Сорока повертелась и убежала.
Девочки шалили, смеялись, раздеваясь на ночь. Уложили вещи стопочкой, надели фланелевые халатики, намотали чалмой полотенца и пошли в душ. Прискакала на одной ножке говорливая Сорока.
— Ты еще не разделась, Зоя? — ужаснулась она. — Пойдем скорей в душ, опоздаем.
Зоя растерялась. Как раздеться? Куда Мика спрятать?
— Ну, чего ж ты? — торопила Сорока. — Видишь, я уж халатик надеваю.
— Я не пойду!
— Как же? Нельзя!
— Ты… иди, а я… потом.
— Нет, пойдем вместе. Ты же не знаешь, где душ.
Няня позвала Сороку к сестре. Зоя осталась одна. Она быстро разделась, сунула кое-как вещи и улеглась с котенком. Хорошо, что она накормила Мика в изоляторе. Сейчас он был сыт.
Вошла сестра Клавдия Петровна, седая, важная, в роговых очках. Она зажгла зеленую лампочку и заметила Зою.
— Ты уже была в душе?
— Д-да…
— Умница, — похвалила сестра. — Скорей, скорей ложитесь! — заторопила она входивших девочек.
Зоя долго смотрела на лучистую зеленую лампочку и незаметно заснула.
Сорока последняя проскользнула в тихую спальню. Не успела она еще заснуть, как вдруг раздался громкий визг.
— Ай, ай! — кричал кто-то пронзительно и дико.
Все проснулись, захныкали, запищали и попрятались с головой в подушки. Зоя тоже проснулась, пошарила рукой — нет Мика! Под боком нет, в ногах нет. Похолодела Зоя. Видит — в зеленом неясном свете копошится около кровати пушистый комочек.
Только успела сунуть котенка под одеяло, вбежала испуганная Клавдия Петровна, за нею нянечка Феня.
— Что такое? Что случилось?
Зажгли свет.
— Ай, крыса! — кричит Ида.
Из-под одеяла высунулись взъерошенные головы, лица у всех испуганные.
— Ой, Клавдия Петровна! — тараторила Сорока. — У нас тут крысы!
Наконец-то Ида решилась вытащить из-под подушки лохматую голову. Нос у нее распух, зубы стучали от страха.
— Где ты крысу видела?
— Да-а я пи-ить за-ахотела, — всхлипывая, заговорила Ида. — Спустила но-оги на ков-ков-рик, а она ту-ут рядом. Мо-охнатая! Противная! Ка-ак царапнет ногу!
Нянечка Феня под все кровати заглянула, но крысы не нашла.
Долго не могла успокоиться потревоженная спальня.
— Наверное, она из отдушины в полу вылезла. Ой, Сорока, отдушина-то под твоей кроватью!
— Ай! — вскочила Сорока. — Не буду я на этом месте спать! Там, может, целое гнездо!
— Да нет там ничего, — успокаивала Клавдия Петровна, — во сне ты, Ида, видела крысу.
— Хорошее «во сне»! — обиделась Ида. — Я и глаза зеленые видела, и шерсть мохнатую, и даже хвост.
Улеглись только после того, как няня Феня заложила отдушину доской.
Все стихло. Виновник этой суматохи Мик спал, свернувшись клубком, подле испуганной Зои. Зоя боролась со сном, терла глаза, считала до ста, но сон скоро одолел ее.
Утром она выждала, пока все ушли в умывалку, оделась и сунула Мика под кофту. Но упрямый Мик не ложился. Он ползал, тыкался носиком и тихонько мяукал, потому что был голоден.
Сорока удивилась, увидев ее одетой.
— Когда же ты успела умыться? Ну, пойдем в столовую.
«Миу! Миу!»
— Кто это? — закричала Сорока. — Опять! Слышишь?
Сорока полезла под кровать. Никого нет.
— Зоя, слышишь?
Еще бы! Зоя очень хорошо слышала. Острыми коготками голодный Мик цеплялся за рубашку, полз вверх и мяукал.
Сорока остолбенела.
— Ой! — закричала она. — Что это у тебя шевелится?
— Это… это… — смутилась Зоя и вдруг заплакала. — Это… Ми-ик… Он… он голодный.
Сорока вытаращила глаза, схватила Зою за руку и утащила в темный уголок под лестницу. Потом стрелой слетала в столовую, отхлебнула молока и опять под лестницу. Мик, захлебываясь и фыркая, напился молока с ладони, улегся под кофту и заснул.
