— Господин граф, проснитесь.

Меня осторожно тронули за плечо, и моя рука машинально схватилась за кинжал, а глаза, лишь только открылись, оценили обстановку. Всё нормально, а разбудивший меня молодой солдат из охраны фильтра, темноглазый и худой, немного испугавшись, отскочил в сторону.

— Чего тебе? — Я привстал и посмотрел на солдата.

— Вас на беседу приглашают, — ответил он.

— Иду.

В сопровождении бойца я направился в уже знакомую мне комнату для допросов. Здесь помимо дознавателя из Тайной стражи Канимов я увидел того, кого не ожидал, — моего друга Вирана Альеру, который появился, дабы подтвердить мою личность.

На этом моя партизанская эпопея была окончена. И вскоре вместе с Вираном я вышел за хлипкую и чисто символическую ограду фильтрационного лагеря. За воротами мы некоторое время постояли. Оглядев грязное, истоптанное копытами большое поле, за которым раскинулся один из армейских военных лагерей, и посмотрев вправо, на полупустой тракт Устио — Кемет, я спросил Альеру:

— Где наши лошади?

— А нет их. — Усмехнувшись, Виран развёл руками и посмотрел на свою порванную в нескольких местах, изрядно потрёпанную брезентовую горку. — У меня сейчас ни денег, ни лошади, ни сменной одежды. Только меч и кинжал, и больше ничего.

— И как так получилось?

— Мы, когда от храма уходили, несколько раз в бой вступали. Как от ассиров оторвались и к своим войскам пробились, до сих пор толком не понимаю. И когда до наших патрулей уже было рукой подать, меня очень серьёзно ранили: магическим зарядом половину спины вынесло и в ноге две стрелы засело. Плетт посчитал, что я уже не выживу, оставил меня в полевом госпитале, а сам в Устио направился.

— Сколько у него людей уцелело?

— Трое бойцов, Эхарт и маг.

— И как ты выжил?

— Повезло. Меня жрицы Бойры Целительницы по кусочкам собрали и выходили, и теперь я снова как новенький, хотя долго ходить не могу, ноги сильно устают и позвоночник ломит.

Сделав себе в голове зарубку, что надо будет верного друга незаметно, может быть во сне, подлечить «Полным восстановлением», я двинулся к армейскому лагерю, искоса посмотрел на пристроившегося рядом Альеру и задал очередной вопрос, который меня волновал:

— Как тут дела?

— Ты про армию?

— Да.

Виран шмыгнул носом:

— Плохо. Уходить отсюда надо.

— Объясни.

— Против асилков и ассиров стоят три наши армии. Слева — Вторая Восточная генерала Карса Ковеля, которая огибает Маир, отходит в графство Устио и цепляется за каждую крепость и горку. Справа — Третья Южная под командованием великого герцога Ульрика Варны держит асилков и, по слухам, крепко им даёт по зубам. Ну а мы с тобой находимся в Первой Юго‑Восточной, командует которой Эйсо Кайяс, хороший правитель своего удела, но самодур и плохой стратег с каким‑то дурацким рыцарским кодексом в голове. В его армии почти сто тысяч человек, и все они вдоль гор полукругом раскиданы по восьми лагерям. Лёгкая кавалерия, партизаны, егеря и остатки войск графа Кемета бьются с ассирами по всей линии обороны и каждый день несут потери, а десятки тысяч дармоедов, половину из которых нельзя назвать воинами, сидят в укреплениях, жрут и пьют, играют в карты и устраивают драки с поножовщиной. Дисциплина падает, с продовольствием туго, свободных лошадей почти нет, жрецов и целителей мало, запасы целебных эликсиров мизерны, а немногочисленные маги разных школ погрязли в интригах и склоках и строчат на имя командующего и своего архимага сотни доносов. Единого командования нет, никто и ни за что не отвечает, и в каждом армейском укреплении свои порядки. — Альера пнул ногой комок грязи под ногами и добавил: — Зато в лагерях море вина и наркотиков, а шлюх столько, что кажется, будто их не меньше, чем солдат.

— А что сам Кайяс, неужели ничего не видит?

— Солдаты говорят, что великий герцог ждёт большой битвы, где он задавит ассиров массой своих войск. Сейчас он дальше к востоку, в Тайресе, и чуть ли не каждый день высылает к королевским войскам своих герольдов с вызовом и указанием места грядущего сражения. Из всего этого складывается впечатление, что в детстве он начитался рыцарских романов и считает, что всё будет по старинке очень просто.

