Николас понятия не имел, как перерезать пуповину, но, к счастью, через пять минут приехала пожарная команда. Отлично обученные огнеборцы знали, что именно и в какой последовательности полагается делать в подобных случаях. Они предложили отвезти мать и ребенка в больницу, но Кристиана отказалась. Малышка уже лежала у груди и с интересом смотрела по сторонам. А Николас думал о том, что никогда не забудет миг ее появления на свет. Возможно, Кристиана была права: в больнице он не смог бы остаться рядом и пропустил бы самое главное, величайшее на свете чудо.

Пожарные проверили основные показатели состояния матери и ребенка, навели порядок в комнате. Галина тоже пришла помочь. Через час команда пожелала удачи и уехала. К этому времени на улице собралась толпа. Соседи хотели знать, что происходит. Галина вышла и к всеобщей радости объявила о рождении девочки. Лукас пришел посмотреть на сестричку, но уже через несколько минут вернулся к Рози, чтобы продолжить прерванную игру.

В крохотной спальне Кристиана полулежала, держа на руках дочку, а Николас смотрел на обеих с обожанием.

– Ты держалась замечательно, – похвалил он жену. – Такая смелая!

– Нет, это ты смелый, – улыбнулась Кристиана. – Я рада, что мы прошли через это вместе. – Николас осторожно погладил дочку по щеке.

– И я очень рад. Ты оказалась права. – Кристиана всегда знала, как следует поступить и что будет лучше для них обоих. Они заранее выбрали дочке имя: Хлоя. Николас несколько раз шепотом его повторил и поцеловал Кристиану. Теперь он не сомневался, что в один прекрасный день подарит им другую жизнь вместо нынешней, в тесном домике на колесах, с постоянными скитаниями. Точно знал, что сделает это, хотя пока не понимал, как именно. Кристиана заслуживала счастья, и малышка тоже, и Лукас… но сейчас счастье переполняло его. Николас прилег рядом, и все трое крепко уснули. День выдался непростым.

Весной 1944 года, когда Хлое должен был исполниться год, ситуация в мире начала меняться. Союзные войска безжалостно бомбили Германию, русские с боями продвигались все дальше на Запад, вынуждая врага отступать. Надеяться на окончательный разгром нацистов пока было рано, но с каждым днем росла уверенность в том, что завоевать мир Гитлеру не удастся. История двигалась в правильном направлении.

Николас очень волновался за судьбу старого друга: письма из Германии не приходили уже почти год, так как не могли пробиться сквозь заслоны и кордоны военного времени. Марианна в своем письме пожаловалась, что тоже не получает от отца никаких известий. Оставалось лишь надеяться, что Алекс жив и как-то справляется с жестокой действительностью. Марианна по-прежнему жила у свекра и свекрови в Хавершеме. Она писала о том, что родители мужа относятся к ней очень хорошо, а дочке в начале июня исполнилось два годика. И все же в письмах сквозила печаль. К двадцати трем годам она потеряла родину, дом, мужа, а возможно, и отца. Главной радостью жизни стала малышка, родившаяся на год раньше Хлои – дочери Николаса и Кристианы, которая тоже принесла в дом свет и надежду.

После того как Алекс фон Хеммерле спрятал в своем подвале чужого человека, а потом успешно отвез беженца к швейцарской границе, подобные случаи повторялись не раз. Преследуемые нацистами евреи пытались покинуть страну, чтобы спастись от мучений и гибели в концентрационных лагерях. Как правило, помогать приходилось мужчинам: именно они обладали достаточными силами, чтобы чтобы подолгу скрываться и скитаться. Но несколько раз в его доме появлялись женщины, а однажды пришли две девочки, потерявшие всю семью. Они пробирались во Францию к тете, которая обещала их приютить.

