– Леди в розовой рубашке, – в очередной раз провозгласил аукционист, а мгновение спустя наблюдатель сообщил о новом предложении от стоящего у стены джентльмена. В конце концов все остальные претенденты сошли с дистанции, а скоро сдался и человек в ковбойской шляпе. Леди в розовой рубашке победно улыбнулась, а две ее симпатичные спутницы одобрительно похлопали подругу по плечу. Счастливой обладательницей липициана стала высокая блондинка лет тридцати с небольшим. Она сообщила одному из наблюдателей необходимую информацию, встала с места и направилась к кассиру, чтобы оплатить покупку. Там ее уже ждал конкурент в ковбойской шляпе и изрядно поношенных ковбойских сапогах.

– Хочу поздравить. Великолепный жеребец, – произнес он с широкой улыбкой. Ковбой шел на торгах вторым и уступать явно не собирался – до тех пор пока не понял, что соперница готова стоять до конца, независимо от цены. Во время последнего предложения он уже превысил собственный лимит, так как успел купить двух великолепных аравийцев и был абсолютно счастлив. Но приехал он все-таки за липицианом, а перед аравийцами просто не устоял.

– Спасибо, – любезно ответила молодая особа и чуть смущенно улыбнулась. – Видите ли, питаю особую слабость к липицианам.

– И я тоже, – легко признался ковбой. – Вы купили его для выставок?

– Нет, для продолжения породы.

– И мне он нужен для того же. Может быть, когда-нибудь обсудим дела? Я родом из Калифорнии, с ранчо «Пегас». – Каждый, кто всерьез занимался лошадьми, слышал об этом образцовом хозяйстве. К тому же, судя по акценту, женщина тоже приехала из Америки, хотя спутницы ее были англичанками.

– Ферма «Харрисон», штат Вирджиния, – деловито представилась победительница. Проигравший соперник знал этот конный завод. – А здесь я в гостях у родственниц. – Она не захотела выглядеть снобом, а потому решила не говорить, что живет в замке Хавершем, который принадлежит кузинам. Новый знакомый держался просто и скромно, в то время как сама она только что упорно поднимала цену. Американка была хороша собой, а одета в брюки для верховой езды и высокие сапоги, потому что вплоть до начала аукциона тренировала лошадь и даже не успела переодеться. – Честно говоря, купила этого жеребца из сентиментальности. Липицианы составляют важную часть истории моей семьи. – Ей хотелось оправдаться, объяснить непомерную настойчивость во время торгов, тем более что собеседник, кажется, нисколько не возражал. Он принял поражение весьма элегантно, а сейчас слушал с нескрываемым интересом.

– Моя семейная история тоже не обошла их стороной, – неопределенно заметил он. Что-то в облике этой красивой, независимой молодой женщины казалось знакомым, как будто они уже где-то встречались.

– В Германии, перед началом войны, мой прадед подарил своему лучшему другу двух липицианов и тем спас жизнь ему и его детям. С тех пор они стали для всех нас своего рода талисманами. – Блондинка улыбнулась, и ковбой заметил, какие голубые у нее глаза. Он и сам был голубоглазым, хотя темноволосым. К тому же загорел на ярком калифорнийском солнце и, судя по веселым лучикам морщинок, постоянно щурился. На вид ему было около сорока.

– Моему деду друг подарил двух липицианов, и случилось это в Германии, перед войной. С этими лошадьми дед поступил на работу в цирк и таким образом спас свою жизнь и жизнь детей, – медленно произнес молодой человек. Истории удивительным образом совпали, словно две половинки целого.

– О боже! – воскликнула блондинка, словно увидела призрак. – Я не упомянула о цирке только потому, что это звучит абсолютно безумно. Честно говоря, и сама порой сомневаюсь, действительно ли цирк существовал. Мне историю рассказывала мама, но в этой ее части она как-то смущалась, а бабушка умерла еще до моего рождения, так что спросить было некого.

– Если мы говорим об одних и тех же людях, то цирк – чистая правда. Мой дед уехал из Германии в 1938 году и увез в железнодорожном контейнере двух липицианов и шесть аравийцев. В Америке, в штате Флорида, поступил на работу в цирк. Как вас зовут? – озадаченно поинтересовался он. Неужели могло случиться, что два человека, не знакомые между собой, но связанные единой семейной историей, приехали в Англию и в один прекрасный день явились на аукцион, чтобы купить одного и того же липициана?

