Хайди вернулась в каюту еще до того, как капитан Ферри снова выдернул Корнева по внутренней связи, поэтому успела показать мужу свое недовольство, но так, в допустимых пределах, да и то, больше маскируя нетерпение узнать последние новости. А потом Корнев, идя вместе с все той же Кэтти, снова поджидавшей его у дверей каюты после звонка капитана, пытался сообразить, чем на этот раз ошарашит его Айвен.

Не угадал. Ничего из того, что успело прийти Роману в голову, даже близко не было похоже на слова капитана, которыми тот встретил его, едва Кэтти закрыла за Корневым дверь капитанской каюты.

— Саммер ожил.

Должно быть, лицо Корнева выражало последнюю степень, как бы это помягче выразиться, обалдения, потому что Ферри даже руками развел — мол, извини, дружище, не виноват я, так уж получилось.

— Гранту что-то понадобилось в медицинском блоке, — продолжил капитан, — вот он и застал Саммера живым. Я бы сказал — частично живым.

— Частично? Это как?

— Овощ. Понимаешь, Роман, Железный Винс — полный овощ. Пускает слюни, ходит под себя, ничего не понимает. Грант просканировал ему мозги, говорит, никакой симуляции, никакой неясности и никакой надежды на улучшение. Вообще. Честное слово, лучше бы и не оживал.

Да уж, не поспоришь. Роман аж внутренне содрогнулся, пытаясь себе такое представить. Никаких добрых чувств к Саммеру он не испытывал, но тут капитан прав — для Саммера со всех сторон лучше было бы оставаться мертвым. Как ни крути, у любого покойника человеческого достоинства куда больше, чем у такого… существа.

— От передоза наркотиков такое быть не может? — поинтересовался Роман.

— От передоза наркотиков Саммер вчера умер, — напомнил капитан. — Но я у Гранта спросил то же самое. Он говорит, не может.

— А точно Саммер вчера умер?

— Черт бы тебя побрал, Роман, мне что, думаешь, это тоже в голову не приходило?! У Гранта я уже спрашивал, он посмотрел на меня как на идиота! Умер Саммер вчера, умер!

— Что делать собираешься с этим?

— То же, что и раньше собирался. Сдам Саммера представителям компании, пусть увозят его с собой. Мне он, что мертвым, что таким, на корабле не нужен.

— Ну да, — согласился Корнев. — Кстати, когда они изволят явиться?

— К вечеру, — хмыкнул капитан, оценив незамысловатую шутку. — Вот только, — он посерьезнел, — расследование смерти Саммера они точно спустят в унитаз.

— Думаешь? — спросил Корнев, хотя прекрасно понимал, что капитан прав.

— Даже не сомневаюсь. Раз Саммер живой, кому нужно расследовать его смерть? И уж точно никто не будет выяснять, убили его или нет. Для компании смерть пассажира, тем более убийство, сам понимаешь, будут означать убытки. Поэтому готов поспорить, что записи показаний Стоун, Бейкера и Гранта даже официально не зарегистрируют. Вот такое дерьмо.

— Дерьмо, — Корнев спорить не стал. Не с чем потому что.

— Поэтому копии, что я тебе передавал, спрячь подальше. На всякий случай пусть будут. Хотя, конечно… — капитан что-то прикинул в уме, — Грант, насколько я его знаю, почти наверняка от своих показаний откажется, Стоун и Бейкер уж тем более.

— Айвен, раз такое дело… Звукозаписи этих показаний у тебя же есть?

— Предлагаешь скопировать и отдать тебе? — сразу сообразил капитан.

— Ну да. Если что, от этого им отвертеться будет куда сложнее.

— Ты прав. Спасибо, Роман, — капитан протянул Корневу руку. — Я уже говорил, что в долгу перед тобой?

— О долгах давай потом. У нас еще два дела осталось.

— Какие?

— Про Саммера пассажирам что скажешь? А сказать придется, потому что больше они его не увидят.

— Знаешь, я, наверное, все же скажу как хотели Недвицки — что он тяжело заболел.

— И добавь, что сказались последствия травм, полученных ранее. Ты же говорил, он был футболистом?

— А при чем тут травмы? — не понял капитан.

— Чтобы у пассажиров не возникало нездоровых мыслей, будто его болезнь вызвана происшествием с кораблем.

