Он висит к ним спиной, дрейфуя из стороны в сторону, влекомый мягким потоком источника. Решетка на водозаборе кажется лохматой от приставших к ней существ: маленьких моллюсков, полихет, глубоководных крабов. Фишер отрывает корчащихся моллюсков от заборника и отпускает, отчего те или дрейфуют в воде или падают на дно. Он уже очистил примерно два квадратных метра.
Приятно видеть, что он все еще серьезно относится к своим обязанностям.
– Эй, Фишер, – окликает его Карако.
Тот разворачивается, словно от выстрела. Локоть устремляется к лицу Кларк, та еле успевает поднять руку. А в следующую секунду Джерри уже летит мимо нее. Она резко загребает ластами, останавливается. Фишер направляется во тьму, не оглядываясь.
– Фишер! – кричит Кларк. – Остановись. Все нормально.
Он прекращает движение и оглядывается через плечо.
– Это я, – жужжит Лени. – И Джуди. Мы тебя не обидим.
Уже еле видный, Джерри полностью останавливается и поворачивается к ним лицом. Кларк осмеливается помахать ему рукой.
– Пошли, Фишер. Иди к нам.
Карако подходит к ней сзади.
– Лени, что ты делаешь? – Она приглушает вокодер до шипения. – Он уже слишком далеко зашел, он…
Кларк закручивает собственный транслятор.
– Заткнись, Джуди. – Потом снова прибавляет громкость. – Как ты там сказал, Фишер? Заработать собственную оплату?
Он вступает в свет прожекторов, неуверенно, словно дикое животное, которое клюнуло на приманку. Еще ближе, Кларк видит, как двигается вверх‑вниз его челюсть под капюшоном. Движения отрывистые, беспорядочные, как будто он учится делать что‑то в первый раз.
Наконец вырывается шум:
– Ха… рош…
Карако возвращается и собирает оборудование. Кларк предлагает Фишеру скребок. Тот какое‑то время сомневается, а потом неуклюже берет и следует за ними к «четверке».
– Прямо, – жужжит Джерри. – Как. В сссстарые вв… времена.
Карако смотрит на Лени. Та молчит.
Ближе к концу смены она оглядывается по сторонам.
– Фишер?
Карако высовывает голову из входного туннеля.
– Он ушел?
– А когда ты в последний раз его видела?
Вокодер тикает несколько раз, автомат вечно неправильно интерпретирует хмыканье.
– Где‑то полчаса назад.
Кларк увеличивает громкость транслятора:
– Эй, Фишер! Ты еще тут?
Нет ответа.
– Фишер, мы скоро пойдем на станцию. Если хочешь с нами…
Джуди просто качает головой.
ТЕНЬ
Это кошмар.
Повсюду свет, ослепляющий, болезненный. Он едва может двигаться. У всего вокруг такие жесткие края, и куда ни посмотри – острые углы. И звуки такие же, повсюду лязг и крики, любой шум как восклицание боли. Он едва понимает, где находится. И не знает, почему тут оказался.
Он тонет.
РАСССССССПЕЧЧЧЧЧЧАААААТТТТТТАААААЙЕЕЕЕЕМММММУУУУУРРРРРРРРОООООООТТТТТТ…
Трубки в груди всасывают пустоту. Остальные внутренности напрягаются, хотят раздуться, но им нечем себя наполнить. Он бьется в панике. Что‑то с треском ломается. Неожиданная боль идет от какой‑то отдаленной конечности, секунду спустя разливается по всему телу. Он пытается закричать, но изнутри нечего выталкивать.
ЕЕЕГООООРРРРОООТТТССССУУУКККААООООТТКККРРОООЙООООННЖЖЖЕЕЕЕЗЗЗААДДЫЫЫХХХХААЕЕЕЕТТТТСЯЯЯЯ…
Кто‑то срывает с него часть лица. Внутренности наполняются одним рывком: не холодная соленая вода, но помогает. Огонь в груди чуть утихает.
ББББООЛЛЛЛЬШШШШААЯЯЯЯЯБББЛЛЛЛЯЯОШШШШИБББККА…
Давление, болезненное и неравномерное. Вещи держат его, поднимают, бьют. Шум, похожий на лязг железа, оглушает. Он вспоминает звук…
…тяготение…
…который почему‑то подходит, но не понимает, что тот значит. А потом все начинает вращаться и становится знакомым и ужасным, кроме одного – мимолетного взгляда на лицо, которое почему‑то его успокаивает…
«Тень?»
