— Ну что вы, что вы, — в ответ на очередное выражение восторга со стороны тезки начал потихоньку Роман, — у нас здесь вообще все таланты. Уж как вы с Моникой танцуете — это же засмотреться можно! А помните, как замечательно пел наш добрый мистер Грант?

— Оказавшийся, ко всем своим способностям, еще и врачом, — вставил Хаксли.

— Кстати, мистер Хаксли… — начал было Вителли.

— Бернард, — перебил Хаксли. — Просто Бернард.

— Хорошо, Бернард. Я — Романо.

— А я — Роман, — вставил Корнев.

— О! — обмениваясь рукопожатиями с Корневым и Вителли, восхитился Хаксли. — Какое совпадение!

— А давайте-ка пересядем, — предложил Корнев. — Бернард, поменяемся местами.

— Зачем? — не понял Хаксли.

— У нас, русских, примета такая. Если кто-то займет место между двумя людьми с одинаковыми именами, его ждет удача.

— Спасибо! — Хаксли идея явно понравилась. — Если внезапно разбогатею, обязательно выплачу обоим комиссионные.

— Будем ждать, — с готовностью отозвался Корнев. — Но, Романо, извини, я тебя перебил. Ты вроде что-то начинал говорить?

— Да, конечно. Бернард, а ты как думаешь, что тогда с нами произошло? Вот Роман говорит, что было возмущение магнитного поля планеты, из-за этого корабль сбился с курса и не было связи.

— Интересно, — Хаксли повернулся к Корневу. — А почему вы так считаете?

— Я капитан-пилот. У нас такие ситуации бывают или из-за гравитации или из-за магнитных полей и излучений. Никогда не слышал, чтобы были какие-то гравитационные катаклизмы на планетах, так что только магнитные возмущения и остаются.

— Вот что значит практика, — усмехнулся Хаксли. — Я профессор физики и подошел к этой гипотезе не сразу, а вы моментально определили две возможности и с полным на то основанием исключили одну их них. Мои поздравления, Роман!

Ага, вот ты, дружок, и попался! — злорадно подумал Корнев. — Признал, что физик, и тут же согласился с моей бредовой теорией. Ну-ну. Вслух, разумеется, сказал совсем другое:

— Давайте выпьем за союз теории и практики!

Предложение было с радостью принято, стюардесса с напитками подоспела вовремя, и когда вино во взятых бокалах уполовинилось, Роман с самым невинным видом продолжил раскручивать Хаксли.

— Наверное, преподавать физику — нелегкое дело? Я помню себя студентом — балбес балбесом!

— Кто-то же должен заботиться и о балбесах, — рассмеялся Хаксли. — И потом, это хороший заработок. Если бы я занимался только экспериментами и теоретическими изысканиями, на этот круиз не заработал бы ни за что. И кстати, Роман, лично мне кажется, что управлять в одиночку космическим кораблем куда сложнее.

— Ну, кому что, — Корнев решил поддержать Хаксли в его явном стремлении уйти от продолжения темы. — Хотя да, бывают и свои сложности. Вот, помню, был у меня случай…

Рассказывая космические байки, Роман исподволь осмотрелся. Хм, надо же, не заметил, как Хайди оказалась за столиком женского клуба. Дико было видеть жену, оживленно болтающую с чертовой гадюкой Стоун. Надо бы напомнить Хайди об осторожности, от этой шлюхи можно ожидать любой гадости. Так, сейчас аккуратно закруглить байку и быстро придумать предлог отвлечь супругу…

Тут на помощь Корневу неожиданно пришел Грант, захлебывающимся от радости голосом (и как ему это удается, мать его?!) сообщивший публике о блистательной победе мистера и миссис Недвицки в игре против мистера Бейкера и мистера Дюбуа. После положенных по такому случаю аплодисментов высушенные финансисты чинно и с достоинством удалились, впервые на памяти Корнева попрощавшись с остальными пассажирами. Почти сразу раздосадованный француз увел свою маленькую жену, прямо по пути начавшую его успокаивать, Стоун с до крайности недовольной миной покинула дамское собрание и уселась за столик с Бейкером, периодически поглядывая на Хайди не со злобой даже, а с каким-то недоумением, Моника и Хайди, веселые и довольные, подошли к столику, занятому их мужьями и Хаксли.

— Caro mio[40], пойдем? Я что-то устала, — наклонилась Моника к мужу.

