— А ты не знаешь, что означает эта эмблема? — допрашивает она у Лиса, хотя и без того абсолютно уверена в правильности своей догадки.

— Лилия? — Лис снова поднимается по ступенькам; только что он делал вид, будто собирается спускаться. —   Это символ Нового Мира, который придумал дед. Он даже хочет высветить изображение лилии на поверхности Луны — как первый шаг в покорении космического пространства.

Серый плащ исчезает вдали, вместе с ним в глубине коридора растворяется и согбенная фигура Великого Отца Всего. И тогда вместо ненависти Мара вдруг чувствует бесконечную печаль. Ей жаль Каледона, который выкинул свою лилию, но до сих пор хранит её у себя на сердце, — и даже хочет, чтобы её имя сияло ему с Луны.

Мара и Лис возвращаются к красной кнопке, и Лис снова просит ему открыть.

— А охрана ничего не заподозрит? — беспокоится Мара.

— Это автоохрана, — улыбается Лис. — Я всегда могу сказать, что забыл что-то в кабинете.

Стена послушно раздвигается, и они заходят внутрь. Лис проходит кабинет деда насквозь и заглядывает в соседнюю комнату, после чего удовлетворенно кивает.

— У нас не больше двух часов. — Он усаживается за старинный компьютер с монитором и включает его. — Здесь дед хранит все свои рабочие документы. Может, мы отыщем файлы, которые подскажут, где искать твоих друзей. Сейчас посмотрим…

— Самый великий ученый Нового Мира работает на таком старье?! — изумляется Мара. — Экран с клавиатурой?

— Да уж, — смеётся Лис. — Неудобно даже как-то…

Пока Лис просматривает файлы в поисках информации о рабах и строительных проектах, Мара бесцельно бродит по комнате. Здесь так же роскошно, как и у Лиса дома, но нет ничего — ни одной личной вещи, которая могла бы хоть что-то рассказать ей о Каледоне.

— Загляни в спальню, — советует Лис. — Он там часто работает…

Мара открывает дверь в соседнюю комнату — и ахает.

Она словно попала в другой мир: древний, потерянный и погибший.

Так, значит, в Новом Мире нет места прошлому?! Но эта комната — его часть. Такое впечатление, что её перенесли сюда прямиком из университета Нижнего Мира. Это — прямая противоположность всему Нью-Мунго. Тяжелый, покрытый пятнами дубовый стол завален книгами и бумагами. Стены уставлены высокими книжными шкафами, до отказа набитыми древними книгами по биологии и зоологии — предметам, которых больше не существует. В воздухе пахнет пылью и старой бумагой. Мара берёт со стола книгу и читает название: «Природа — величайший инженер Земли».

Напротив массивного, потрескавшегося от старости кожаного кресла на стене висят две карты. На одной изображена Земля такой, какой она была, наверное, лет сто назад — до потопа. Мара внимательно рассматривает её. На самой верхушке — белая шапка льда, окруженная морем, по которому широким поясом раскиданы большие и маленькие острова. Большинства из них теперь уже не существует, так же как и Винга, её родного острова. Но какие-то наверняка ещё остались. Мара вглядывается: да, этот обширный белый кусок суши с редкими цепочками гор и есть Гренландия. И вот эти горные массивы, покрытые лесами, на Аляске и в Северной Канаде тоже должны были уцелеть — а вместе с ними и атапаски. Мару охватывает радость. Там есть земля! Но сумеют ли они до неё добраться?!

На другой карте изображена Земля сегодня — вернее, то, какой видит её Великий Отец Всего. Это империя небесных городов, раскиданных по всей планете. Новый Мир разделён на семь океанов: Евроморе, Индоморе, Китайморе, Афроморе, Испаноморе, Амероморе и Австраломоре. Никакого намёка на Гренландию или Арктику. А может, я ошибаюсь, со страхом думает Мара, и они действительно больше не существуют?! Или же это просто Империя Нового Мира не желает видеть ничего, кроме самой себя? Скорее всего, так оно есть: такова политика Империи. Потому что старая карта ясно дает понять, что на Земле ещё много гор, которые не должны были уйти под воду, — это Гималаи, Альпы, Анды, Скалистые Горы и многие-многие другие. Но на новой карте они не указаны. Новый Мир предпочитает видеть только себя.