За уроком Сорока таинственно посматривала на Зою, делала ей знаки и вертелась, как вьюн. На переменке она подбежала к Зое, зашептала, захихикала. Смуглая армяночка с длинными косами отвела Сороку в уголок.
— Катя, расскажи.
— Ой, что я знаю! — завизжала Сорока. — Только сказать нельзя.
— И мне нельзя? — вспыхнула смуглая черноглазая Эмма. — Ну, и я тебе не скажу! У меня тоже есть хороший секрет!
— Эммочка, честное пионерское, нельзя!
Подкрался забияка, рыжий Занин.
— Ты чего, Сорока, скрываешь? Эй, Тройка! Держи ее! Сейчас мы узнаем ваши секреты.
— Убирайся, Заяц! — вырвалась Сорока.
Но тут подскочил бледный худой Миша Рябов — классный санитар. Он захохотал, задвигал черными густыми бровями.
— А-а-а, попалась, Сорока-белобока! Говори: что знаешь?
— Знаю, да не скажу! — поддразнила Сорока.
— В класс, в класс! Звонок был! — загонял председатель, маленький Подколзин.
— Все равно узнаем в перемену.
На уроке Зоя чуть не плакала: Мик все время ворочался. Пухлый, румяный Игорь Прокопец, сидевший впереди, обернулся и без спроса спокойно взял ее промокашку.
— Отдай! — вспыхнула Зоя и рванула промокашку.
Ошеломленный Прокопец посмотрел на рваные клочья в руке, на щетинистую голову соседки, напыжился и со злостью прошипел:
— У…у… ёж!
Ребята зашушукались. Марья Павловна сдвинула брови.
— Тихо, тихо! — сказала она строго.
Игорь Прокопец снова сердито обернулся к Зое… и разинул рот.
— Ма-а-рь-Пална! — закричал он на весь класс. — У новенькой что-то шевелится!
Сорока громко ахнула и вскочила с парты, чтобы броситься на помощь Зое.
И все увидели, что кофта, правда, шевелится.
«Миу, миу!» Рябенькая головка высунулась из ворота.
— Котенок!
Ребята завизжали и сорвались с мест. Все пропало! Отнимут Мика и выбросят за ворота.
Зоя схватила котенка. Ее лицо покрылось розовыми пятнами, голубые глаза сердито заблестели. А уж Прокопец тянется к пушистой мордочке.
— Не отдам! — крикнула Зоя и ударила его по руке.
— Подожди, подожди, Зоя, — сказала Марья Павловна. — Ида, позови няню.
Сейчас няня Феня возьмет Мика толстыми, неуклюжими пальцами и выбросит, бедного, за ворота. Сердце у Зои стучало. Дрожащими руками она прятала Мика под кофту, а он цеплялся и жалобно мяукал.
— Какой хорошенький! — сказала Марья Павловна. — Что ж ты раньше не сказала? Он ведь голоден, наверное. Принесите-ка ему кто-нибудь молока.
Десять человек опрометью кинулись в столовую. Вошла Феня.
— Ой, котенок! — удивилась она.
— Феня, найдите нам корзиночку и постелите туда сена.
Мик лакал теплое молоко на классном столике, а ребята охали, визжали и стонали от восторга.
— Миленький, милюсенький, дорогусенький! — Сорока вертелась и кричала. — Я уж давно все знала! Я его еще утром кормила!
Зоя ревниво охраняла котенка.
Принесли корзиночку. Занин добыл ваты. Мика уложили в ватное гнездышко. Он свернулся клубочком, и только носик да ушки выглядывали из пушистого одеяльца. Каждый погладил его рябенькую шерстку.
— Ну, Зоя, — сказала Марья Павловна, — котенка отнесем в живой уголок. Там ему будет хорошо.
Зоя надула губы.
— Нельзя, детка, здесь его ребята задавят. Ты его навещать будешь.
— Ну конечно, Зоя, — сказала Сорока, — здесь его обязательно задавят, а там тепло, хорошо.
Прозвенел звонок. Ребята надели шубы, шапки и всем классом понесли Мика в живой уголок.
Глава четвертая
Утром няня Феня обходила спальни. Она вошла к мальчикам третьего «А» и отдернула шторы.
— Вставайте, вставайте, солнышко-то как светит!
На белых стенах заплясали веселые зайчики. Занин зажмурился от ярких лучей, поднял рыжую голову и закричал:
— Эй, вы! Вставайте!
Маленький Подколзин, розовый от сна, с растрепанными светлыми волосами, перегнулся к уху соседа:
— Тройка, Тройка! Вставай!
