Красивее, любой женщины в мировой истории.

Он вдруг перестал её целовать и встревоженно заметил:

– Тебе нужно поесть.

– Нет, я же заказала еду в номер, помнишь? – Она поцеловала его снова, а потом подняла голову: – Тебе нужна пища?

– Меня интересует десерт. Ты, – уточнил он, пытаясь сохранить хоть немного хладнокровия. – Квинн, думаю, нам надо принять решение сейчас, потому что секунд через семь я сорву с тебя одежду, если мы продолжим в том же духе.

Она улыбнулась.

– Ой, а мы продолжим?

Квинн коснулась его возбуждённой плоти, и Аларик чуть из кожи не выпрыгнул.

– Не могу поверить, что ты это сделала, – сказал он, пытаясь не кончить в штаны, как неумелый юнец. Или скорее, как мужчина, соблюдавший целибат большую часть пяти сотен лет своей жизни.

– А я и сама в это не верю, – призналась она с удивлением.

– Пять секунд, четыре, три… – выдавил он.

– Погоди! – Она вскочила с кровати и отступила. На ее изящном лице отразилась паника. – Ничего не изменилось. Тебе… нам нельзя…

– Очевидно можно, – сухо ответил он, поправляя натянувшиеся штаны.

– Но Посейдон…

– Пусть найдет себе женщину.

Аларик слез с постели и пошел вслед за Квинн.

– Мы не можем, – выпалила она. – Только не тогда, когда на кону судьба Атлантиды.

Увы, но это правда. Как бы ему не хотелось забыть о долге ради украденных минут, всё в его мире зависело от него. Надо найти «Гордость Посейдона» и вернуть в Атлантиду, несмотря на то, как хотелось провести время с Квинн.

Холодный свет действительности внезапно пронизал паутину самообмана, в которой Аларик находился прошлый час. Радость от обретения Квинн, превратила его в дурака. И теперь пора заняться обязанностями и спасти свой народ.

– Ты права. Но кое-что нам под силу. Если согласишься, то только ради себя или того, что между нами, а не из-за какого-то неуместного альтруизма. Ты дала и сделала достаточно и настрадалась столько, что хватит на сотню жизней.

– О чём ты просишь?

Аларик уставился на красивое лицо, которое преследовало его во сне с самого их знакомства. Этот вопрос он мог задать только любимой:

– Квинн Доусон, согласишься ли ты пройти со мной смешение душ?

Квинн заставила себя помолчать прежде, чем кричать «да!». Всё в Аларике сводило с ума: делало её безумно импульсивной, безумно страстной, просто… безумной. Ей хотелось вечно наслаждаться его властностью.

Она отбросила прочь страхи, пытавшиеся проникнуть в разум. Не сейчас, не в этот раз. Не время сомневаться, и всё же… что если?

Что если нарушение целибата действительно лишит Аларика способностей? Изменятся ли его чувства? Что если эмоции, закружившие их с силой торнадо, вызваны переживаниями и опасностью, а потом, когда Квинн больше не будет возглавлять повстанцев, их жизнь станет серой и скучной? Что если они застрянут вместе так надолго, что возненавидят друг друга?

Но приглядевшись к жрецу, она поняла, что не поддастся сомнениям и страхам. Нельзя в них верить. Она видела этого гордого, опасного, ужасно смелого мужчину и познала его. То, что у него на сердце и в душе. Он никогда не перестанет её любить, пусть даже пока не признался в своих чувствах. Иногда стоит рискнуть.

– Да, – ответила наконец Квинн, глядя в невероятно зелёные глаза. – Да, я принимаю тебя. Только мне казалось, что смешение душ предполагает физ…

– Нет, можно и платонически, – пояснил Аларик, но затем улыбнулся захватывающе порочной улыбкой. – Однако удовольствия будет поменьше.

Он в три шага пересёк комнату и взял Квинн за руки, но она покачала головой, прижав ладонь к его груди:

– Не сейчас. Тут нет магии. Внизу, среди произведений искусства. Если мы не сможем создать что-то красивое своими телами, давай хотя бы окружим себя совершенством.

Аларик повёл возлюбленную вниз, с каждым шагом ощущая всю важность задуманного ради спасения Атлантиды. Квинн оглядела комнату и почти сразу обнаружила идеальное место, которое солнце заливало золотистым светом. Она нервно сглотнула, повернулась и поманила Аларика. В чертах его сурового красивого лица отражались сила и страсть.

