Лис — бунтарь. Он хочет оживить прошлое, выброшенное на свалку истории отцами-основателями Нового Мира. Отцы-основатели превратили прошлое в жалкое подобие того, чем оно было на самом деле — из него сделали аттракцион, тематический парк, предназначенный для развлечения, а вовсе не для познания.

Но Лису известно кое-что о прошлом. Он знает, например, что в своём реальном виде уцелели лишь крошечные фрагменты былого, которые отцы-основатели посчитали безопасными и безвредными для настоящего. Но то, что Лис обнаружил сам, потрясает его до глубины души.

По ночам Лис на гиперскоростях носится по киберпространству. Его ум пытлив и бесстрашен. Лисье чутье вовремя подсказывает ему об опасности — он всегда чувствует, когда надо спрятаться или замереть; знает, куда свернуть с полутемного бульвара, чтобы не столкнуться со стаей безжалостных кибертварей или с призраками Сети. Лис предпочитает бродить по пустынным боковым аллеям, проулкам, скрытым в тени обрушившихся информационных башен, и искать, искать — искать любую правдивую информацию, какую только можно найти.

Лишь однажды он встретил кого-то еще. Другого сталкера — бродягу и искателя приключений, на бешеной скорости мчавшегося вдоль волокон Сети. Точнее, искательницу. После этого Лис часто тайком следил за ней. Но однажды она выпала из Сети в Пустоту — обширную кибертуманность, простирающуюся между Сетью и Ноо-пространством. Эта искательница знала о прошлом, он был уверен в этом. И только в Пустоте, когда она казалась такой беспомощной и потерянной, Лис решился показаться ей на глаза. Но он повёл себя слишком подозрительно, слишком осторожно — и она исчезла, ускользнула от него с громким отчаянным криком, которого он никогда не забудет. И после этого уже не вернулась.

И снова Лис остался совсем один. Он бродит по заброшенным тропам, исследуя содержимое электронных мусорных куч. Он ищет обломки, огрызки, остатки прошлого. Редкие свои находки он прячет в потайные карманы киберпамяти. Лис помнит всё — все найденные обломки, все потайные карманы. Быть может, когда-нибудь его находки кому-нибудь пригодятся. Ему так хочется верить, что в один прекрасный день все эти остатки знаний снова обретут смысл. Ему так одиноко и пусто в этом Новом Мире, который слепо тянется вверх, в будущее, позабыв о корнях — о собственном прошлом. С каждым днём Лису всё тяжелее оставаться в своем мире; зато среди теней давно минувшего он чувствует себя как дома.

Ночь — любимое время Лиса. А в бесконечности киберпространства всегда можно отыскать уголок, где уже наступила ночь.

В последний момент Мара вдруг пугается.

Двери лифта, который должен вознести её в небесный город, широко распахнуты, и рабочие с утреннего грузового судна — грязные, потные и усталые — уже заходят внутрь. Их сопровождает морская полиция, и Маре в её оранжевой форме нетрудно будет затесаться между ними. Однако, приблизившись к лифту, она невольно замедляет шаг. Она замирает у черты, разделяющей два мира; ей не хватает мужества переступить эту черту. Но сзади уже напирают рабочие, и, повинуясь скорее этому напору, чем себе, Мара заходит в золотистую капсулу лифта.

Двери закрываются, и лифт плавно взмывает вверх — а сердце ухает куда-то вниз, и Маре кажется, что она падает, а вовсе не поднимается. Но земля уплывает из-под ног — это её притяжение чувствует Мара. В какой-то момент она ещё видит, слышит, обоняет Нижний Мир, он окружает её со всех сторон, а потом вдруг… исчезает, растворяется в призрачной дымке.

Разница ощущается мгновенно. Во-первых, в глаза ударяет свет — слишком яркий и резкий для того, кто привык к мягкому полумраку Нижнего Мира. Следующее, что видит Мара, выйдя из лифта, — это городская охрана. Охранники стоят вдоль всего коридора. На каждом серая форма с белой эмблемой, напоминающей цветок. Мара идёт мимо охранников с бешено колотящимся сердцем, не смея поднять глаза. Внутри у неё ёкает, и не только от страха — она словно очутилась на палубе огромного корабля. Весь город едва заметно пружинит на своих гигантских ногах, раскачиваясь под порывами ветра.

