Ирина, как всегда, говорит сентенцию. Это вполне соответствует ее темпераменту, поэтому никто особо не удивился и даже, пожалуй, не заметил морфологической подмены.

Когда она говорит, лучше не встревать – ну любит тётенька поумничать. Почти как я. Я вообще-то про Петросяна знал, или, вернее, слышал уже что-то подобное, но в таком контексте как-то и не задумывался даже.

Сейчас вот возьму и встряну в их разговор, хотя третий им как бы и не нужен, у них диалог происходит, бесконечный такой диалог.

– Ир, я правильно мысль ухватил, ты это про бабочку, да? Ну, в смысле, если вовремя её нейтрализовать, то и пусть себе хоть замашется своими крылышками бяк-бяк-бяк?

– Правильно уловил. Только для этого нужно, как минимум Петросяном быть. Или звериным чутьём обладать. У кого из нас звериное чутьё?

– У меня, конечно. Ну и у тебя тоже чуть-чуть звериное. Не, я же не утверждаю, что ты тоже, как и я, озверела. Ты у нас от природы такая.

– Спасибо заводскому другу. Я всегда знала, что ты меня боишься. Но это не страшно. Боишься, значит уважаешь. Ты меня уважаешь? Наливай!

Юрий Васильевич только хлоп-хлоп глазёнками. Он еще не привык, что это обычная форма нашего с Ириной общения – приколы, шпильки, подначки. А пора бы уже и привыкнуть. Или к этому привыкнуть невозможно?

Мы все пришли из хаоса, и в хаос уйдём. Так, кажется, думали Древние. Всё Знание Древних каким-то образом вертится вокруг хаоса. И каких-то репликаторов в хаосе. Я не знаю, но репликаторы, похоже, особенно простейшие из них, подчиняются каким-то особым воздействиям, начинают вести себя как бы упорядоченно.

А чем это воздействие вызывается, пока уму непостижимо. Но оно есть, и воздействие, и я бы даже сказал, взаимодействие. Откуда что берётся, нам не дано предугадать, но какие-то элементы этого существуют испокон веков, они в культурах зафиксированы странным и причудливым образом.

Как еще объяснить, чтобы стало понятно мне, а соответственно и вам, некоторые странные явления, как то, действие мантр или молитв, разные магические круги и пентаграммы всякие.

Знания тут нет никакого, но есть что-то чудесное, таинственное, вернее, конечно, может быть и Знание есть. Потому что вокруг этого слишком много шарлатанов. И слишком много институтов.

Настолько много, что самими явлениями можно за малостью, ничтожной малостью и пренебречь. Остаются только шарлатаны и институты. Потому что природа не терпит пустоты.

А вообще эта хохмочка мне уже нравится. Цель то поставлена уж очень глобальная. Цель – основать в виртуальном пространстве настоящее государство с полноценным социумом.

Тем, кто хочет стать его первооткрывателями, сегодня не нужно плыть куда-то за тридевять земель, достаточно, не отходя от своих компьютеров, организовать и воспроизвести в пространстве коммуникации те отношения, которые и составляют социум: экономические, общественно-политические, культурные, даже и религиозные можно.

При этом не имеет значения, в каком модусе первоначально развиваются эти отношения.

Важно только, чтобы эти потоки коммуникации – экономический, общественно-политический и культурный, – развивались не по отдельности, а вместе: чтобы они регулировали друг друга, реагировали друг на друга, достраивали друг друга.

Удивительное рядом, и никто его запретить не сможет, потому что это как бы не более чем игра, но главное то – потоки коммуникации.

Ведь социум – это не что иное, как потоки коммуникации.

А закрутить эту игру оказывается и не сложно нисколько. Тем более, что с точки зрения эффективности управления, виртуальные государства оказываются куда более реальными, и наоборот.

В реальных государствах главное – тоже потоки коммуникации, оказывается. И силы, которые этими потоками рулят. И с появлением новых инструментов воздействия на эти потоки, рулёз становится как бы всё эффективнее.

Однако нарастание в реале консервативных тенденций и эмоций свидетельствует как раз об обратном – что их время кончается. Отражение духовной катастрофы цивилизации, настолько очевидно, что кажется более чем странным молчание современной философствующей элиты, среди которой, я уверен, остались еще здравомыслящие личности, не расхаживающие стройными рядами.

Просто потому, что кроме попыток удержания и укрепления постоянно меняющегося 'статус кво', у этих сил нет никаких проектов будущего.

Главный результат сетевой эпохи состоит в радикальном изменении самой человеческой природы. Закономерности взаимодействия сознания со словом, звуком, цветом, ритмом, пространством, временем и культурным контекстом – все это методом проб и ошибок, интуитивных находок, тонких чувствований нарабатывалось веками.

Глупо игнорировать такой опыт, занимаясь изобретением велосипеда, и выдавая результат скромной самодеятельности за открытие мирового значения.

Чтобы жить в новом мире, надо его основать.

Вениамина Николаевича вызвали. На ковер. Ковра, правда, в кабинете никакого не оказалось, оказалась задушевная, можно сказать, беседа. Жесткая, можно сказать, беседа. В смысле, что пора отрабатывать. Что игрушки закончились, и если не мы, то кто. Потому что в мире эвон что творится, и концов не сыскать.

Что никакой принципиальной неопределенности в развитии общества для осведомленного прозорливца не может быть. Варианты развития, имея, безусловно, естественные горизонты долговременности, вполне сносно прогнозируются.

Но что кто-то действует, и действует жестоко и безжалостно, и что мы все под прицелом.

А на замечание про бритву Оккама Вениамин Николаевич жестко ткнут носом в очевидные неочевидности и предупреждён о неполном соответствии. Но все очень уж мягко, очень уж витиевато. Мол, если уж мы существуем, то надо отрабатывать.

И что с этого самого мгновения мы занимаемся только тем, чем обязаны заниматься. Прямым, то есть своим непосредственным делом, и ничем другим больше не занимаемся. У нас же всегда скоро конец света, всегда какие-то враги нам угрожают.

А для такого апокалипсического сознания не нужна свобода – нужно спасение. В несвободном обществе царя не выбирают, он считается помазанником Божьим.

Общество наделяет власть сакральными функциями, а власть заливает страну кровью, когда случаются кризисы. А иначе… В смысле, что никакого иначе и не существует и никакой альтернативы у нас не существует, потому что её не существует вообще.

И черный эбонитовый телефон звякнул. Стало понятно, что цель оправдывает средства.

No Нигде не найти покоя тому, кто не нашел его в самом себе.

там, где нас нет, и не было, наверно,

где даже сны – подмётный фотошоп,

и только ветер в брошенных тавернах -

там хорошо.

где нас уже не будет – там, где мы

в нелепых позах,

не лишенных шарма,

летели с арендованной с кормы,

карманную прикармливая карму.

где уплывает ночь неправым галсом,

где рыбы мрут от съеденных монет -

о, как же ты блистательно ругался,

что счастья нет.

верстая стих запальчивый запойный,

смерть прогибалась радугой-дугой.

ты про меня, пожалуйста, запомни

другой, другой.

на расстояньи наши взгляды вровень.

так хорошо, что дальше не сослать,

а то, что мы одной бродячей крови -

так не со зла.

мело во все пределы по полгода,

бросались тени замертво на снег -

ты глянь, какая выдалась погода

там, где нас нет.

NoЛада Пузыревская