— Джефф, я хочу знать правду! В каком она состоянии?

Он обошел вокруг стола и положил руку на мое плечо.

— Врачи делают все от них зависящее. Нам остается только ждать и надеяться.

— Где она?

— В городском госпитале… Но…

Я выбежал из кабинета, промчался мимо бледной как полотно Клары и бросился к лифту.

Доктор Вайнберг был высоким, сутулым человеком с крючковатым носом, волевым подбородком и черными глазами еврея. Он как никто понимал, что такое человеческие страдания.

Я назвал медсестре свое имя, и она тотчас же провела меня в кабинет Вайнберга. Сидя в мягком кожаном кресле, я слушал его гортанный голос.

— Дело лишь во времени, мистер Холлидей. Я сделал все возможное и невозможное. Жаль, вас не было, когда вашу супругу доставили в госпиталь. Почти двенадцать часов она находилась в сознании и все время спрашивала о вас. Потом она потеряла сознание и до сих пор не пришла в себя. Давайте обсудим конкретные вопросы. У вашей жены тяжелое ранение головы, затронут мозг. Я знаком с отличным хирургом, который специализируется на подобного рода операциях. Поверьте, это очень сложные операции, но пока ему сопутствовал успех. Обычный гонорар доктора Гудиера — это как раз мой знакомый — три тысячи долларов. Разумеется, не избежать и других расходов, так что общая сумма составит порядка пяти тысяч долларов. И учтите, стопроцентной гарантии в том, что ваша жена выздоровеет, нет.

Я нервно потер руки.

— Договаривайтесь с хирургом. Расходы значения не имеют.

Не откладывая дела в долгий ящик, Вайнберг снял трубку телефона и набрал рабочий номер Гудиера. Пришлось потратить несколько минут, прежде чем ему удалось убедить секретаря хирурга, насколько важна экстренная операция пациента.

Я со страхом прислушивался, как он описывал характер полученных ранений Сары, хотя практически ничего не понял, так как разговор шел на профессиональном жаргоне.

В конце концов секретарь пообещала перезвонить чуть позже.

— Не волнуйтесь, мистер Холлидей. — Вайнберг положил трубку. — Доктор Гудиер никогда не отказывает в подобных случаях.

— Можно мне повидать жену?

— А зачем? Она без сознания.

— И все же мне хотелось хотя бы взглянуть на нее.

Некоторое время он внимательно смотрел на меня, потом кивнул.

— Хорошо. Пройдемте.

Сара неподвижно лежала на кровати, прикрытая простыней до самого подбородка. Голова ее была забинтована. Она показалась мне маленькой и до того бледной, что ее можно было принять за труп.

Около постели находилась сиделка. При нашем появлении она поспешно поднялась, взглянула на Вайнберга и отрицательно покачала головой.

Это были самые тяжелые минуты моей жизни. Стоя в ногах кровати, я смотрел на Сару и чувствовал, как где-то в глубине души крепнет убеждение, что она никогда вновь не заговорит со мной, никогда не взглянет, никогда не обнимет.

Едва войдя в квартиру, я услышал настойчивый телефонный звонок. Звонил мэр Мэттисон.

— Джек? Я искал тебя. Джефф сказал, что ты навещал жену. Как она себя чувствует?

— Без изменений к лучшему. Я пригласил опытного хирурга. Скоро операция.

— Мы с Эллен все время думаем о вас. Чем бы мы могли тебе помочь?

Я поблагодарил за заботу, но сказал, что в данный момент они ничем мне помочь не смогут. Сейчас все зависит от квалификации нейрохирурга.

— Джек, тебе потребуются деньги. Я уже переговорил с членами комитета, и они согласны выплатить тебе половину гонорара. Завтра на твой счет переведут тридцать тысяч долларов. Мы обязаны спасти Сару, нашу милую и очаровательную…

Моему терпению наступил предел.

— Благодарю, — как можно более спокойно сказал я и положил трубку.

Закурив, я тут же загасил сигарету в пепельнице.

Деньги… До уплаты Рут второго взноса — десяти тысяч долларов — оставалось десять дней, а еще через месяц мне предстояло выплатить тридцать тысяч. Но на этом шантажистка, конечно же, не остановится. Но не платить я не мог. Ей ничего не стоит сообщить обо мне в полицию, и я окажусь в тюрьме как раз в тот момент, когда Сара как никогда нуждается в моей помощи.

