— Боишься? Или знаешь? — нет, капитан точно пришел в себя.

— Так и ты знаешь, — пожал Корнев плечами. — Снимки-то ты видел.

— Видел, — согласился Ферри. — Только не обратил на это внимание. А ты обратил.

— Я не только на это обратил, — веско сказал Корнев. — Я вот обратил внимание еще на то, что Хаксли, Недвицки, Бейкер, Стоун и тот же Саммер — это одна компания. И все твои, Айвен, проблемы в этом замечательном рейсе растут из одного места.

— Я понял тебя, — медленно, с растяжкой произнес капитан и уже решительно продолжил: — Извини, Роман, мне надо все это обдумать. Насчет этой суки Стоун я скажу Гранту и Кэтти, за ней будут присматривать и, если что, помешают. Черт, пока не приложу ума, что с этой тварью делать… Ладно. Если сам что придумаешь — скажешь мне, я помогу.

— Хорошо, Айвен, спасибо.

Возвращаясь в каюту, Корнев не торопился. Он примерно представлял, как воспримет Хайди известие о том, что именно готовила для нее эта безмозглая гадюка, и потому понимал, что какое-то время ему будет не до размышлений. А поразмыслить было над чем. Что-то такое мелькнуло в голове, пока он говорил с капитаном. Черт, но вот что… Ладно, как ни печально, но придется подумать об этом попозже.

Жена ожиданий Романа не обманула. Она долго ругалась, восполняя недостаточное знание русских ругательств и нехватку умения ими пользоваться широким применением немецких слов и оборотов, при всем их грозном и тяжеловесном звучании не лишенных некоторого злобного изящества. Впрочем, и по-русски Хайди иной раз выдавала нечто особенно забористое, причем Роман с удивлением отметил, что кое-какие словечки и выражения жена позаимствовала явно не из его репертуара. Интересно, кто это в женской гимназии научил Аделаиду Генриховну так высказываться — милейшие учительницы или очаровательные гимназистки?

Весьма богатой оказалась и фантазия супруги в плане того, как, по ее мнению, следовало бы наказать пластиковую шлюху. Роман даже не подозревал о таких садистских наклонностях любимой жены, пусть даже и проявлявшихся лишь на словах. Утопление в дерьме, например, было самой гуманной карой из озвученного перечня.

Закончив делиться с мужем своими впечатлениями и фантазиями, Хайди сразу перешла к делу.

— Что будем делать? — поинтересовалась она, едва переведя дыхание.

— Не обижайся, но пока ничего, — ответил Роман. — Капитан приказал Гранту и Кэтти следить за ней и аккуратно вмешиваться, если она попробует вручить тебе, а может, и кому-то еще, бокал с любым питьем. Сама ты и так ведешь себя осторожно. Вот так пока и продолжим.

— Да, — немного подумав, согласилась Хайди. — Я понимаю, надо так. Но, Рома, я при первой же возможности хотя бы просто разобью ее морду!

На взгляд Романа, спорить тут было не с чем, и потому, закончив разговор на этой оптимистической ноте, супруги Корневы принялись собираться. Сегодня их, как и остальных пассажиров «Звезды счастья», ждал берег местного океана.

С фантазией у хозяев огромного курортно-развлекательного комплекса на океанском берегу все было неплохо — комплекс носил гордое название «Стелла Марис». Хайди, вспомнив гимназическую латынь, опознала в этом звучном имени морскую звезду. Не иглокожее животное в виде пятиконечной звезды, а просто морскую звезду. Или, если угодно, «Звезду моря». Сплошные звезды тут у них, однако…

Купаться в соленой океанской воде оказалось поинтереснее, чем в прошлый раз в озере, а вот от обеда впечатление осталось двойственным. Небольшой кораблик-ресторанчик, неторопливо шедший вдоль берега, Корневым очень понравился своей уютной обстановкой, а легкое, почти незаметное покачивание палубы под ногами создавало куда более романтичное настроение, чем почти такое покачивание палубы на «Звезде счастья». То есть впечатление от ресторана как такового осталось более чем положительным.

Сказать так же о самом обеде не получалось. Блюда из морепродуктов показались Корневу какими-то безвкусными, Хайди, поначалу проявившая больше энтузиазма в поедании морских гадов, тоже довольно быстро это дело забросила. Что-то рыбное оказалось уже интереснее, но тоже как-то не особо. К счастью, видимо, специально для таких случаев, кухня предлагала и пару мясных блюд, иначе обед для Корневых прошел бы почти впустую.

