Не встречая серьезного противодействия, если не считать огня из стрелкового оружия, колонна Эхуда вошла в Рафах. Для подавления очагов вражеского сопротивления майор оставил в городе мотострелковую роту, а сам тем временем предпринял атаку на оборонительные рубежи северо-западнее лагерей Рафаха, на краю песчаных дюн. Комроты мотопехоты позднее вспоминал, что в одном из кварталов города наткнулся на египетских солдат, сидевших в кафе и игравших в шашки. Невероятно, но до тех пор, пока по ним не шарахнули очередью, они так и не поняли, что стрельба вокруг — это не маневры, а война. Только после этого они вскочили и разбежались. Эхуд приказал не стрелять в сдающихся солдат, но в той ситуации заниматься военнопленными не представлялось возможным, и их отпускали на все четыре стороны, несмотря на опасность того, что после ухода танков они могли вернуться и перегруппироваться.

Полковник Шмуэль оставил D-14 перед Рафахом. Он поехал прямо к лагерям Рафаха и остановил свою группу управления около водонапорной башни на главной дороге Рафахского перекрестка.

Часть батальона Б-10, присоединившаяся к атаке на Хан-Юнис, теперь направлялась к расположенным южнее в городе укрепленным позициям, где ей пришлось столкнуться с серьезным сопротивлением. Батальону, возглавляемому комбатом, пришлось следовать улицей, единственный выход из которой противник блокировал, установив противотанковые орудия и ежи, заминировав подступы и врыв в землю бетонные надолбы. Улица простреливались продольным огнем из пулеметов, базук и пушек. Это сражение в Хан-Юнисе продолжалось даже после того, как «Паттоны» покинули город. Улицы Хан-Юниса обезлюдели. Окна закрыли голубые, зеленые и розовые жалюзи, витрины магазинов — железные ставни. Когда «Центурионы» в конце концов проложили себе путь к площади, город уже опустел, но у одного из домов стояла женщина с ребенком на руках и кормила его грудью. Дверь ее дома оставалась широко открытой. Таким путем она хотела показать, что ее дом — мирный и из его окон стрелять не будут. Танкисты, поливавшие очередями засевших в других зданиях снайперов, не тронули дома, у порога которого стояла мать с ребенком.

Когда израильтяне достигли площади, повсюду из окон уже свисали белые флаги. Площадь была пустынна, только какой-то старик с красной нарукавной повязкой бродил по ней. Он с воодушевлением хлопал в ладоши, а из его широко открытого рта, в котором виднелись два больших пожелтевших зуба, текла слюна.

Заместитель комбрига Пинко нервничал. Полковник Шмуэль велел ему собрать резерв из двух рот батальона D-10 и ждать с ними приказа на дороге между Хан-Юнисом и Рафахом. Другими словами, получалось так: пока D-14 и часть D-10 будут драться с противником, Пинко придется стоять и ждать команды. Ему это крайне не нравилось, и чтобы потянуть время, подполковник помогал в устранении заторов, которые то и дело образовывались на пути продвигавшейся на вражескую территорию бригады. Потом задержался у попавших под обстрел снабженческих колонн. Пинко все надеялся, что ему удастся вступить в сражение. В конце концов он собрал две роты, подобрав по пути экипаж командирской бронемашины майора Кармели, и принялся осматриваться в поисках обходного пути, чтобы вывести группу в заданную точку. Не придумав ничего лучше, подполковник приказал водителю своей полугусеничной бронемашины протаранить сложенную из глиняных кирпичей стену и ехать вперед по дороге, которая, как считал Пинко, приведет его к цели параллельным маршрутом. При нем не было карт, которые остались в своем стейшн-вэгене[108]. Очень скоро путь подполковнику преградила еще одна стена из глиняных кирпичей. И опять Пинко приказал водителю идти на таран, но эта преграда оказалась прочнее предыдущей, и бронемашина застряла. Пинко радировал комроты Аарону, приказав ему вытащить бронемашину, что капитан и сделал с помощью танка и троса.

