Примерно около полуночи, когда я уже почти решил, что напрасно трачу здесь время, в дверях произошла какая-то суматоха и в зале появился небольшого роста черноволосый парень. На нем был поношенный костюм, а глаза скрывались за огромными очками в роговой оправе. Сделав пару шагов, он остановился и начал пощелкивать пальцами в такт музыке. Мне не нужно было смотреть на него дважды. Мне опять повезло. Я лицезрел Уилбура собственной персоной.

Вглядываясь в порочное лицо Уилбура, я вспомнил его первое появление в баре Расти, выражение животного ужаса на лице Рут, снова слышал ее нечеловеческий вопль. Сомнения с прежней силой охватили меня. Начиная розыски Рут, я отдавал себя отчет, что мне придется раз и навсегда устранить ее со своего пути, но упорно не хотел думать, каким именно способом реализую свой план. Потом, разыскав шантажистку, я понял, что не смогу поднять на нее руку, даже если удастся застать ее в бунгало одну. Вот почему я отправился на поиски Уилбура.

Я знал, что он не задумываясь убьет ее и эта смерть будет ужасной. Сообщив ему о местонахождении Рут, я подписываю шантажистке смертный приговор. И если я этого не сделаю, то буду подвергаться шантажу до конца моих дней, а на это я пойти никак не мог.

«Нет ничего важнее денег», — сказала она однажды. В этом заключалась вся ее философия. Она не испытывала ни малейшей жалости ни ко мне, ни к Саре. Так за каким чертом я должен щадить ее?

Итак, пути назад не было.

Но, прежде чем сообщить адрес Рут Уилбуру, нужно как-то убрать с дороги Вассари. Я понимал, что Уилбур без особого труда расправится и с этим увальнем, вздумай тот встать на защиту Рут. Однако я не хотел брать грех на душу еще и за смерть этого мелкого гангстера, не причинившего мне никакого вреда.

Безопаснее всего было установить контакт с Уилбуром, не встречаясь с ним лично. Самое простое — позвонить по телефону и сообщить адрес Рут, не называя себя. Что же касается Вассари… Судя по информации, подслушанной мною, копы проявляют к парню несомненный интерес. Можно позвонить по телефону и, опять же не называя себя, предупредить, что копы напали на его след. Вне всякого сомнения, он попытается как можно быстрее унести ноги из бунгало. Но последует ли за ним Рут?

Все получалось сложно и запутанно, но ничего более приемлемого я придумать не мог. Да и времени было в обрез. До выплаты следующей суммы оставалось чуть больше недели.

Обдумывая все это, я не выпускал Уилбура из поля зрения. Только что закончился очередной танец, и Уилбур провел свою партнершу к столику. Усевшись напротив, он вполголоса что-то говорил ей. В конце концов, сделав недовольную гримасу, она поднялась и скрылась в дамской комнате. Уилбур подошел к бару, заказал рюмку виски, выпил и двинулся в направлении выхода.

Я как раз получал свою шляпу и плащ, когда из дамской комнаты вышла партнерша Уилбура по танцу. На ней был белый плащ, надетый поверх вечернего платья.

Она вышла в темноту улицы, я последовал за ней и остановился у кромки тротуара, словно дожидаясь такси. Метрах в пяти маячила фигура Уилбура. Девушка подошла к нему, и они быстро зашагали прочь от бара.

Стараясь держаться в тени, я последовал за ними. Парочка дошла до большого многоквартирного дома и скрылась в подъезде.

Разумеется, я не знал, как долго Уилбур будет находиться у девушки, но на всякий случай вошел в полуосвещенный подъезд дома напротив и принялся терпеливо ждать.

Не прошло и получаса, как хлопнула дверь и Уилбур неторопливо спустился по ступенькам парадного. Так же неторопливо он двинулся вдоль по улице. Я шел за ним на расстоянии примерно в пятьдесят ярдов, не особо скрываясь. Это было излишне. Уилбур ни разу не оглянулся. Он шел, насвистывая и выделывая ногами какие-то замысловатые па.

Через десять минут мы добрались до дешевого отеля, расположенного близ набережной. Через стеклянную дверь я без помех мог видеть, как Уилбур снял с доски ключ и поднялся на второй этаж.

Висевшая над дверью вывеска свидетельствовала, что это малопочтенное заведение называется отель «Андерсон».

