Окончание дела отмечали дома у раненого Сени. Адвокатишко, переполненный своей значимостью, ужрался до блевоты французским коньяком, Серега с Тимохой, тоже изрядно приняли. Все дела было решено оставить на завтра, просто весело бухали и вспоминали со смехом некотрые детали произошедшего. Взяли Тимоху классически, без шума и пыли. Он поймал мотор, назвал адрес общаги. В машине сидел водила и молодая девчонка на заднем сиденье, он сел на переднее. Именно эта девица и всадила ему в шею шокер на каком — то перекрестке. Очнулся он в багажнике, скованный по рукам и ногам наручниками. Его куда — то везли.

Вообще то, если прижарить взрослого, крепкого мужика хорошим, мощным электрошокером, он может потерять сознание минут на двадцать. Сначала следует короткая и сильная вспышка боли, далее паралич мышц и жертва на какое то время отрубается. Тимоха подумал, что в отключке он был минут пять — десять, процесс запихивания его в багажник абсолютно выпал с памяти. Кто? Куда? Зачем? То, что не грохнули прямо на месте, не говорит ни о чем, впереди вполне может ждать пуля в затылок, на краю ямы после жесткого экспресс допроса. Но классической ямы в лесу не последовало, после, примерно получасовой езды, в неизвестном направлении, они заехали в какой то двор. Машина остановилась, посигналила, он услышал лязг открывшихся ворот и приглушенный разговор. Они заехали, ворота закрылись, багажник распахнулся. Двое дюжих хлопцев, в черной униформе охранников шустро выдернули его наружу, сняли с ног наручники и повели его в дом. Он мог, конечно, зарядить с ноги в рыло кому то и желание было, но что потом? Вопрос. Его завели в комнату, сняли с рук наручники и оставили одного.

А ничо так комнатка! На камеру или зиндан не похожа нисколько. Телевизор — плазма, столик с едой и напитками и большой диван, на который Тимоха рухнул с наслаждением, жадно присосавшись к бутылке с минералкой. Мочить точно не будут, бить, скорей всего тоже. Тогда зачем? А что то скажут. А почему так? А скоро узнаем, есть наверно причины. Он полежал, вздремнул не много и тут двери в комнату открылись, и вошли два человека, резко контрастных по внешнему виду. Один мощный, крепкий, с волчьим взглядом, другой наоборот: не высокий, сутулый и невзрачный. Типичная офисная крыса в очках с толстыми стеклами и жидкими волосенками на макушке. В руке у крысы был ноутбук. То, что главный в этой парочке именно крыса, никаких сомнений.

— Здравствуйте, Андрей Николаевич, рад познакомиться, так сказать, лично.

Андрей Николаевич в ответ улыбнулся и вежливо кивнул головой. Улыбка и кивок были немедленно оценены, очкарик поднял голову на спутника, тот сразу удалился, прикрыв за собой двери.

— Я не сомневался в адекватности, но чтоб расставить все точки по поводу вашего здесь присутствия, позвольте показать вам это видео, надеюсь вы поймете, что все было сделано исключительно в ваших интересах.

Очкарик открыл ноутбук и включил его. Да, видюха была славная! Тимоха увидел общагу, в которой обитал последнее время, вернее ее вход. У входа располагалась стоянка машин, камера прошла по ним мельком и зацепилась за невзрачную бежевую шестерку со слабо тонированными стеклами. Он готов был поручиться, что в салоне никого не было, но ребята в масках с автоматами ВАЛ в руках, так не думали. Шестерку окружило человек десять, не меньше и как фокусник выдергивает кролика с виду пустой шляпы, они выдернули из салона, двоих гавриков. Гаврики были немедленно втоптаны в асфальт берцами, камера крупным планом захватила два автомата АКСу, с перемотанными синей изолентой рожками — дублями. Далее, пошла вторая серия этого боевика, в кадре появилась высотка, стоящая от общаги метрах в трехстах. Вернее ее крыша. А там лежал субъект в спортивном костюме, который выцеливал вход в общагу, в прицел СВД. Звуком съемка не сопровождалась, видно было только, как стрелок вздрогнул и начал стремительно разворачиваться вместе с винтовкой, которую он немедленно выронил из рук и забился в конвульсиях, его тело было прошито очередями с ВАЛов, которыми его щедро нашинковали все те же ребята в масках, бегущие к нему со всех сторон. Занавес.

