По совету Томми, который очень тепло отнесся к сиротке, Пуся сделал себе тотальную татуировку — руки-ноги-туловище. Татуировка решала сразу две проблемы — одежды и маскировки дефекта. Одежду на Пусю все равно было не подобрать по причине его несусветных размеров. Единственное, что он мог на себя нацепить, — полиэтиленовые мешки из строительных супермаркетов. Их он использовал только в дождливую погоду — очень боялся испортить роспись по целлулоиду. Средоточием композиции был попочный прыщ. Он изображал кусочек заходящего солнца — источник последнего луча. А надпись «УЦЕНКА» была скрыта за плотным растительным узором.

В принципе, Громила мог работать передвижной выставкой, но был от природы скромен. Медведя Томми, однако, Прыщ так любил, что позволял иногда рассматривать роспись и выполнял без всякого вознаграждения, а только в знак благодарности, мелкие поручения.

Вот и сегодня Пуся-Прыщ уже битый час стоял, опершись на крышу дворца из элементов конструктора «Лего». Томми попросил! Томми сказал, что привезет даму! Томми велел не уходить! Вот Прыщ и стоял.

Правда, скучновато было. Поэтому иногда он передвигал ногу, тогда на улице сразу останавливался транспорт. Из засады появлялся солдат-ползун, несколько раз тыкался головой в пятку Прыща. Тот беззлобно отшвыривал служивого обратно, убирал ногу, и движение восстанавливалось. Вот и все развлечения. Время от времени Прыщ поглядывал в начало улицы, высматривая знакомый желто-красный самосвал, но Томми все не показывался.

Рядом с локтем Прыща на крыше лежало его барахлишко — две пробочки от пепси, две костяшки от цветочного домино и бочонок № 33 от популярного лото. Больше всего Прыща занимал бочонок. Если бы не просьба Томми, то давно бы Пуся завис над одним из игровых залов, подождал бы, пока у кого-нибудь из игроков не будет хватать именно этого бочонка… поторговался бы с ним и… вполне, вполне мог бы выручить за это две или даже целых три пробочки от пепси! И это была бы еще очень умеренная плата, поскольку игрок, получивший последний недостающий бочонок, мог громко закричать «Квартииииррааа!!!» А кто это слово произносил, тот квартиру и получал. Такие в Кукборге были правила. Так повелось.

Но Пуся отлучиться никуда не мог. Особенно в последние полчаса. Сначала-то он только здоровался со знакомыми.

— Здорово, Громила! — Мимо промаршировал отряд барби, шестерка цугом.

— Привет, Прыщ, как дела? — подпрыгнув, как это у них водится, сказали надувные близнецы Миня и Таня.

Ну и еще много всяких проходило. С одними Пуся обменивался приветствиями, от других, как от Мини и Тани, шарахался в сторону по понятной причине. Резиновые близнецы при прямом контакте могли нанести росписи непоправимый ущерб. А вот потом…

— Эй, Прыщ, чего делаешь? — Высунулся из кабины небольшого грузовичка белый медведь Майкл.

— Сторожу.

— На кого сторожишь?

— На Томми.

— А… ну, тогда мы дальше поедем.

— Как это дальше? — взвизгнула барышня в кузове. — Мне здесь нравится.

— Извини, Лайла, но это — не для тебя. — Майкл славился своей вежливостью.

— Но почему, почему, ты же сам сказал: из конструктора «Лего»!

— Я сказал: из элементов конструктора «Лего». Но еще я сказал, что я, я сам отвезу тебя куда надо.

— Ну, Майкл, — заныла Лайла, — я хочу…

— Не твой калибр. И не мой. Мне с Прыщом не тягаться. Он вон какой здоровенный.

Пуся с удовольствием выслушал эту перепалку, порадовался комплименту и опять стал смотреть в начало улицы.

Тут послышалось стоголосое «ура» и около Пуси на железную дорожку выкатился длиннющий поезд. Из окошек торчали оловянные солдатики, бряцали сабельками и другим холодным оружием. А сразу после поезда — наконец-то, наконец-то — раздался рокот знакомого самосвала. Вот и Томми — привстал на сидении и помахал Прыщу мохнатой лапой.

— Насилу дождался! Чего так долго?

— Путь не близкий. И пока загрузил, пока все рассказал. А что, посягали?

— Это как? А, да, ты учил. Еще бы! Майкл пытался тут одну пристроить. Правда, обошлось без драки. — Пуся самодовольно ухмыльнулся.

— Ну, Майкл против тебя мелковат.

