На сей раз, благодаря прошлому опыту и знанию, чего ожидать, панике не удалось взять верх, хотя всё время приходилось бороться с желанием повернуться и убежать. Цветное зрение резко выключилось, ещё не полностью успокоившиеся глаза протестующе заныли, мир окрасился во все оттенки серого, а уши заложило, как будто в самолёте при резких перепадах давления. Растущие неподалёку кактусы теперь выглядели высохшими, а одинокий дракон на побережье — мумифицированным. И, самое главное, за рекой, далеко в пустыне, поднимался в небо огромный чёрный смерч. Оттуда же слышался низкий, неприятный гул. Я ненадолго замерла, с трудом сглотнув. Да, никаких сомнений: именно от смерча исходит угроза. Не выдержав, поспешила отойти на безопасное расстояние. Кстати, при пути из «мёртвой» зоны граница, за которой включалась цветное зрение, находилась на добрых полсотни метров дальше, чем при входе в неё.

Вернувшись к раскидистому кактусу, вынула дочь из корзины, взяла её на руки, а неудобной «панамой» снова накрыла голову и спину от солнца. Конечно, можно перебороть ужас и всё же дойти до реки, но вот смогу ли заставить себя пить затхлую воду? Пока — нет: жажда, конечно, мучает, но не настолько. Кстати, если подумать, чёрный смерч находится очень далеко и почти под прямым углом к реке, только чуть-чуть выше по течению. Возможно, возвращаясь к воде, я немного отклонилась от того маршрута, которым убегала, а значит есть шанс, что пройдя вдоль реки вверх, или, лучше, судя по положению смерча, вниз по течению, скоро доберусь до места, где границы «мёртвой» зоны отступят, и можно будет спокойно утолить жажду.

Приняв решение, отправилась в путь параллельно берегу, вниз по течению реки. При нормальном зрении полоса воды манила и звала, обещая прохладу и живительную влагу, но подходить ближе я пока не решалась: слишком сильным оказался испытанный страх. Одно хорошо — ветер дует со стороны реки и хоть немного снижает температуру воздуха. Через некоторое время всё-таки решила рискнуть ещё раз и, к моему удивлению, удалось добраться до воды так, что даже Рысь не подняла тревогу.

Избегая залезать на глубину, устроилась на самом мелководье, в том месте, где небольшие волны то смачивали берег, то отбегали обратно. Увлажнив шерсть дочери и недолго поплескавшись, с трудом удержалась, чтобы не опиться, заставляя себя делать небольшие глотки и подолгу смаковать каждую порцию воды во рту. Немного остудившись, зашла по колено и, вместе с дочерью, приняла приятную ванну, а потом там же и засела, снова укрывшись от солнца корзиной. До тех пор, пока жара не спадет, лучше ничего не делать. Тем более, что, судя по ощущениям, я уже достаточно сильно обгорела.

Хорошо, что у меня быстрая регенерация. К тому времени, как жара спала, боль от ожогов успела практически пройти, а верхний слой кожи начал шелушиться и облазить, обнажая ещё не загоревшую молодую ткань.

После отдыха голова прояснилась, и я смогла, наконец, трезво проанализировать произошедшее. Даже если, предположим, погибнуть люди способны почти мгновенно, всё равно для достижения такого состояния, которое предстало перед глазами, одного часа мало. Нет, в некоторых случаях тело может изуродоваться быстро, например, при попадании в огонь. Но при этом его владелец не продолжает ходить и говорить, как ни в чём не бывало. Это, во-первых. Во-вторых, возьмём того же дракона: в «мёртвой» зоне он кажется мумией, а после выхода (причём не дракона, а меня) в нормальную — живым и даже здоровым. По крайней мере, на первый взгляд — вполне обычный дракон, будто и не он недавно изображал их себя мертвеца. И, наконец, чем-то последние события сильно напоминают рассказ Аллы о зомби, немёртвых, некромантах и их зельях (тухлой воде?). Может, её бурная фантазия тут не при чём, и она действительно видела мертвецов? Вон, я ещё недавно испытывала абсолютную уверенность, что все посвящённые погибли. А что, если они живы? Сейчас, задним числом, я поняла, что друзья не нападали и не проявляли агрессии. Скорее, вели себя, как нормальные люди, встретившиеся с неадекватным поведением уже привычной соседки… Если так, то дело не в них, а во мне. Но не похоже, что всё увиденное — простая галлюцинация: очень всё систематически, слишком много, для болезненного бреда, прослеживается закономерностей. Возможно, где-то недалеко в воздух попадает некое ядовитое наркотическое вещество. Откуда? Ну, например, из подземного источника, если судить по аналогии с событиями в горах у Аллы. От отравления прямо посреди дня у меня включилось искажённое «ночное» зрение, причём почему-то не в цветном, а в черно-белом варианте. Что это именно «ночное», сомнений не возникало, поскольку оно слишком сильно разнилось с «дневным», чтобы можно было спутать. Возможно, глюки возникли оттого, что оба типа зрения функционировали одновременно? Хотя нет, вряд ли, ведь при смене времени суток тип зрения менялся не резко, а постепенно, так что некоторое время работал и один, и другой. В любом случае, отравление спровоцировало изменения в восприятии формы и цвета окружающего мира, да ещё и исказило обоняние и слух, что, вкупе с приступом ужаса, и заставило покинуть плот. А народ, наверное, до сих пор недоумевает, что же на меня нашло и с чего я вдруг устроила такое представление.