По всему столу раскиданы бумаги. Чтобы просмотреть их, Маре приходится смахнуть с них мягкие розовые катыши — весь стол засыпан этими крошками. Мара берёт в руки тонкую деревянную палочку с заострённым чёрным концом; с другой её стороны приделан упругий розовый шарик. Мара проводит чёрным концом по бумаге, оставляя тонкий неровный след, а затем трёт розовым шариком, — след исчезает как по волшебству!

Изумительно!

Тут она замечает пачку каких-то чертежей и набросков. Мара быстро пролистывает странички — на них изображены всевозможные узоры, существующие в природе. Ходы земляных червей, система вентиляции в колонии термитов, изображение медовых сотов, ульев, муравейников… Всё это должно лечь в основу различных проектов. Тут Мара натыкается на план строительства Большого Восточного моста. Дата начала строительства: конец августа 2100 года. То есть прямо сейчас. Именно тогда, когда забрали Горбалса и Винга.

Мара поспешно пролистывает оставшиеся странички, но это всё разработки далёкого будущего.

— Лис! — взволнованно зовет она. — Кажется, я кое-что нашла!

Всё очень просто. Нужно взять бумажный чертёж строительства Восточного моста, сложить его в несколько раз и засунуть получившийся плоский квадратик в ботинок. И не понадобятся никакие приспособления, чтобы после этот чертёж рассмотреть. Не удержавшись, Мара прихватывает с собой несколько чистых листов бумаги и деревянную палочку с розовым шариком на конце, которую тоже прячет в ботинок.

— У тебя в ботинке ценный антикварный предмет, — замечает Лис, когда они выходят из кабинета. Он всё замечает. — И полдерева за пазухой.

— Ты это о чём? — невинно интересуется Мара, прижимая сложенные листки к животу, чтобы не выпали на ходу. — Ну ладно, я не смогла удержаться. А что это за чудесные палочки? Почему их больше не делают?

— Карандаши-то? И карандаши, и бумагу изготавливали из древесины, а деревья кончились, по-моему, как раз перед Метой, — объясняет Лис. — Даже резиновые шарики на конце тоже делали из дерева. Насколько я понял из того, что сумел выудить в Сети, повсеместное уничтожение деревьев стало одной из причин потопа.

— Древогнёзды тоже так считают, — кивает Мара, вспоминая, с каким ужасом Горбалс рассказывал ей про убийство деревьев. — Но откуда у Каледона такие редкостные вещицы?

— Он Великий Отец Всего и может получить всё, что захочет.

— Ну, моих друзей ему получить не удастся, — вспыхивает Мара. Она очень устала и напугана. Только сейчас она осознаёт, что её план из эфемерной мечты потихоньку начинает превращаться в нечто реальное и вполне осуществимое. Лис действительно классный ноо-охотник и сталкер, он в совершенстве знает киберсистему города и имеет доступ к секретной информации. Сама Мара ни за что бы не справилась, но теперь, с его помощью, детали плана-головоломки быстро встают на свои места.

Даже слишком быстро, думает Мара. Она ещё не успела собраться с силами перед тем, что ей предстоит совершить.

— Теперь займёмся кораблями, — решает Лис. —   Попробуем составить навигационную карту по твоей книге о Гренландии, а потом я запишу эту карту на диск. Тогда корабль поплывет сам по проложенному маршруту. Во всяком случае, должен…

— А как же остальные корабли? — спрашивает Мара. — Ведь кораблей должно быть несколько. Не знаю, сколько наберётся рабов, но будут же ещё и беженцы. А это очень много народу. Может, нам понадобится целая флотилия.

Лис издает усталый стон.

— Я могу записать сколько угодно таких дисков, но тебе придётся распределить их по кораблям и всем всё объяснить.

Мара хмурится. Когда городские системы выйдут из строя, в Нью-Мунго начнётся неразбериха. Она не сможет, попросту не успеет провести подробный инструктаж — беженцы и рабы будут спешно уносить ноги. Да и потом, куда им понять, что делать с блестящими дисками, если они и компьютера-то никогда в глаза не видели?! Но, с другой стороны, если они не поймут, весь её план пойдет насмарку!