Силидж-Бинн поднялся. Фигура его, казалось, стала еще массивней и заполнила собой полкомнаты.

— Это список выборочный. На самом деле клиентов неизмеримо больше. Но мы специально выбрали такие удаленные точки, чтобы проверить эффективность действий нашей компании. Подготовка к ним ведется уже довольно долгое время.

Он вышел из-за письменного стола.

— Ну, а теперь перейдем к делу. Полагаю, что вы вполне доказали свою пригодность к деятельности такого рода. За каждое выполненное поручение я буду платить вам пятьсот фунтов и, естественно, оплачивать все необходимые расходы.

Он подался вперед и пристально посмотрел прямо в глаза Джаггеру. Что отражалось в его взгляде, определить было трудно.

— Вы должны осознать, что с нынешнего дня принимаете участие в великом предприятии, сулящем невиданные блага человечеству. Это — начало великого поворота в его истории. Итак, каков ваш ответ?

Джаггер встал.

— Когда начинать? — скромно спросил он.

Нельзя сказать, что в голове у него Появилась какая-то ясность. Похоже, я во что-то впутываюсь, подумал он. Интересно, что это они затевают. Ну да ладно, выясним быстро.

— Вы прибудете сюда завтра после полудня. К тому времени завершится вся подготовка к вашей первой командировке. Мы не вправе терять времени и должны избежать всех неприятных неожиданностей.

Джаггер удивленно поднял брови.

— Вот уж никак не подумал бы, что они ожидают человека, который развозит по свету прах усопших.

— Неприятные неожиданности бывают всегда, — сказал Силидж-Бинн. — Все новое, прогрессивное, гениальное, способное улучшить мир пробивается с колоссальным трудом.

Еще раз взглянув на профессора, Джаггер вдруг подумал, что события сегодняшнего дня складываются в какую-то довольно странную картину. В первый раз у него появилось предчувствие, будто ему грозит опасность. Что-то такое витало в воздухе.

— Итак, до завтра. До двух часов дня, — сказал Силидж-Бинн, как отрезал. — До свидания, мистер Джаггер.

Он круто повернулся и вышел.

За спиной у Джаггера открылась дверь, и появился маленький человек из Сиккима, чтобы проводить его к выходу.

На следующий день Джаггер отправился в Хангер-хаус не к двум часам, а ближе к вечеру. Так распорядился Силидж-Бинн, позвонив утром. Он просто сказал: «Мистер Джаггер, приезжайте, пожалуйста, к восьми вечера. До свидания». И положил трубку, не дожидаясь ответа. У Джаггера появилось подозрение, что новая его работа будет не мед. Он ехал по той же пыльной дороге, а ласточки круто падали с неба и вЗхМывали ввысь перед самым радиатором.

Джаггеру показалось, что дверной звонок звучит глуше, чем в прошлый раз. Где-то за холмами прогремел гром. Ласточки прилетели следом за ним и теперь вились над домом. Впрочем, может, это были просто другие ласточки. Они стремительно проносились над деревьями, купаясь в лучах заходящего солнца, а потом камнем падали вниз, прямо в сад, столь похожий на кладбище.

Дверь дома открылась, но на сей раз перед Джагге-ром предстал не коротышка из Сиккима, а садовник, похожий на итальянца. На первый взгляд он казался просто красавцем, но при ближайшем рассмотрении обнаруживалось, что лицо его изрыто оспой, а лоб блестит от масла, которым он обильно смазал волосы.

— Buona sera, — сказал Джаггер наудачу. — Come si chiama?

Садовник, не задумываясь, ответил:

— Buona sera, Signore.

Потом вдруг спохватился, замолчал и стал объясняться с Майклом жестами. Отошел в сторону и поманил за собой.

Они пошли по длинному коридору. Казалось, весь дом затаился в ожидании, весь превратился в слух и замер. В голове у Джаггера мелькнуло какое-то воспоминание, но он так и не смог понять, какое именно. Когда они подошли к двери комнаты, в которой накануне происходили переговоры с Силидж-Бинном, садовник два раза постучал. Прислушался, потом открыл дверь и дал Джагге-ру знак входить.

Жалюзи по-прежнему были опущены. На письменном столе стояла лампа, повернутая так, что свет ее бил прямо в лицо Джаггеру. Ослепленный, он прикрыл глаза рукой.

