Неожиданно на крыльце послышались шаги, кто-то снаружи взялся за дверную ручку. Лицо Марджори покрыла смертельная бледность.

– Постой! – испуганным шепотом возразила она Сэмюэлю, но тот, раздосадованный нежеланным вторжением, уже подошел к входной двери и распахнул ее настежь.

Каждому доводилось видеть такое на сцене – в пьесах такие ситуации встречаются так часто, что, когда с чем-то подобным люди сталкиваются в жизни, то ведут себя совсем как актеры. Сэмюэлю показалось, что он на сцене, и строчки роли вполне естественно стали срываться с его губ: он заявил, что каждый имеет право на личную жизнь и с угрозой посмотрел на мужа Марджори, как бы проверяя, не ставит ли тот под сомнение это утверждение. Муж Марджори заговорил о святости домашнего очага, сразу же забыв о том, что последнее время он не казался ему таким уж священным. Сэмюэль продолжил тему, затронув «право на счастье», муж Марджори упомянул о старине, огнестрельном оружии и разводе по суду. Затем он замолчал и критически осмотрел участников действия: трогательно сжавшуюся на софе Марджори и застывшего в позе оратора, опирающегося на комод Сэмюэля.

– Марджори, иди наверх, – спокойно сказал он.

– Останься здесь! – быстро возразил Сэмюэль.

Марджори встала, покачнулась, села обратно, затем снова встала и неуверенными шагами направилась к лестнице наверх.

– Давайте-ка выйдем на улицу, – сказал муж Сэмюэлю. – Я хочу вам кое-что объяснить.

Сэмюэль бросил быстрый взгляд на Марджори, пытаясь прочесть по глазам, что она думает, затем сжал губы и вышел за дверь.

Светила яркая луна. Когда муж Марджори сошел со ступенек, Сэмюэль ясно увидел, что тот очень сильно переживает случившееся, но ему было нисколько его не жаль.

Они стояли и смотрели друг на друга, их разделяло всего несколько футов, и муж откашлялся, прежде чем начал говорить.

– Это моя жена, – тихо сказал он, но затем в нем поднялась волна праведного гнева. – Будь ты проклят! – крикнул он и изо всех сил нанес Сэмюэлю удар.

В ту же секунду, недалеко от земли, Сэмюэля осенило, что его уже били подобным образом два раза в жизни. Инцидент вдруг превратился в окончившийся сон, и он понял, что наконец-то проснулся. Он поднялся на ноги и выпрямился. Противник находился в ярде от него, в ожидании, подняв кулаки, но Сэмюэль знал, что, несмотря на физическое превосходство в несколько дюймов и фунтов, он не станет с ним драться. Ситуация как по мановению волшебной палочки мгновенно изменилась: миг назад Сэмюэль казался сам себе настоящим героем, а теперь он чувствовал себя скотиной, случайно забредшей на чужое пастбище, и силуэт мужа Марджори, четко вырисовывавшийся на фоне освещенных окон, казался силуэтом настоящего героя, вышедшего на защиту собственного дома.

Молча Сэмюэль развернулся и в последний раз пошел вниз по тропинке.

Конечно же, после третьего удара Сэмюэль на протяжении нескольких недель добросовестно занимался самоанализом. Удар, который он получил в Андовере, был направлен на его личные малопривлекательные качества; рабочий времен его учебы в колледже выбил из него остатки снобизма; муж Марджори смог избавить его от алчущего себялюбия. Примерно на год из круга его интересов исчезла погоня за юбками, а через год он встретил свою будущую жену. Единственным типом женщин, достойным его внимания, оказались те, которых можно было защищать так же, как муж Марджори защищал свою супругу. Сэмюэль не мог представить свою «соломенную вдовушку», миссис Де Ферриак, в качестве единственной причины какой-либо стычки.

К тридцати годам он уже прочно стоял на ногах. Он работал у самого Питера Кархарта-старшего, который в те дни считался чуть ли не национальным героем. Внешне Кархарт напоминал статую Геракла, и в мире бизнеса о нем тоже слагали легенды: он делал деньги просто потому, что ему нравилось делать деньги, никогда не участвуя в дешевых спекуляциях или скандальных аферах. Он был близким другом отца Сэмюэля, но присматривался к сыну около шести лет, прежде чем пригласил его работать у себя. Одному Богу известно, сколько всего находилось у него под контролем к тому времени: шахты, железные дороги, банки, целые города. Сэмюэль был очень близок к нему, знал его привычки и настроения, его предпочтения, слабые и сильные места.

Однажды Кархарт вызвал Сэмюэля к себе в кабинет, плотно закрыл дверь, предложил ему стул и сигару.