— Да, так лучше, — согласился Ферри, немного подумав. — Расследования один черт не будет, так что провоцировать панические настроения и всякие страхи на корабле смысла нет. Но ты сказал про два дела. Какое второе?

— Если, как ты говорил, эти большие шишки из компании со мной захотят встретиться, что им сказать, пожелания будут?

— Про Саммера уж точно ничего, ты тут вообще ни при чем, и как бы вообще ничего не знаешь. А про то, что «Звезда счастья» провалилась черт знает куда… Скажи то, что было. Капитан пригласил тебя независимым ассистентом-экспертом и ты в качестве такового подписал протокол. Идет?

— Идет, — подтвердил Корнев.

— Вот и хорошо, — капитан встал. — Ты извини, мне надо на мостик. И где-то часа через два я соберу пассажиров. Обрадую их, наконец. Если опять ничего не случится, — добавил он, помрачнев.

Это да, тут Корнев был целиком и полностью согласен. Именно так — если опять ничего не случится… Конечно, логика и здравый смысл подсказывали, что сейчас Недвицки и компания должны угомониться и до конца круиза не отсвечивать, но опыт последних дней буквально кричал — как раз этим деятелям может прийти в голову все что угодно, мать их коленом, поленом да квадратным трехчленом!

Черт, забыл спросить капитана, он просто соберет пассажиров или устроит салон? С одной стороны, Грант, конечно, вымотался с этим Саммером… Но, по идее, должен уже и отоспаться. Опять же, в разгар общего веселья проще будет незаметно вывести Саммера и запихнуть его в гравилет. Да и вряд ли представители компании рискнут отрывать от приятного времяпровождения почтеннейшую публику. Есть, кстати, вариант, что на радостях пассажиры налягут на спиртное, глядишь, и расслабятся. Хотя, разумеется, надежда тут если и была, то только на Бейкера да Стоун. Хаксли и Недвицки уже не раз показывали, что дружбу с зеленым змием не водят, а выслушивать алкогольные откровения Вителли и особенно Дюбуа не было ни желания, ни смысла.

Любимая жена встретила Романа одним большим вопросом, огромными буквами написанном на лице. Вообще, такое выражение невероятно сильной заинтересованности и острого любопытства женщинам идет всем и всегда, так что Корнев даже на пару мгновений задержался с ответом, чтобы полюбоваться супругой. Ну прямо лисичка, ни дать ни взять, лисичка!

— Сегодня вечерний салон раньше начнется, — Роману захотелось немного подразнить жену, а заодно растянуть удовольствие от наблюдения за ее нетерпеливым желанием узнать, наконец, новости, — так что смотри, когда тебе лучше собираться.

— Рома, ты издеваешься?! — Хайди постаралась придать своему лицу угрожающее выражение. Получилось не так чтобы очень убедительно, но на всякий случай Роман решил с этими играми закончить. Как бы не переборщить…

— Мы вернулись в нормальное пространство, время и что там еще. Капитан собирается объявить это пассажирам.

С радостным воплем Хайди бросилась мужу на шею, покрывая его лицо поцелуями. Пришлось отвечать, и стоило большого труда при этом не увлечься.

— А теперь сядь, — оторваться от сладких губ все-таки удалось, — и слушай еще одну новость.

Хайди даже растерялась. Видимо, избавление от тягостной необходимости выживать в условиях робинзонады неизвестно где настолько обрадовало супругу, что ей как-то не пришла в голову мысль — это капитан мог сказать Роману в первый раз, когда мужа увела та вертихвостка-стюардесса. А вот зачем любимый муж пошел к капитану потом, и почему на этот раз отсутствовал дольше — не подумала.

Усадив жену, Роман рассказал про Саммера. Минуты полторы, наверное, наслаждался, наблюдая, как самая красивая во вселенной женщина беспомощно разевает свой милый ротик и растерянно хлопает длинными ресницами.

— Himmelherrgott![32] — наконец-то смогла произнести Хайди. — Но как?!

— Да хрен его знает! — в сердцах воскликнул Роман. — Капитан говорит, что Грант сам ни черта не понимает. Мне все-таки кажется, что Саммера просто недотравили, а Грант этого не заметил. И травили его не наркотиками, а чем-то другим, а наркотики подмешали, чтобы сбить того же Гранта с толку. В общем, другого более-менее толкового объяснения я не вижу, — добавил он, уже несколько успокоившись.