Я бродил взад-вперед по гостиной и мучительно размышлял. Снова поехать в Санта-Барбару? Но нельзя же оставлять Сару в таком отчаянном положении.

В конце концов я решил написать Рут и попросить об отсрочке. Я сообщил, что с женой произошел несчастный случай, что лечение требует больших расходов, и потому я пока не могу выплатить очередную сумму, но позже…

Видимо, я действительно был слишком потрясен случившимся, если надеялся, что Рут проявит хотя бы каплю жалости. Тем не менее я спустился к консьержке и попросил как можно быстрее отправить письмо.

Примерно около восьми мне позвонили из госпиталя и сообщили, что доктор Гудиер уже там и просит меня немедленно приехать.

Гудиер, маленький, полный человек, напрямую заявил мне, что намерен оперировать немедленно.

Следующие три часа были долгими и мучительными. Часов в десять вечера приехал Джефф. Мы молча сидели в приемной, а еще через полчаса пришел мэр с женой. Проходя мимо меня, миссис Мэттисон ободряюще дотронулась до моего плеча.

В половине первого ночи из операционной вышла медсестра и кивком пригласила следовать за ней. Мы прошли в кабинет Вайнберга. Доктор Гудиер, выглядевший постаревшим и утомленным, сидел на краешке письменного стола и курил, нервно затягиваясь. Вайнберг стоял у окна.

— Могу вас поздравить, мистер Холлидей, — заговорил Гудиер. — Операция прошла успешно. Теперь хотелось бы избежать послеоперационных осложнений. Во всяком случае, смею заверить, ваша жена будет жить.

Что-то в его тоне и в гнетущей атмосфере кабинета помешало выразить свою радость.

— Продолжайте.

Мой хриплый голос самому показался чужим.

— Будет жить, — тихо повторил Гудиер. — Но… повреждения оказались слишком тяжелыми. Сожалею, но, скорее всего, ваша жена на всю жизнь останется инвалидом. — Он сделал паузу. — В лучшем случае она сможет передвигаться в кресле-каталке. По всей вероятности, разговаривать она будет с трудом, да и память претерпит существенные нарушения.

Он взглянул на меня, и я прочел в его взгляде печаль и признание своего поражения.

— И вы называете это успешной операцией? — не сдержался я. — Сара не сможет ходить, почти потеряет речь, не сможет даже узнавать меня. Это и есть успех?

— Доктор Гудиер чудом спас жизнь вашей жене, — с нажимом сказал Вайнберг.

— Жизнь! И это вы называете жизнью? Не лучше ли было ей умереть?

Я выбежал из кабинета и быстро пошел по коридору.

Джефф стоял у порога приемной. Он попытался схватить меня за руку, но я вырвался и бросился прочь, ничего не слыша и не замечая.

Все следующие три дня я жил как в воду опущенный. Сидя в квартире, я ждал телефонного звонка. Сара так и не пришла в себя и находилась на грани смерти.

Я часами сидел в кресле, практически ничего не ел и непрерывно курил. Иногда заходил Джефф, но, побью несколько минут, исчезал, чувствуя мое нежелание видеть кого бы то ни было. Никто мне не звонил, все знали, что я жду вестей из госпиталя.

На третьи сутки, часов в десять вечера, телефон все же ожил. Я схватил трубку.

— Слушаю…

— Мне нужно с тобой поговорить.

Это была Рут. Я сразу узнал ее хриплый, равнодушный голос. Сердце у меня оборвалось.

— Где ты находишься?

— В баре отеля «Астор». Когда ты сможешь приехать?

— Уже выезжаю. — Я положил трубку, но тут же снова поднял ее и, набрав номер дежурной медсестры, сообщил ей, что меня в случае нужды можно будет найти в баре отеля «Астор».

На улице моросил нудный дождь.

Отель «Астор» считался лучшим в городе. Следовательно, Рут уже начала менять свой образ жизни, используя направо и налево мои деньги. Я не сомневался, что она примчалась за очередным взносом. Она, конечно, догадывалась, что я прикован к месту, что меня в любой момент могут вызвать в госпиталь, и потому пошла на риск новой встречи.