— Просто кошмар какой-то! — посетовал Пинко. Вокруг свистели пули, но реплика замкомбрига относилась совсем к другому. Подполковник повернул налево и приказал водителю: — Вперед полным ходом! Им преградила дорогу стена из бетонных блоков. — На нее! — приказал он. Полугусеничная бронемашина преодолела преграду и продолжила двигаться, сопровождаемая танками. Они попали на улочку, оказавшуюся еще уже — с обеих сторон ее стояли двухэтажные дома из глиняного кирпича. — На дом! — заорал Пинко. Дом задрожал и рухнул на полугусеничную бронемашину, которая теперь застряла так, что не могла двинуться ни вперед, ни назад. — Пустяки, — бросил Пинко, с ног до головы покрытый пылью и мусором. — Танки-то на что? — он просигналил одному из танков, чтобы механик подъехал и вытащил бронемашину из-под руин дома. — А теперь вперед! Жми на всю катушку!

Так они доехали до места, где Пинко предстояло ждать приказа. Там он сел у рации и стал хмуро слушать эфир, надеясь, что распоряжение комбрига не заставит себя ждать. Он слышал, как полковник Шмуэль приказал подполковнику Габриэлю присоединиться к Эху-ду в атаке на Хан-Юнис, а не обходить город с юга, в соответствии с первоначальным планом, и понял, что там идет тяжелый бой. Рация замолчала. Постройки, среди которых в данный момент двигался танк полковника Шмуэля, препятствовали распространению радиоволн. Пинко радировал офицеру по оперативным вопросам тылового штаба бригады, который сообщил ему, что в целях предотвращения контратаки египетских танков на Керем-Шалом генерал Таль вывел батальон мотопехоты из состава бригады и, поместив его под командование дивизии, отправил к Керем-Шалому.

Пинко не надо было подсказок, чтобы понять — ему предоставлялась подходящая возможность вступить в войну. Со своими двумя ротами танков он выполнит задачу, первоначально ставившуюся перед подполковником Габриэлем и частью батальона Б-10: с дистанции обстреляет противника на укрепленных позициях армейского лагеря Рафаха и пробьет брешь во вражеской обороне для батальона мотопехоты, приблизившись к лагерю по шоссе в обход минных полей. Пинко проинформировал офицера по оперативным вопросам, что, не дожидаясь приказа комбрига, вводит резерв в сражение, с целью выполнения задачи, стоявший перед D-10 в соответствии с первоначальным планом. Офицер по оперативным вопросам передал сообщение Пинко полковнику Шмуэлю, а Пинко приказал своим восемнадцати «Центурионам» нацелить пушки на противника и, стреляя на ходу, выдвигаться по главной дороге к рубежам обороны на острие «V» [острого угла], к перекрестку Ум-эль-Кальб. Приблизившись, «Центурионы» открыли по позициям пехоты огонь из пулеметов. Пинко рассредоточил «Центурионы», приказав командирам найти укрытия среди деревьев вдоль дороги и оттуда обстреливать противника.

Сопротивление врага оказалось слабее, чем он ожидал, и заместитель комбрига опять остался без дела. Кроме того, после завершения боя он точно не знал, где находится. К счастью для него, возобновился радиоконтакт с комбригом. Пинко доложил ему о том, что очистил оборонительные позиции Ум-эль-Кальба и запросил разведгруппу, которая вывела бы его к новому объекту. Однако у Пинко не хватило терпения дождаться разведгруппу, и он проехал к переезду, который нашел закрытым; кроме того, за шлагбаумом виднелись надолбы и другие противотанковые заграждения. «Центурионы» быстро разнесли их из пушек и поехали дальше. Двигаясь параллельно железнодорожному пути, танки Пинко прибыли на станцию Рафах и подавили там всякое сопротивление.

— Шамир. Это заместитель Шамира. Я взял железнодорожную станцию. Что делать дальше? Прием, — доложил Пинко полковнику Шмуэлю. Услышав это, полковник со своей группой управления распрощался с батальоном D-14 и поспешил к водонапорной башне около дороги Рафахского перекрестка.

Общая картина наступления бригады теперь выглядела так: D-14 двигался от Хан-Юнис двумя колоннами. Первая, под командованием заместителя комбата майора Хаима, приблизилась к зоне обороны батальона, находившейся около железнодорожного полотна и прикрывавшей город Рафах и армейские лагеря, расположенные к западу от него. Вторая, под командованием Эхуда, наступала на зону обороны батальона, прикрывавшую Рафах и лагерь с юго-запада. Батальон D-10 под командованием подполковника Габриэля завершил выполнение задания в Хан-Юнис и двигался к Рафаху. Подполковник Пинко с резервом бригады овладел вражескими позициями в Ум-эль-Кальбе и достиг железнодорожной станции.