Из темноты раздался голос Силидж-Бинна, еще более высокий, чем вчера. Казалось, профессор сам себя пародирует.

— Добрый вечер, мистер Джаггер. Извините, что я столь внезапно перенес нашу встречу. Мне пришлось утрясать некоторые неотложные дела. Вот. Это первая кассета.

Его рука протянулась из темноты. Коричневые пятна на коже были видны на свету особенно отчетливо.

Джаггер взял кассету. Рука исчезла и появилась снова уже с конвертом.

— Здесь вы найдете двести пятьдесят фунтов. Пересчитайте, пожалуйста. Как только они кончатся, получите еще столько же.

Джаггер сунул конверт в карман.

— Я и так доверяю вам, — сказал он.

— В конверте, кроме денег, билет до Виннипега через Монреаль и обратно. Вы летите рейсом 207 компании ВОАС, завтра в десять тридцать, из Лондона. На центральном почтамте Виннипега лежит письмо на ваше имя, в котором вы найдете дальнейшие инструкции. Через четыре дня вы снова должны быть в Лондоне. Как вернетесь, позвоните мне. Получите новое задание.

Джаггер прочитал гравировку на кассете. Это был прах Биддл-Джонса.

— Виннипег, — повторил он. — А ведь вы, вроде, говорили, что Биддл-Джонс хотел в Аргентину.

Заминка была столь непродолжительной, что Джаггер едва заметил ее.

— Простите, я перепутал, — сказал Силидж-Бинн. — В Аргентину отправляется Фармило, а Биддл-Джонс — в Виннипег.

Наступило недолгое молчание. Слышалось лишь жужжание Силидж-Бинна. Затем на свету снова появилась рука, протянутая для рукопожатия: профессор хотел попрощаться.

— До свидания, мистер Джаггер. Приятного путешествия и счастливого возвращения. До скорого.

Джаггер пожал руку. Она была на удивление холодной и твердой. Уже намереваясь идти, Джаггер повернулся и запнулся о бухарский ковер. Чтобы не упасть, он взмахнул рукой и чуть не сбил со стола лампу. Но в последний миг успел подхватить. Весь свет при этом упал на Силидж-Бинна. Внезапно ослепленный, он вскинул руку, чтобы закрыться. Блеснул золотой браслет, на котором профессор носил часы.

Вся сцена длилась какие-то доли секунды. Быстрым движением профессор снова повернул лампу на Джаггера и надавил кнопку на письменном столе.

— Итак, всего хорошего, мистер Джаггер. До скорого.

Джаггер услышал, как он в темноте пошел к двери,

открыл ее — при этом в комнату проникла полоска света — и сразу же захлопнул за собой.

В комнате вдруг непонятно откуда возник итальянец. Не говоря ни слова, он распахнул дверь и стал ждать, пока Джаггер выйдет. Взгляд у итальянца был холодный и неподвижный, как у аллигатора.

Они снова шли по коридору, облицованному кафелем. На дворе похолодало. На небе появилась огромная туча. Почти стемнело. Летучая мышь пронеслась над пристроем и исчезла в ветвях дерева.

Стоя на крыльце, Джаггер окинул взглядом сад. Многого он, конечно, в сумерках не разглядел, и только собрался было повернуться к итальянцу, как тот захлопнул дверь. За миг до того, как она закрылась, Джаггер услышал, как итальянец без всякого выражения проговорил:

— Buona notte, Signore! Addio!

Джаггер поглядел на дверь и пробормотал:

— Нет, не «прощай», дружок. Мы еще встретимся. Надо было сказать «до свидания».

Он достал из кармана пачку сигарет, вытряхнул одну и закурил. Когда потух огонек зажигалки, ночь сделалась еще темнее. Он спустился по ступенькам крыльца и пошел к машине. Через несколько секунд уже ехал к воротам по дорожке, посыпанной гравием. Мощные фары разрывали непроглядную тьму. На лобовое стекло упали первые крупные капли дождя.

Джаггер ехал, погрузившись в раздумья. Что-то в доме было не так, как обычно… А вот что? Он лихорадочно пытался понять. И не мог.

Джаггер затянулся в последний раз и выбросил сигарету в окно. Она ударилась о камень на обочине и рассыпалась искрами.

Тут вдруг его осенило. Он понял, что в Хангер-хаусе было не так, как в прошлый его приезд. Ему явственно вспомнились слова Силидж-Бинна: «Курить в этом доме запрещено!»