Алекс не собирался помогать незнакомым людям, но всякий раз, когда возникала необходимость, он шел навстречу и делал все, что мог. Никакой подпольной организации в Германии не существовало; действовали отдельные смельчаки, считавшие своим долгом избавлять несчастных от мучений и смерти. Для Алекса содействие в бегстве стало единственным смыслом жизни. Марианна с дочкой жили в Англии, соотечественников он ненавидел и был готов на все ради поражения нацистов. К тому же обладал безупречной внешностью аристократа и находился вне подозрений. Постепенно работа затянула полностью, превратилась в стимул существования. Он продолжал прятать у себя людей, чтобы при первой же возможности помочь им пересечь границу. Свою опасную деятельность он считал миссией. С опытом пришла уверенность, а вслед за ней появилась смелость. Местное командование относилось к аристократу с уважением и видело в нем богатого одинокого чудака, увлеченного своими лошадьми. Практически каждый день герр Хеммерле выезжал из ворот своего старинного замка. Он успел близко познакомиться со всеми офицерами и даже несколько раз приглашал их на обед. Все считали его весьма приятным человеком.

В июне 1944 года союзные войска высадились на побережье северной Франции. Надеясь на их скорое продвижение и освобождение родной страны, стремясь посеять хаос и панику в рядах нацистов, Алекс помог диверсионной группе взорвать поезд, перевозивший боеприпасы. Операция прошла успешно. Той ночью он работал вместе с пятью отважными патриотами, среди которых была и женщина. Делать что-нибудь подобное ему еще не приходилось, и все же, узнав, что требуется помощь, он согласился принять участие в опасной вылазке.

Проложить шнур для взрыва оказалось проще простого, а ночью предстояло доставить на место динамит. Переправлять опасный груз приходилось на тачке, на машине и даже пешком – в сумках и пакетах. Алекс собирался идти через лес. Опасность и даже смерть его не пугали: Марианна находилась в безопасности, а тот мир, который он знал и любил, вот уже пять лет лежал в руинах. Ничего святого на свете не осталось, а потому любая месть нацистам казалась справедливой и оправданной.

Той ночью он принес партизанам два пакета взрывчатки и передал из рук в руки человеку, который должен был заложить ее под рельсы. На рассвете появился поезд, в нужный момент опытный диверсант поджег шнур, и вскоре раздался мощный взрыв. Тяжело груженный состав взлетел в воздух. Задание было успешно выполнено. Партизаны растворились в воздухе, как дым, а Алекс лесом пошел домой. Едва свернув на дорогу, ведущую в Шлосс-Альтенберг, он неожиданно наткнулся на полковника: тот ехал верхом на Фаворите и возник словно из воздуха. Липициан не забыл своего воспитателя и приветственно заржал. Алекс улыбнулся коню и всаднику, выглядел он джентльменом, вышедшим на утреннюю прогулку.

– Куда-то собрались, граф? – ледяным тоном осведомился военный.

– Да, решил немного пройтись, полковник. Как чувствует себя наш друг? Выглядит вполне бодро. В ведомстве все в порядке? Что-то утром было много шума. – Вся округа слышала оглушительный взрыв, так что игнорировать очевидное событие не имело смысла.

– А где вы были час назад, граф?

– Выходил подышать, – невинно ответил Алекс, нисколько не смущенный пристальным взглядом. Он понимал, что попал под подозрение, но не испытывал ни тени страха.

– На железнодорожные пути? Неспроста там пахнет динамитом, – зло уточнил полковник. Диверсия произошла на подведомственной ему территории и во время его дежурства, а потому сулила серьезные неприятности. В эти нелегкие дни высшее командование особенно остро реагировало на промахи, а тем более на предательство. Полковник не желал иметь в послужном списке очевидный провал, и Алекс это понимал.

– Неужели? – добродушно уточнил он. В этот миг полковник выхватил пистолет и поднял, направив в голову.

– Думаете, не знаю, чем вы здесь занимаетесь? Прячете евреев и затеваете диверсии! Вечно невозмутимый высокомерный аристократ, считающий нас ничтожеством! А теперь вот решили, что можете взорвать поезд со снаряжением и выйти из воды сухим? Мы уже много месяцев за вами следим! – Полковник трясся от ярости. Алекс лишь улыбнулся.

– В самом деле? Боюсь, ничего интересного собой не представляю, потому что веду тихую жизнь. – Если нацист пытался испугать, это ему все равно не удалось, однако на всякий случай Алекс засунул руку в карман, туда, где лежал пистолет. Тот самый, который в рождественскую ночь дал арендатор, чей друг два дня прятался в винном погребе.