— Понимаете, Андрей Николаевич, информацию о засаде мы получили в самый последний момент и были не уверены, что успеем вмешаться. Так что, пришлось действовать быстро, по обстановке и нам было не до политесу.

— Да ладно вам извинятся, я бы на вашем месте действовал подобным образом. Но вы хотите сказать, что я теперь ваш должник?

— А это как вам угодно будет, по крайней мере на понимание с вашей стороны, я смею надеяться?

— Да безусловно! Давайте же скорей, делитесь, в какой блудняк вы меня втащить намерены? Хватит уже, наверно предисловий и расшаркиваний, понял я вас, слушаю с замиранием сердца и считайте, что позитивную установку будущему агенту вы сделали.

— Трудно с вами. Но я другого и не ожидал, и так даже проще. Для начала, вам наверно интересно, что вообще происходит?

— Интересно, не то слово, и кстати, как вас зовут?

— Ах, да, извините, не представился. Юрий Львович.

— Так вот, Юрий Львович, весь мой богатый на события жизненный опыт, говорит мне, что все эти маски — шоу перед общагой, были проделаны совсем не из человеколюбия. И наверняка, у вашей кампании есть какой — то интерес к моей скромной персоне, которую я не склонен переоценивать. Меня, конечно, можно поставить в определенные условия, что я буду выполнять чьи то приказы не задавая лишних вопросов, но тогда излишне сильно будут мучать сомнения и любопытство, и боюсь, что мои действия будут не столь эффективны. Так что, давайте начистоту.

— Хм. Вы отдаете себе отчет, что иногда обладание лишней информацией угрожает душевному комфорту и даже жизни? Лично знаю людей, которые с удовольствием стерли бы себе кусок памяти. Причем так стерли, чтоб окружающие даже не сомневались, что определенный кусок стерт. Вас нечто подобное не пугает?

— Стоп. Вот об этом я вас не просил, мое любопытство имеет рамки. Вы мне, для начала, общий расклад нарисуйте, ладушки? Без имен, паролей и явок. Ну шел там мальчик Ваня, встретил девочку Машу, а там волк в кустах.

— Хорошо, я вас понял, попробуем, слушайте.

Есть определенный ареал обитания и существует в этом ареале две силы, красная и белая. Две этих силы терпеть друг друга не могут, но ничего не поделать с этим, ибо имеют паритет в долгосрочной перспективе. Есть, конечно, еще и черные и зеленые и даже фиолетовые, но они ничто по сравнению с красными и белыми. Бывает красные вперед выходят, бывает, белые, но ситуация неизменно выравнивается. И вдруг появляется некий фактор. Это не сила, не группа, это скорей оружие. Ситуация выглядела так, как будто на Бородинское поле танк Т-90 выехал. Выехал, пальнул с пушки сначала по Французскому редуту, потом по Русскому, дал с пулемета поверх голов и в лесу скрылся. Представляете реакцию Бонапарта и Кутузова? Можно воевать дальше, операции всякие разрабатывать, но танк? Он ведь был, и все его видели. И тут, обе силы, и красная и белая, понимают, что если этот танк на их стороне воевать будет, то безоговорочная победа. А если на сопредельной стороне, то безусловное поражение. Поражение полное и с обязательной финальной расправой над проигравшими.

— Очень интересно. А что же сам танк думает? Он вообще — то воевать собирается?

— А нету танка. Исчез он, фары потушил, заглушил двигатель, маскировочной сетью накрылся и где то прячется. А красные с белыми с ног сбились в поисках. В данный момент сильнее красные, их вариант устроит этот танк просто сжечь или в болоте там утопить, а вот белым он нужен целый и боеспособный. Уговорить его или заставить на их стороне выступить, тогда ситуация сразу переворачивается с ног на голову.

— Таак, совсем интересно стало. И кажется, мне, почему то, что следы от траков этого танка к Ростовским помойкам ведут.