— Действительно, плохи дела, — буркнул я.

— Вот я и говорю, что надо возвращаться в Йонар. Со дня на день ассиры перейдут в наступление, ударят по нашим флангам и, пробивая коридоры вдоль гор, отсекут нас от перевалов через Маир. Были бы деньги, я бы уже сегодня отсюда ушёл, но их нет, и остаётся только ждать помощи от Плетта.

— Деньги есть, — я кивнул назад, на свой рюкзак, — так что сейчас мои трофеи реализуем, купим лошадей — и в путь.

— Сегодня уже не получится, скоро ночь, и нас за ворота не выпустят, а в поле конные дозоры, которые двух подозрительных всадников могут как вражеских шпионов подстрелить.

— Значит, утром двинемся.

Альера помолчал, посмотрел на меня и спросил:

— Ты не в обиде, что я тебя тогда у храма оставил?

— Нет, дружище. Я всё понимаю. Ты прискакал к святилищу, а тут нападение ассиров, и от тебя уже ничего не зависело.

— Именно. — Виран похлопал по моему рюкзаку: — А у тебя как всё сложилось?

— Нормально. — Я решил выдать другу официальную версию своей истории, которую излагал контрразведчикам и буду рассказывать Плетту и барону Каиру. — Старый жрец помер, а тут ассиры. Немного повоевал, а после крестьянский парень меня в горы вывел. Попробовал самостоятельно выбраться, не получилось, и я прибился к партизанам. Две недели с ними по горам бродил, с горной пехотой встречался, с егерями, рейдерами и ещё не пойми с кем. В итоге я здесь, жив и здоров, а в рюкзаке есть немного трофеев.

— Ну да, — хохотнул друг, — ты без добычи не возвращаешься.

За разговором, смеясь и улыбаясь, мы вошли на окружённую деревянным палисадом территорию большого армейского лагеря, где находилось около одиннадцати тысяч воинов. Из всей этой массы только 5‑й полк лёгкой кавалерии великого герцога Канима, 17‑й имперский пехотный полк, 3‑й дивизион БМ школы «Трансформ» и жреческий полевой госпиталь были организованы и готовы к войне. Все остальные подразделения являлись феодальным ополчением, добровольческими формированиями и отрядами наёмников, которые, конечно, в большинстве своём вояки неплохие, но все эти соединения необходимо держать жёсткой хваткой и постоянно готовить к грядущим боям, а иначе никаких побед Первая Юго‑Восточная армия иметь не будет. Прогулявшись по лагерю, я пришёл к выводу, что Альера прав. Если ассиры перейдут в решительное наступление, — из допроса взятых во время горного похода врагов я знал, что сил у королевских генералов на этом направлении много, — нам всем придётся туго. А раз мы не в состоянии ничего изменить, поскольку не являемся генералами или полковниками, то надо уходить отсюда, и чем скорее, тем лучше. Война пойдёт своим чередом, а у нас с Вираном несколько иные планы.

Вскоре мы оказались в месте, где расположились маркитанты, скупщики трофеев и походно‑полевые бордели. Покружили там и посмеялись над незадачливым наёмником, который не смог расплатиться за услуги проститутки и отдавал бордель‑мамам в залог свой меч. В винной палатке выпили по кружечке неплохого портвейна и закусили жареной кониной. А после всего этого, из разговоров вокруг уже зная, к кому обратиться, мы вошли в просторный полосатый шатёр, где чернявый, похожий на цыгана кучерявый мужик в ярко‑красном халате, судя по всему этнический арзумец, занимался скупкой военной добычи.

Излишних разговоров не было. Я выложил перед торговцем трофейные камни, украшения и неиспользованные свитки Исцеления из храма Бойры. Он предложил за всё сто семьдесят иллиров, но я немного поторговался и довёл сумму до двух сотен. Все остались довольны, и ещё через полчаса, заплатив за пару добрых лошадей десять монет и обзаведясь небольшим запасом продовольствия, неплохими кожаными доспехами и щитами, мы были готовы выступить к горным перевалам. Но ворота лагеря уже были закрыты, и на них стояли имперские пехотинцы, с которыми договориться было нельзя. Пришлось нам ещё одну ночь провести в армии.