— Да, конечно. Роман, Бернард, прошу меня извинить, до завтра! — торопливо попрощался Романо.

Почти сразу откланялся Хаксли, а через пару минут к выходу потянулись и Бейкер со Стоун, так и не сумевшей спрятать выражение полного непонимания происходящего.

— Подожди, — сказала Хайди, когда Роман приобнял ее. — Я не попрощалась с Джиной.

Прощание затянулось на несколько минут. Корнев уже подумывал, не показать ли нетерпение, когда жена вернулась.

— Хайди, а зачем… — начал было Роман, увидев в руке жены бокал с шампанским, но Хайди приложила палец к губам и мгновенно стерла с лица веселье и жизнерадостность.

— Что случилось? — встревоженно спросил Корнев, едва они вошли в каюту.

— Я незаметно выпила из другого бокала, — улыбнулась Хайди и вновь посерьезнела. — А этот спрятала за синтезатором. Отдай его капитану, пусть Грант проверит, что там.

Роман не успел задать следующий вопрос, как жена шумно вздохнула и продолжила:

— Ты сам говорил мне, из рук Стоун напитки не брать. Этот бокал мне дала она. Может быть, зря я переживаю, но мне кажется, эта… — Хайди наморщила лоб, вспоминая подходящее слово, — эта стерва пыталась меня отравить.

— Слабительное.

— Что?! — не понял Корнев.

— Слабительное, — повторил капитан Ферри. — Эта сука пыталась напоить твою жену убойной порцией слабительного.

Роман выругался. Незамысловато и очень злобно. Естественно, по-русски. Но капитан понял все правильно.

— Черт, кто бы мог подумать… Но жена у тебя быстро сориентировалась, молодец.

— Я ей сказал, чтобы из рук Стоун не брала напитков. Хватит с нас Саммера.

Однако же Стоун и падаль… И дура. Из-за бабского бзика пойти на такое! Не вышло у нее стать королевой красоты, мать ее проститутскую, так решила настоящую королеву обгадить… А ты сама, сучья гнида, хоть что-то пыталась сделать, чтобы такой королевой стать?! Или думала, что и так самая-самая?! Ну, погоди же, сука…

— Да, тут ты прав. Думаешь, все-таки, это она его?

— А кто еще? Айвен, ты еще сомневаешься?

— Нет, Роман, уже не сомневаюсь. Черт! — капитан стукнул по столу кулаком. — Не рейс, а сплошной кошмар… Провал этот… Психопатка-убийца на борту… Идиотские выкрутасы с памятью… Дерьмо!

— Дерьмо? — деланно удивился Корнев. — Нет, Айвен, это еще не дерьмо.

— Что еще? — нервно дернулся капитан.

— Я вчера с Хаксли поговорил, — Корнев дал капитану пару секунд, чтобы тот переключил внимание и вспомнил, кто такой вообще этот Хаксли, — так вот, он — физик. Профессор физики.

— И что? — не понял Ферри.

— Что? Айвен, а тебе не кажется странным, что он молчал, когда ты уверял пассажиров, что все будет хорошо? Бейкер вылез, а Хаксли молчал?

— А ведь верно…

— И знаешь, я ему вчера высказал совершенно идиотскую идею, что «Звезда счастья» просто сбилась с курса из-за возмущения магнитного поля планеты…

Капитан хищно хмыкнул, соглашаясь с тем, что идея и вправду идиотская.

— А он согласился, — добавил Роман. — Еще и хвалил меня за догадливость и сообразительность.

— Ничего себе… — недоуменно протянул Ферри.

— Какие мысли по этому поводу? — поинтересовался Корнев.

— Хм… Хочешь сказать, он знал? Или сам устроил?

— Ну сам не сам, а знал — это точно. И, Айвен, заметь: знал заранее.

— Почему заранее? — капитан честно старался справиться с обрушившейся на него информацией, но получалось пока что не очень.

— А почему именно у Хаксли стояли пять чемоданов разных людей? И именно когда «Звезда счастья» провалилась черт знает куда? Айвен, я готов на любые деньги поспорить, что в этих чемоданах никаких шмоток нет — только какая-то чертова аппаратура!

— Посмотреть предлагаешь? — ага, молодец, капитан, справился все-таки.

— Неплохо бы, — кивнул Корнев. — Только, боюсь, там хитрые замки.