— Эй, ты! Подойди сюда! — кричит охранник.

Мара холодеет, но не оборачивается, продолжая идти вместе с остальными. И правильно делает — кричали вовсе не ей. Вслед за толпой рабочих она минует короткий коридор и встаёт в очередь, изображая полную невозмутимость, хотя, на самом деле, отчаянно шарит взглядом по сторонам, пытаясь понять, что делать дальше.

«Вставьте идентификационный диск, пожалуйста», — ежеминутно произносит звонкий, но совершенно безжизненный голос откуда-то из начала очереди. Ещё через несколько шагов Мара видит, что голос принадлежит улыбающейся молодой женщине, стоящей у дверей, — судя по всему, у самого входа в Нью-Мунго. Платье женщины переливается всеми цветами радуги. Приглядевшись, Мара с облегчением понимает, что это не настоящий человек, а люмен — голограмма, бестелесный робот-призрак. Она встречала в Сети предков этой девушки: они бродили по киберпространству, бормоча обрывки никому не нужной информации и постепенно выходя из строя. Иногда Мара развлекалась тем, что дразнила их.

Когда подходит очередь Мары, люмен дежурным жестом указывает ей на отверстие в стене, в которое надо опустить идентификационный диск. Мара, за это время уже успевшая сообразить, что к чему, вынимает из кошелька погибшей девушки два блестящих кругляша размером с монету.

«Вставьте идентификационный диск, пожалуйста», — говорит люмен. Мара наугад сует в отверстие один из дисков. Люмен озадаченно мерцает. «Неверный диск»; отверстие выплевывает кругляш обратно. Позади недовольно бормочет очередь. Не решаясь оглянуться, Мара дрожащей рукой суёт в щель второй кружок. Только бы этот подошёл!

Двери бесшумно расходятся в стороны, и Мара с отчаянно колотящимся сердцем проскальзывает внутрь. Внутрь! Не веря собственному везению, она стоит в начале длинного серебристого туннеля. А потом пускается в путь, стараясь сдержать страх и приноровить шаг к колеблющемуся под ногами полу. Мара чувствует себя совершенно потерянной.

Храбрость и ясная голова, напоминает она себе, идти вперёд и не останавливаться. В первую очередь надо освободиться от полицейской формы — оранжевый цвет слишком бросается в глаза. Мара замедляет шаг, пропуская толпу рабочих с корабля. Наконец большинство уходит вперёд и сворачивает за угол. Тогда Мара, бросив взгляд через плечо и убедившись, что сзади никого нет, торопливо стягивает форму и запихивает её в рюкзак, оставшись в мягкой повседневной одежде погибшей девушки. После этого Мара нагоняет остальных — они стоят на платформе в соседнем туннеле, явно чего-то ожидая. Однако толпа сильно поредела.

Куда же подевались остальные?! Она слышит громкий треск и звуки удаляющихся голосов и, подбежав ко входу в смежный туннель, успевает увидеть группу людей, в плавном стремительном беге исчезающую за поворотом. Из-под их ног летят искры и тянутся тонкие струйки дыма.

Мара возвращается на платформу, с завистью оглядываясь на умчавшихся и чувствуя себя обделённой. Как это им удаётся перемещаться с такой скоростью?! Надо будет обязательно выяснить. Она тоже хочет бегать так же легко и свободно…

Тут к платформе бесшумно подкатывает серебряный с красным поезд. Мара заходит в вагон, и поезд мчится по туннелям делая остановки через каждые несколько минут. Не имея ни малейшего представления, где лучше сойти, Мара прислушивается к раздающемуся из динамиков голосу, который объявляет названия остановок. Она замечает, что большинство пассажиров — это пожилые люди или родители с маленькими детьми.

Они проезжают Ясельный сектор, Сектор ухода за престарелыми, Западный район Согласия и Аркадию. Конечная остановка — Городской центр. Мара покидает вагон вслед за остальными пассажирами, минует платформу, потом короткий туннель и оказывается в просторном зале. В дальнем конце зала виднеются высокие раздвижные двери, через которые поминутно то входят, то выходят люди. Над дверями мигает непонятная надпись «Киберсоб».