…и вес проходит, давление исчезает, ледяная вода остужает внутренности, когда он спиралью уходит вместе с ней, наружу, где она жила многие годы назад…
Она показывает, как делать это. Пробирается в его комнату, когда прекращаются крики, заползает под одеяло и начинает гладить ему пенис.
– Папа говорит, это то, что ты делаешь, когда действительно кого‑то любишь, – шепчет она.
И тут он пугается, ведь они даже не нравятся друг другу, он просто хочет, чтобы она ушла и оставила их в покое.
– Убирайся. Я ненавижу тебя, – говорит он, но слишком боится, чтобы двинуться.
– Это нормально, ведь тогда ты не должен делать это для меня.
Она пытается рассмеяться, притвориться, что всего лишь шутит.
А потом, все еще лаская:
– Почему ты всегда так подло ко мне относишься?
– Я не подлый.
– Очень.
– Ты не должна быть тут.
– А мы не можем быть просто друзьями? – Прижимается к нему. – Я могу делать это, когда ты захочешь…
– Убирайся. Ты не можешь тут оставаться.
– Могу. Возможно. Если все сработает, как они говорят. Но мы должны понравиться друг другу, или меня отошлют обратно…
– Прекрасно.
Теперь она плачет, трется об него с такой силой, что кровать сотрясается.
– Пожалуйста неужели ты не можешь меня полюбить пожалуйста я все сделаю я даже…
Но он так никогда и не узнает, на что же она готова, потому что в этот момент дверь со стуком распахивается, а все, что происходит потом, Джерри не может вспомнить.
«Тень, мне так жаль…»
Но сейчас она снова с ним, в холоде и тьме, там, где безопасно. Почему‑то. Тусклое серое свечение «Биб» в отдалении. Она парит на этом фоне, словно вырезанный из черной картонки профиль.
– Тень… – это не его голос.
– Нет, – и не ее. – Лени.
– Лени…
Близнецы‑полумесяцы, тонкие, как ногти, отражаются от ее глаз. Даже в двухмерном пространстве она прекрасна.
Изжеванные слова с жужжанием вырываются из горла Кларк:
– Ты знаешь, кто я? Понимаешь меня?
Он кивает, а потом задумывается, видит ли она это.
– Да.
– Ты не… В последнее время ты вроде как ушел в себя, Фишер. Как будто забыл, каково это – быть человеком.
Он пытается рассмеяться, но подводит вокодер.
– Оно приходит и уходит, я так думаю. В общем, сейчас у меня… прояснение. Правильное слово?
– Тебе не надо было возвращаться, – автоматика выдирает даже намек на эмоции из ее слов. – Он сказал, что убьет тебя. Возможно, тебе лучше держаться от него подальше.
– Хорошо, – говорит он и думает, что так действительно лучше.
– Полагаю, я могу приносить тебе еду. Им на это наплевать.
– Все нормально. Я могу… рыбачить.
– Я вызову батискаф. Тебя заберут отсюда.
– Нет. Я мог бы добраться до суши, если бы захотел. Не так и далеко.
– Тогда я скажу, чтобы послали кого‑нибудь.
– Нет.
Пауза.
– Ты не можешь одолеть весь путь до материка.
– Я останусь здесь, внизу… какое‑то время…
Дно мягко рычит от судороги.
– Ты уверен? – спрашивает Лени.
– О да. – Рука болит, он не знает почему.
Кларк чуть сдвигается с места. На какое‑то время тусклые отражения исчезают из ее глаз.
– Прости меня, Джерри.
– Хорошо.
Ее силуэт изворачивается, обернувшись лицом в сторону «Биб».
– Мне надо идти.
Но она не уходит и не произносит ни слова. Молчит почти целую минуту.
А потом:
– Кто такая Тень?
Опять тишина.
– Друг. Когда я был маленьким.
– Она много для тебя значит. – Это не вопрос. – Хочешь, чтобы я послала ей сообщение?
– Она умерла, – говорит Фишер, удивляясь тому, что все время знал об этом.
– О.
– Я не хотел. Но у нее были свои мама и папа, понимаешь, и тогда зачем ей понадобились мои? Она вернулась туда, откуда пришла. Вот и все.
– Откуда пришла, – едва слышно жужжит Лени.
– Это не моя вина.
Говорить очень трудно. Раньше было гораздо легче.