Я узнал все, что требовалось. Нужно было как можно скорее возвращаться в свой отель. Ведь Уилбур мог вполне остановиться в этом отеле на одну ночь. Следовательно, нужно было действовать без промедления. Иначе я мог вновь потерять его. И вновь меня охватили сомнения, и лишь мысль о жене, моей Саре, о нашем будущем помогла мне действовать решительно.

Зайдя в кабину телефона-автомата, установленного в холле, я отыскал в справочнике номер отеля «Андерсон» и позвонил дежурному администратору.

— Слушаю, — послышался сонный женский голос.

У меня перехватило дыхание, и я с трудом удержался, чтобы не повесить трубку.

— У вас остановился небольшого роста человек в больших очках в роговой оправе? — спросил я, стараясь говорить как можно резче.

— Возможно, — ответила дежурная и уже с некоторым интересом спросила: — Кто его спрашивает?

— Его приятель. Мне нужно переговорить с ним по очень важному для него делу.

— Почему вы не называете его имя, раз это ваш приятель?

— Это мои проблемы. Позовите его побыстрее!

— Хорошо, хорошо, — сразу поскучневшим голосом отозвалась дежурная.

Ждать пришлось довольно долго. Я стоял в душной кабинке, крепко прижимая к уху трубку.

Минут через пять послышались шаги, потом сердитый голос женщины:

— Откуда я могу знать, кто спрашивает. Он не назвал себя. — Она взвизгнула. — Мерзавец! Не смей прикасаться ко мне своими грязными лапами!

Наконец трубку взяли.

Я представил себе Уилбура — как он стоит с выражением ожидания на бледном лице, с глазами, поблескивающими за стеклами очков.

— Уилбур?

— Допустим. А вы кто?

— Вчера вечером я видел Рут Маршалл, — медленно и отчетливо проговорил я.

В ответ я услышал его учащенное свистящее дыхание.

— Кто вы?

— Не суть важно. Вы хотите знать, где ее найти?

— Еще бы! Так где она?

— Через два дня, в пятницу утром, вы получите ее адрес и деньги на проезд. Никуда не отлучайтесь до этого времени.

— Да кто вы такой, черт побери? Приятель, которого она бросила?

— Разве приятель, даже брошенный, поступил бы так? — Не говоря больше ни слова, я повесил трубку.

На следующий день, рано утром, я позвонил из своего номера в клинику доктора Циммермана. Дежурная сестра сообщила, что док тор хочет поговорить со мной и попросила подождать. Вскоре я услышал его бодрый голос:

— Поздравляю, мистер Холлидей. Хорошие новости! Состояние вашей супруги постепенно улучшается. Она пришла в сознание, и денька через два вы сможете ее навестить. Теперь уже можно говорить о конкретных сроках повторной операции. Когда вы возвращаетесь?

— Скорее всего, я буду в городе в пятницу. Как только приеду, сразу позвоню вам. Так вы полагаете, что кризис миновал?

— Без сомнения. Если вы приедете в клинику в субботу утром, то сможете повидать жену.

Известие о том, что Саре стало лучше, словно помогло мне сбросить с плеч огромную тяжесть. И вместе с тем начала слабеть моя решимость избавиться от Рут.

В субботу, по всей видимости, я увижу Сару. Находясь возле ее кровати, я уже буду знать, что на моей совести жизнь человека. Что мне придется испытать, когда Сара посмотрит мне в глаза и все поймет? По какому, собственно, праву, я намереваюсь отнять у человека жизнь? Только во имя того, чтобы спастись самому? Но как же я буду жить потом — жить, зная, что по моей вине погиб человек?

О’кей. Предположим, я проявлю решимость и откажусь выплачивать Рут очередную сумму. Каковы будут ее действия? Разумеется, она тут же сообщит обо мне копам и меня арестуют. А Сара? Что будет с ней, если меня не будет рядом? Да, у нее останутся деньги, но сможет ли она, калека, беспомощное существо, жить одна?

Пытаясь избавиться от этих невеселых мыслей, я спустился в ресторан и попросил официанта принести кофе и сандвич. Ожидая заказ, я рассеянно посматривал по сторонам. В ресторане кроме меня находилось еще несколько человек — судя по всему, бизнесменов, всецело занятых едой и своими бумагами.