Но совершенно уже в полный тупик поставило Романа поведение гадины. Мисс Стоун, если без эмоций. Началось с того, что смотрелась сегодня она еще более пластиковой, чем обычно, как будто надела плохо сделанную маску. Да и дальше было занимательно. Ну ладно, периодически она посматривала в сторону Хайди полным ненависти взглядом, это понятно. А вот почему она такими же горящими от злобы глазами время от времени пыталась прожечь дырку в Бейкере, Корнев понять не мог. Хайди старательно делала вид, что этой ненависти не замечает, а когда видела, что Стоун на нее не смотрит, только что язычок не высовывала от удовольствия. Еще одним поводом строить самые невероятные предположения относительно причин странного поведения мерзкой шлюхи стало ее нежелание купаться — в воду она так ни разу и не вошла. А ведь плавала, как помнил Роман, очень даже неплохо, и тогда, на озере, видно было, что это ей нравится.

…Всю обратную дорогу на «Звезду счастья» Хайди хитренько улыбалась и пару раз даже тихонько посмеивалась, прикрывая рот ладошкой, всячески пресекая попытки мужа узнать причину своей радости. А едва войдя в каюту, заливисто и неудержимо засмеялась. Заржала, — сказал бы Корнев, если бы речь шла не о его жене, а о какой-то другой женщине.

— Рома, ты что, так ничего и не заметил?! — кое-как отсмеявшись, спросила она.

— А что я, по-твоему, должен был заметить? — недоуменно поинтересовался Корнев.

— Ох, Рома, какие же мужчины невнимательные… Даже мой любимый муж! — Хайди компенсировала критику поцелуем. — У нее же синяк на половину ее глупой морды! Она и не купалась поэтому! Чтобы макияж не смыть, ха-ха!

Тут уже ржать, именно что ржать, принялся и Роман. Так вот почему эта гадюка с ненавистью пялилась на Бейкера! Ну да, пожаловалась ему, что не подействовал фокус со слабительным, а он, значит, такую дурь не одобрил, хе-хе. Но тоже тот еще подонок, мать его. Как ни относись к этой шлюхе и убийце, мужчина, способный ударить женщину — это человек конченный. Застрелить бы обоих на хрен, чтобы рук не пачкать — и все дела…

Пассажирам заранее объявили, что сегодня вечер в большом салоне пройдет по упрощенному варианту, с исключением обязательных вечерних туалетов для дам и строгих костюмов для господ. То ли решили дать леди и джентльменам полностью расслабиться и отдохнуть, то ли Грант таким образом стремился снизить градус ненависти между Хайди и Стоун, лишив их, хотя бы на этот вечер, возможности соперничать. Точнее, лишив Стоун возможности думать, будто она соперничает с Хайди. В любом случае Корнева такое упрощение более чем устраивало.

Но человек, как известно, предполагает, а дальше с его предположениями может произойти все что угодно. Не этому самому человеку угодно, что характерно. Вот и все планы Корнева относительно салона пошли наперекосяк. Хотелось еще поговорить с Хаксли, были для этого разговора заготовлены у Романа кое-какие наводящие вопросы — не вышло. Профессор, в последние дни заметно повеселевший и освоившийся, наконец, на «Звезде счастья», поразил Корнева тем, что вовсю ухлестывал за стюардессой Сьюзи и ни на что другое практически не отвлекался. Пришлось Роману беседовать с мсье Дюбуа, проявившим вдруг интерес к некоторым особенностям грузоперевозок на Фронтире. Совсем бесполезным разговор с французом не остался, тот в качестве ответной любезности поделился с Корневым некоторыми фокусами, которыми иногда пользуются отправители грузов, чтобы сэкономить при фрахтовке кораблей, однако к концу этой беседы Роман слегка притомился — слишком уж много слов вылил на него собеседник, все это можно было сказать гораздо короче.

Госпожа Корнева, мадам Дюбуа и синьора Вителли снова устроили дамский кружок, за пределами которого периодически были слышны веселенькие смешки, а иной раз и звонкий смех на три голоса. Роман даже не оглядывался в их сторону, заранее зная, что заводилой там выступает самая младшая — его дражайшая половина.