— Точно, он так и сказал этой, как ее… Имя, видно, на Ярлыке, мудреное такое, с языка скатывается, не удержать. О! Лайла ее имя.

— Неужели Лайла? — Беатрисс проявила признаки волнения. — А как она была одета?

— Одета была она как-то. — Прыщ недоуменно уставился на даму в кузове.

— Но как, как, это же очень важно, голубчик, вспоминайте. — Беатрисс кокетливо расправила юбку. — И какая у нее прическа? Локоны, косы или стрижка?

— Беатрисс, если это важно, я сегодня же увижусь с Майклом и узнаю, где дом этой Лайлы, вы встретитесь с ней и всё выясните. — Томми не любил, когда посторонние наседали на Прыща, и всегда выручал его из подобных передряг, потому что знал — вздорные вопросы могут вызвать силовые ответы верного друга. — Нет проблем, — успокаивающе сказал Томми и выпрыгнул из кабины.

— Ах, конечно важно! Я была знакома с одной Лайлой в той жизни. Она приходила к нам в гости со своей сестрой. Несколько вульгарная особа — слишком много румян, но хоть из приличной семьи. Надо же мне с кем-нибудь общаться!

Томми только печально улыбнулся, но говорить больше было некогда. Он нажал на кнопку, кузов стал подниматься, а Беатрисс мягко соскользнула на… В общем, она плюхнулась на Маришу. На этот раз Мариша заорала так, что перекричала всех вместе взятых оловянных солдатиков.

— С этим надо что-то делать, так жить нельзя. — Томми вытянул Маришу из-под Беатрисс и погладил крошку по голове. — Я понимаю, Беатрисс, что вы хотите жить рядом с Маришей, но для нее это опасно. Вы ее раздавите.

— Ну, ей это не угрожает, она же резиновая, восстановится, — надула губки Беатрисс.

— Допустим, вы правы, но она каждый раз ужасно орет, у вас могут быть неприятности с Выбранными.

— Значит, я буду ее очень сильно воспитывать, чтобы не орала.

— Как это «сильно воспитывать»? — спросил Томми, Пуся наклонился пониже, чтобы услышать ответ, а Мариша изо всех сил вцепилась в медвежью шкуру.

— Ну как… придумаю что-нибудь, я же педагог! Например, залеплю ей пищалку чем-нибудь. Может, старую жвачку найду.

— Это еще ничего, попробую подыскать, — и, повернувшись к Пусе, Томми нежно добавил: — Пора представиться, Прыщик.

— Мое имя отсутствует, но я — пупс. Сестер и братьев не имел, подготовительную жизнь не вел, возраст не определен. Я — производственный дефект. — И Пуся чуть склонил голову, как его научил Томми. — Но за неимением имени получил названия в Настоящей Жизни. Я отзываюсь на Пусю (потому что пупс), на Прыща (потому что дефект), на Громилу (за размер).

— Так бывает? — прежде чем произнести свой текст Представления, спросила Беатрисс у Томми, а получив молчаливый ответ, блестяще, с красивыми интонациями и плавными жестами произнесла: — Мое имя на Ярлыке — Беатрисс…

— Спасибо за оказанную честь, — церемонно произнес Пуся, чем окончательно завоевал расположение Беатрисс.

— А можно, я вас буду называть Кинкон?

— Это как? — Прыщ явно нуждался в объяснении.

— Ну-у-у, так мои бывшие сестры называли все очень, очень большое и подвижное. Как только видели такое, сразу кричали: «Кинкон, Кинкон».

— Вот оно что! А это крупнее Громилы?

— Во много раз! — сказала Беатрисс.

— Не сомневайся! — подтвердил Томми. — Я слышал что-то похожее, вроде Кинг-Конга. Но, может быть, я ошибаюсь.

Пуся несколько раз, как бы примериваясь, произнес «Кинкон, Кинга-Конга…» и сообщил собравшимся, что, пожалуй, Кинкон ему нравится больше.

— Ну что ж, пора входить в дом, — пригласил было Томми, но тут же завопила Мариша.

— А Малищя, забыли Малищу, хочу текст Представления, не хочу сразу в дом!!!

— Опять ты орешь! Немедленно прекрати, а то как дам!!! Забудешь свой дурацкий текст! — закричала Беатрисс.

— Вы знаете, Беатрисс, — голос Томми звучал так проникновенно, что Беатрисс сразу улыбнулась, — Мариша права. Мы все время о ней забываем. От этого она очень немелодично ревет. А текст Представления она просто обязана произнести. Правила!