Рассуждая логично, стоит попытаться догнать караван, чтобы проверить предположение. Вот только страшно. Слишком уж яркие и детальные картины встали тогда перед глазами. Да и общее впечатление — брр… Я поёжилась. Не хотелось бы пережить такое ещё раз. И особенно — подвергать опасности дочь.

Впрочем, есть способ прояснить ситуацию! Включив компьютер, порадовалась, что по привычке, сохранившейся со времён одинокой жизни в кронах, всё полученное от керелей наследство постоянно ношу с собой (впрочем, учитывая его небольшое количество, это не составляет никакого труда).

Надежда оправдалась: Игорь сидел в аське.

— «Вы в порядке?» — на всякий случай спросила я.

— «В полном. А ты?»

— «Теперь — да,» — я задумалась: сомнения, хотя и уменьшились, но всё равно оставались.

— «Тут Дет спрашивает, собираешься ли ты нас догонять и, если да, предлагает не затягивать.»

— «Как там Дима?» — не спеша отвечать, написала я.

— «Говорю же: нормально. Скучает.»

Нет, не похож Игорь на зомби по поведению. Значит — проблема всё-таки не в ходячих мертвецах, а во мне. Это не может не радовать — по крайней мере, после разговора почти удалось поверить, что другие люди не пострадали.

— «Прости, тут Росс грозится компьютер отобрать и сам написать, если я не передам его слова. Он спрашивает, жива ли Рысь, и просит, если что, сохранить тело для вскрытия.»

Я поспешила заверить Игоря, что дочь жива и Россу ничего не достанется, после чего сообщила, что намерена догнать, если получится, и, попрощавшись, отсоединилась. Последние слова окончательно убедили, что группа жива и остаётся собой, а не превратилась в монстров. Если бы они тупо заманивали жертву, то зеленокожий не стал бы допускать такие наглые и циничные заявления. А если Росс в норме — то они как раз в его стиле.

Поев, на мгновение заколебалась, как лучше поступить: отправиться в путь сразу или всё же проверить одно предположение. Пара часов в данном случае ничего не решает, а узнав о ещё одной своей (или, вероятней, всех Homo nebulosus) особенности и встреченной аномалии больше, в следующий раз смогу повести себя адекватнее. Решено — возвращаюсь.

По самому краю берега (так что набегающие на песок волны иногда смачивали ноги) я неспешно пошла вверх по течению, и меньше чем через четверть часа Рысь подняла тревогу. Резко повернув и удалившись на безопасное для дочери расстояние, оставила её в корзине, а сама отправилась к «мёртвой зоне», прихватив по пути два камня средней величины. Как только пересекла границу — остановилась и, присев на корточки, быстро сгребла ближайший песок в кучку, водрузив на неё один из камней. Хотя перебороть накатывающий при вхождении в «мёртвую зону» страх не получилось, но теперь он не лишил меня контроля над телом. Конечно, остается вероятность того, что чем дольше я тут пробуду, тем меньше разумного начала во мне останется, но пока ситуация контролируется гораздо лучше, чем, например, при том же «жоре». Кивнув своим мыслям, оглядела уже знакомый, но от этого не менее пугающий и постапокалиптический пейзаж и повернула обратно. Едва зрение вернулось в норму, воздвигла вторую такую же кучку песка. Теперь осталось подождать некоторое время и проверить, сместятся ли границы аномалии. Если они сдвинутся всего на несколько сантиметров, я, конечно, вряд ли замечу — не так уж точно поставлены холмики, — но при большем изменении разница станет очевидной.