– У тебя все в порядке, Сэмюэль? – спросил он.

– Да, а что?

– Мне стало казаться, что ты несколько подустал.

– Устал? – Сэмюэль искренне удивился.

– Ведь ты не выезжал из города уже лет десять, правда?

– Ноя ездил в отпуск, в Адирон…

Кархарт отмахнулся от такого ответа:

– Я имею в виду командировки. Чтобы самому видеть те вещи, которыми мы отсюда управляем.

– Да, – признался Сэмюэль, – я уже давно не покидал пределов конторы.

– Вот поэтому-то, – сказал Кархарт тоном, не терпящим возражений, – я и хочу отправить тебя по делам примерно на месяц.

Сэмюэль не возражал. Идея ему даже понравилась, и он решил, что как бы там ни было, а он сделает все так, как того захочет Кархарт. Безусловное подчинение было одним из «коньков» его работодателя, и окружавший его персонал был по-армейски вымуштрован и готов выполнять любые приказы, не рассуждая.

– Ты поедешь в Сан-Антонио и увидишься с Хэймилом, – продолжил Кархарт. – У него есть одно дельце, и ему нужен человек, который им займется.

Хэймил представлял интересы Кархарта на юго-западе страны и был человеком, который вырос в тени своего руководителя и с которым Сэмюэль был уже знаком заочно, по деловой переписке.

– Когда выезжать?

– Лучше всего завтра, – ответил Кархарт, взглянув на календарь. – Это будет первое мая. Я буду ждать твоего отчета к первому июня.

На следующее утро Сэмюэль отбыл в Чикаго, а два дня спустя уже сидел в кабинете Хэймила в офисе «Торгового треста Сан-Антонио». Для ознакомления с сущностью дела потребовалось совсем немного времени. Все вертелось вокруг нефти и касалось скупки семнадцати близлежащих к месторождению ранчо. Сделку необходимо было завершить в недельный срок, и это было самое обыкновенное принуждение под давлением обстоятельств. В движение были приведены силы, поставившие семнадцать землевладельцев между молотом и наковальней, и роль Сэмюэля фактически сводилась к простому наблюдению за процессом из маленькой деревушки вблизи Пуэбло. При наличии такта и некоторой сноровки правильный человек смог бы все провернуть без малейшего напряжения, потому что вся работа заключалась в надежном управлении идущим по накатанным рельсам поездом. Хэймил со столь ценимым его шефом коварством сумел все так устроить, что прибыль ожидалась гораздо большей, чем от иной сделки на «большом» рынке. Сэмюэль пожал руку Хэймилу, обещал обернуться за пару недель и отбыл в Сан-Фелипе, штат Нью-Мехико.

Конечно же, ему сразу пришло в голову, что Кархарт решил его проверить. Отчет Хэймила о его работе мог послужить началом следующего этапа в его карьере, но даже и без этого обстоятельства он бы приложил все усилия для успешного завершения предприятия. Десять лет, проведенные в Нью-Йорке, не сделали его сентиментальным; кроме того, он привык доводить до конца все, что начинал, и даже делать немного больше того, что от него требовалось.

Поначалу все шло хорошо. Конечно, прием был не особо радушным, но каждый из семнадцати владельцев ранчо знал, зачем приехал Сэмюэль, знал, что за этим стоит и знал, что у них было также мало шансов удержаться, как и у мух на оконном стекле. Некоторые безропотно покорились обстоятельствам, некоторые не желали сдаваться до конца, но, тщательно все взвесив и проведя консультации с адвокатами, так и не нашли никакой возможной зацепки. Нефть была обнаружена на пяти участках, на остальных двенадцати она, возможно, тоже была, но в любом случае эти двенадцать участков были совершенно необходимы Хэймилу для реализации его планов.

Сэмюэль довольно быстро вычислил, что лидером в этой компании был один из старожилов по имени Макинтайр, седовласый гладковыбритый мужчина лет пятидесяти, с бронзовым загаром, как и у любого, кто провел сорок лет подряд под солнцем Нью-Мексико, с ясным и спокойным лицом, привыкшим к ветрам Техаса и Нью-Мексико. На его ранчо нефть пока не была обнаружена, но его окружали нефтеносные земли, и ради того, чтобы не потерять свой участок, он был готов на все. Поначалу все смотрели на него как на единственного способного отвратить эту напасть, и он самолично исследовал все возможные для этого законные пути, но потерпел неудачу – и знал это. Он тщательно избегал встреч с Сэмюэлем, но Сэмюэль был уверен, что, когда настанет день подписания договора, он непременно появится.