Сердце грела мысль, что Аларик будет принадлежать ей, пока она жива.

– Тебе понравилась эта картина. Разве есть лучший символ для нашего союза, чем надежда?

Квинн кивнула, не доверяя своему голосу. Аларик торжественно взял её за руки:

– Уверена?

Она улыбнулась и поняла, что действительно уверена. Куда бы она ни пошла в будущем, Аларик способен занять место рядом. Бороться плечом к плечу и всегда любить её.

– Да, – произнесла Квинн чистым и сильным голосом, в котором звенело обещание счастья.

– Закрой глаза.

Она послушалась, и Аларик прижался лбом к её лбу.

– Теперь открой мне разум, сердце и душу, ми амара, и я сделаю то же самое.

Квинн глубоко вздохнула, крепче сжала его руки и сняла эмоциональные барьеры. Затем рухнула на колени от потока чистой энергии, размаха которой даже не представляла. Она осознала, что Аларик тоже опустился на колени, не отпуская её рук, и кричала, пока энергия всё сильнее и сильнее наполняла тело.

– Не могу, это слишком. Я всего лишь человек.

– Ты намного больше, Квинн. Таково смешение душ с Верховным жрецом Атлантиды.

Аларик сказал что-то ещё, но Квинн не услышала и не почувствовала ничего, кроме пламени магической энергии, угрожающей затопить её разум и сжечь нервные окончания. Она балансировала на грани чрезмерного ужаса, но кое-что осознала.

Поняла то, чего нельзя знать, видела то, чего невозможно лицезреть.

Вспышки яркого сине-зелёного света обожгли её разум и осветили сцены из жизни Аларика, переходя от одного изображения к другому, будто безумный призрак прошлого Атлантиды.

Вот маленький Аларик играет с другими мальчиками. Беззаботный и счастливый, но даже тогда в нём чувствуется некая сдержанность. Он стоял чуть поодаль, и Квинн ощутила одиночество, которое стало его постоянным спутником.

Вот молодой Аларик с головокружительной скоростью несётся верхом по зелёным полям вместе с Конланом. Друзья смеются.

Вот они кутят в какой-то таверне в окружении восхищённых девушек.

Квинн снова вскрикнула, когда сильный удар энергии пронзил её мозг, и на несколько мгновений лишилась чувств. А очнувшись, увидела уже ставшего старше и жёстче Аларика.

Он кричал Конлану, что не желает быть Верховным жрецом. Что плевать хотел на обязанности.

– А как же наши планы попутешествовать несколько десятков лет по миру наверху, объедаясь, пьянствуя и волочась за девками?

Однако Конлан в видении только грустно покачал головой, и безумное путешествие по прошлому жреца продолжилось.

Теперь Квинн парила в какой-то очень тёмной комнате.

– Тьма ритуала забытья сравнится только с тьмой в твоей душе, – произнес некто в плаще с капюшоном, закрывающим лицо. Однако Квинн ясно рассмотрела Аларика, одетого в свободные брюки и борющегося с тремя закутанными противниками. Те тащили жреца к дыре в полу. Видимо, внизу таилось нечто совершенно ужасное.

– Если подземная темница примет тебя, то вернёт нам обратно. Если нет – тебя ждёт очень долгая смерть, – сказал садист, а потом те трое бросили Аларика в дыру.

Квинн вскрикнула, но могла защитить любимого от его прошлого не больше, чем он от её собственного. А беспощадный шквал всё не утихал.

Вот Аларик поднялся из каменного мешка явно похудевшим и одичавшим. Его глаза запали. Фигуры в мантиях встали перед ним на колени, а один из них надел плащ на плечи Аларика.

– Все поклонитесь новому Верховному жрецу Посейдона. Пусть его правление нашим святым храмом будет долгим, – нараспев произнесли они.

Квинн захотелось убить их всех, забрать Аларика прочь, устроить его поудобнее и накормить, но образы проносились мимо, и вскоре она увидела, как он стал сильнее, жёстче и холоднее. И ещё более одиноким. Аларик научился обращаться с трезубцем, который и без камней был могущественным. Наловчился охотиться, бороться и убивать вампиров.