Пострадавшим была оказана первая помощь, но в роте теперь осталось всего пять танков. Приложив немало труда, удалось наконец с помощью рации отыскать командира батальона. Дании сумел установить с ним связь и доложил, в какой серьезной ситуации оказался. Ури в тот момент покинул командирскую бронемашину и находился в «Паттоне», принимая активное участие в битве рядом с Кафр-Шаном.

— Я постараюсь прислать к вам роту Амоса, — пообещал подполковник Ури. Они договорились, что Дании обозначит свое местоположение цветной дымовой шашкой. Но время шло, а никто не появлялся. Египтяне желали использовать численное и топографическое преимущество. Они начали приближаться к «легкой добыче» медленно, как если бы в их распоряжении была целая вечность. Дании принялся разводить танки так, чтобы они могли защитить фланги и уничтожить врага.

— Номер два, налево. Какое-то движение на холмах. Две тысячи у нас слева. Проверьте и откройте огонь.

Экипаж «Паттона» проверил, прицелился, выстрелил и поджег ИС-3.

Дании оценил ситуацию и пришел к выводу, что самый опасный его враг — нехватка горючего. Египтяне могут продержать его на этой позиции, пока у него не кончится топливо и он не лишится возможности маневрировать, а тогда придут и возьмут голыми руками. Он решил экономить топливо — по его команде «Паттоны» заглушили моторы до поступления нового приказа. Однако, когда он приказал одному из «Паттонов» завести двигатель, в нем начался пожар.

— Заглушить! — приказал Дании по рации.

Экипаж выключил мотор и выскочил из танка, чтобы погасить пламя с помощью огнетушителей и песка, который танкисты бросали лопатами. Покончив с этим, они вернулись обратно, ожидая приказа. Дании думал, что причиной аварии является система зажигания и при очередной попытке завести мотор пожар повторится. Капитан приказал собрать огнетушители из других танков и держать их наготове. Скоро египтяне заняли более выгодные позиции, и возникла необходимость перестроиться.

— Заводите и тут же врубайте заднюю, — приказал капитан Дании.

Водитель завел двигатель, и опять вспыхнул пожар; на сей раз пламя охватило камуфляжную сетку. Экипаж попытался потушить огонь с помощью огнетушителей, но безуспешно. Дании приказал экипажам двух ближайших «Паттонов» прийти на помощь товарищам. Бойцы изо всех сил старались спасти машину, закидывая огонь песком, но пламя уже распространилось на резину гусениц, мотор и трансмиссию, и его стало невозможно потушить.

— Покинуть танк! — приказал капитан. Но танкисты вернулись в боевое отделение горящего танка и достали оружие, карты, оптические приборы и другое снаряжение. Наконец они отошли, а танк скоро скрылся в огне. (Только позднее выяснилось, что причиной возгорания являлся вовсе не дефект системы зажигания. В нижнюю часть кормы «Паттона» угодил египетский кумулятивный снаряд и перебил топливопровод. Когда механик-водитель включал зажигание, искры воспламеняли подтекавшее горючее, что и приводило к возникновению пожара.)

Теперь в роте осталось только четыре танка. Но скоро Дании услышал по рации капитана Амоса, который сообщил, что идет к ним на помощь, и попросил указать местонахождение роты с помощью дымовой шашки. Дании потратил несколько дымовых шашек, но дым стелился над землей и не хотел подниматься. Тем временем минометный обстрел усиливался, а запас топлива неуклонно уменьшался.

В группе управления генерала Таля все еще не могли прояснить картину прорыва укрепрайона Рафахского перекрестка. Египтяне на левом фланге проявили инициативу. Они бросили в бой батальон танков ИС-3 и, вынудив роты «Паттонов» вступить с ними в схватку, отрезали от батальона парашютистов 7–1 сначала роту Эйн-Гиля, а потом и Дании.