– Ники Стили. Девичья фамилия моей бабушки – фон Хеммерле. Марианна фон Хеммерле. А ее отца звали Алексом. В 1940 году он отправил дочку из Германии в Англию, к друзьям, и здесь во время войны она вышла замуж за летчика, моего деда. Он погиб, а она уехала в Америку, где вышла замуж во второй раз. Моя мама, Вайолет Бейли Стили – дочь англичанина и сама наполовину англичанка. Поэтому у меня здесь родственники.

– Меня назвали в честь вашего прадедушки. Я – Алекс Бинг. Изначально фамилия моего деда звучала по-немецки: фон Бинген, но в Америке, куда он приехал, чтобы работать в цирке, Николас фон Бинген превратился в Ника Бинга. Это имя осталось даже после того, как дед оставил цирк. Думаю, потому, что оно короче и проще.

Белокурая красавица не скрывала потрясения.

– Думаю, меня назвали в честь вашего деда – Никола. Все зовут меня Ники. Как странно! – От мистических совпадений ей стало не по себе. – Если бы только бабушка была жива! Я бы обязательно рассказала ей о нашей встрече. Когда вернусь в Вирджинию, сразу поделюсь новостью с мамой.

– Мой отец Лукас Бинг, к счастью, жив и прекрасно себя чувствует. Когда дед с сыновьями и лошадьми переехал в Америку и поступил в цирк, ему только что исполнилось шесть лет. А сейчас папе восемьдесят два, но сил еще хватает. Дед Ник умер тридцать семь лет назад, когда мне было шесть. Мы ехали с ним верхом, разговаривали, и вдруг он как будто внезапно уснул. Все липицианы на нашем ранчо произошли от жеребца по имени Пегас, которого дед привез из Германии накануне войны.

– Мне не раз доводилось слышать о вашем ранчо, да и все имена кажутся знакомыми. Вот только история с цирком всегда казалась настолько странной, что трудно было поверить в ее правдивость. – Ники выглядела смущенной, и Алекс рассмеялся.

– Честно говоря, мне эта страница семейной летописи тоже представляется маловероятной, но в то же время крайне занимательной. Представляете, дед женился на воздушной гимнастке, которая выступала на проволоке под куполом! Бабушка умерла только в прошлом году, в девяносто шесть лет. Она была потрясающей: полька по национальности, очень красивая. Не согласитесь ли продолжить беседу за чашкой кофе? – Алекс смотрел на новую знакомую с интересом и легкой настороженностью, как будто она только что явилась из прошлого.

– С удовольствием. – Ники с улыбкой приняла предложение. – Может быть, придете после аукциона к нам домой? Правда, должна предупредить, что «дом» по размеру соперничает с Букингемским дворцом и настолько стар, что того и гляди развалится. Но место поистине удивительное. Там во время войны жила моя бабушка и родилась мама. А дед погиб во время боевого задания за день до ее рождения. – Невероятное пересечение судеб вполне могло бы послужить сценарием для остросюжетного фильма.

Оба чувствовали себя так, словно попали в ловушку времени. Два часа спустя Алекс явился в Хавершем, выпил с кузинами сначала чаю, а потом виски и заслужил полное одобрение обеих родственниц. После его ухода они заявили, что мистер Бинг невероятно хорош собой. Впрочем, Ники и сама это заметила. Устоять против обаяния молодого человека было невозможно: выглядел он великолепно, а держался скромно и просто. Перед появлением гостя Ники предупредила родственниц о том, что их семьи связаны общей историей и двумя липицианами, а потом в общих чертах изложила ход событий. Кузины пришли в восторг.

– Это судьба, милочка, – уверенно заявила кузина Фернанда, а когда Алекс признался, что разведен и детей у него нет, вскинула брови и многозначительно взглянула на Ники. Сама же Ники в свои тридцать семь лет еще ни разу не была замужем – управление фермой не оставляло времени для знакомств. Из слов мистера Бинга следовало, что он примерно на шесть лет старше ее, но возраст роли не играл: завораживало общее прошлое.