До полудня ситуация не казалась опасной. 7–1 продолжал действовать на краю зоны обороны бригады, даже потеряв несколько полугусеничных бронемашин в глубоких песках. Парашютисты, лишенные поддержки танков, сражались с окопавшимися египтянами, располагавшими как тяжелой бронетехникой, так и противотанковыми орудиями, которые без труда подбивали бронемашины. Десантники несли потери. Тем не менее они устремились на штурм и в рукопашной схватке одолели противника. После полудня им стало казаться, что они захватили целиком укрепленную зону батальона. Они начали устраивать раненых около отдельно стоящего строения, как вдруг появился ИС-3 и устремился прямо на них. Танку не причинили никакого вреда гранаты, которыми стрелял в него парашютист Ави из базуки с расстояния всего 150 метров. Он угрожал раздавить гусеницами перевязочный пункт батальона, но когда водитель открыл люк, чтобы лучше сориентироваться, парашютисту Дуби представилась замечательная возможность. До сих пор он лишь с горечью наблюдал, как Ави безуспешно пытается остановить ИС-3. Теперь Дуби сам прицелился из гранатомета в открытый люк и, когда расстояние сократилось до 40 м, выстрелил. Граната попала в боевое отделение. Двое членов экипажа погибли, двое выскочили, объятые пламенем. После чего наступило относительное затишье, и десантники занялись раненым, большинство из которых страдало от ожогов, полученных ими, когда египетские противотанковые орудия поджигали их бронемашины.

Вскоре после полудня полковнику Рафулю стало казаться, что его люди вот-вот закончат выполнение возложенной на них задачи. В 12.36 он радировал генералу Талю:

— Тирах. Это Зебра. У меня подарочек для дивизии. Один немного поврежденный и один практически целый «Сталин». Десять вражеских танков горят.

Таким образом, первая новость, полученная Талем о происходящем в этом районе, давала ему веский повод испытывать особое удовлетворение.

В 12.57 генерал Таль приказал полковнику Мену продвигаться с бригадой «М» вдоль дороги на эль-Ариш. Ему нужно было выйти к эль-Аришу с тыла и приготовиться к ночной атаке на проход Джеради, если это окажется необходимым. В 13.07 в штабе дивизии стало ясно, что полковник Рафуль вот-вот выполнит задание, и в Южное командование направили телеграмму: «С двумя бригадами неприятеля в оперативно-тактическом районе полковника Рафуля скоро будет покончено».

Тактическое маневрирование полковника Рафуля на южном крыле Рафахского перекрестка

Только через три минуты в штабе дивизии узнали о жестокой битве, которую вел капитан Амос под Кафр-Шаном с Т-34, и генерал Таль приказал полковнику Шмуэлю, которой в это время достиг Шейх-Зувейда, прийти к нему на помощь. Однако полковник Ури и капитан Амос, за несколько минут решив исход сражения при Кафр-Шане, объединили силы, и генерал Таль отменил приказ полковнику Шмуэлю, но высвободил батальон мотопехоты бригады «D», который прикрывал Керем-Шалом на случай вражеской контратаки, и направил его на зачистку Рафахского укрепрайона. Мотострелковый батальон двинулся из Керим-Шалома к Рафахскому перекрестку, взяв с собой инженерно-саперное оборудование для обезвреживания минных полей.

В 13.30 в штабе дивизии сочли ситуацию удовлетворительной, и генерал Таль провел границу между бригадами «D» и «7», приказав «D» оставаться на северной стороне дороги на эль-Ариш. Несмотря ни на что, генерал все еще испытывал некоторое беспокойство относительно исхода битвы за Рафахский перекресток. Ему казалось, что враг до сих пор оказывает серьезное сопротивление на южном фланге, и он учитывал возможность ввода в действие бригады «М» на этом участке. Но полковник Рафуль, осуществлявший быстрые маневры, объявил, что сконцентрировал силы для финальной атаки, которая покончит с египтянами на южном фланге перекрестка.

В 13.51 7–1 радировал, что зона обороны бригады в его руках и что теперь он перегруппировывается. Но затем картина начала быстро меняться. Спустя двадцать пять минут полковник Рафуль сообщил генералу Талю:

— Тирах. Это Зебра. Я столкнулся с большими силами врага. Моя группа управления ведет тяжелый бой. Мне нужна помощь.