25-фунтовые (британские) 75 000 шт.

17-фунтовые 35 000 шт.

122-мм (советские) 3000 шт.

20-фунтовые 15 000 шт.

3-дюймовые (зенитные) 3000 шт.

3,7-дюймовые [94-мм] 400 шт.

85-мм гранаты для базуки. 8000 шт.

Винтовочные гранаты и минометые мины (калибра до 81-мм) 100 000 шт.

Мины для 120-мм минометов 15 000 шт.

Глубинные бомбы 20 шт.

80-мм реактивные авиационные снаряды 850 шт.

Снаряды для 82-мм безоткатных орудий (чешского производства) 1700 шт.

ИНЖЕНЕРНО-САПЕРНОЕ СНАРЯЖЕНИЕ:

Пластиковые противотанковые мины 35 000 шт.

Прочие мины 20 000 шт.

Брикеты взрывчатки 25 000 шт.

РАДИООБОРУДОВАНИЕ:

Рации 300 шт.

ПРОЧЕЕ СНАРЯЖЕНИЕ:

Бинокли 100 шт.

Телескопы и компасы 200 шт.

Прожекторы 2 шт.

КРОМЕ ТОГО, египтяне потеряли 4 истребителя Миг-15, 3 «Вампира» и 1 «Метеор»

В последние годы бронетанковые войска играли выдающуюся роль в укреплении мощи ЦАХАЛа (Израильских вооруженных сил) и являлись решающей силой на всех фронтах во время Шестидневной войны. Именно танкисты взломали оборону египтян на Синае и прошли вдоль и поперек весь полуостров, они смели сирийские укрепления на Голанских высотах и способствовали быстрой победе израильтян на Западном берегу реки Иордан.

В отличие от ВВС, в бронетанковые войска, как и в пехоту набираются люди без специальной подготовки, но в то же время они отличаются от пехоты тем, что являются техническими войсками, и потому служба в них требует особой дисциплины. Таким образом, хотя дисциплина в Армии Обороны Израиля всегда традиционно основывалась на понимании и признании целесообразности задач каждым военнослужащим, подобный подход оказался неприемлемым для бронетанковых войск, где огромнейшее значение имеет правильная эксплуатация боевой техники. Дисциплина, основывающаяся на слепом повиновении, столь чужда народу Израиля, что становление подобной дисциплины в бронетанковых войсках стало выдающимся примером того, как необходимость ведения войны на выживание меняет национальный характер.

Эта книга — рассказ о том, что Шестидневная война была войной на выживание, и о том, что ЦАХАЛ не в состоянии вести крупномасштабных боевых действий без участия в них резервистов, а значит, является армией гражданских людей. Шестидневной войне предшествовала «тракторная война» и «водная война», разгоревшиеся из-за отвода притоков Иордана на севере. В бронетанковых войсках эти конфликты считаются прелюдией Шестидневной войны, поскольку они стали пробой сил для танкистов — именно в ходе этих столкновений росло мастерство и крепла дисциплина личного состава бронетанковых войск.

Одно из крупнейших танковых сражений всех времен (сравнимое только с теми, что происходили в СССР во время Второй мировой войны) произошло летом 1967 года на Синайском полуострове, где против трех дивизий ЦАХАЛа сражались значительно превосходившие их численно войска Египта, сумевшего противопоставить израильтянам почти тысячу танков. В Шестидневной войне дивизия генерала Исраэля Таля совершила наибольшее количество прорывов. За первые сутки действовавшая на самом северном направлении дивизия Таля взломала оборону нескольких мощных укрепрайонов, а ее авангард достиг тыла первой линии вражеской обороны за восемь часов. За этот короткий период она с тяжелыми боями прошла семьдесят километров и уничтожила шесть вражеских бригад, установив тем самым рекорд в области ведения танковой войны.

Я дал детальное описание сражений именно дивизии генерала Таля по двум простым причинам. На долю этого соединения достался самый жаркий огонь сражений, а я как военный корреспондент был приписан к ней и стал свидетелем выдающегося героизма личного состава дивизии. Вместе с танкистами Таля я провел три недели в напряженном ожидании войны, а затем сопровождал их во всех боях.

Мне помогали многие люди, и я не в состоянии перечислить их всех, поблагодарить каждого в отдельности. Я могу только выразить огромную благодарность всему штабу бронетанковых войск, их командирам и личному составу боевых частей. Но я выражаю особую благодарность одному — тому, кого, к моей великой печали, уже нет среди нас, подполковнику Эхуду Эладу, командиру батальона танков Паттон из состава бригады «D». Я познакомился с ним, когда он был тридцатиоднолетним майором, в те времена, когда народ Израиля, его Кнессет и правительство с тревогой и волнением следили за приготовлениями арабских армий к вторжению на территорию Израиля, когда наш народ готовился к войне за выживание. Это майор Эхуд Элад вселил в меня веру в нашу грядущую победу. Для меня он стал символом воина ЦАХАЛа, чей высокий воинский дух и ратная доблесть навсегда останутся примером для всех нас.

Шабтай Тевет

Тель-Авив

31 января 1968 г.

В субботу 13 мая 1967 г., в полдень, двадцатитрехлетний Илан Якуэль припарковал машину своего отца — «Пежо-404» — у дома генерала Таля. Илан прошел по алее, обсаженной манговыми деревьями, и постучал в дверь. Жена генерала и дети радостно встретили его. Илан всегда чувствовал себя желанным гостем в доме командующего бронетанковыми войсками. Несмотря на то, что генерал Таль был известен как строгий поборник дисциплины, он с большой симпатией относился к молодому Илану, который менее года назад служил его адъютантом.

Высокий, более метра восьмидесяти ростом, Илан был смугл, темноволос и очень красив. Все в бронетанковых войсках знали, что генерал считает его принадлежащим к тому типу офицеров, из которых со временем получаются начальники штабов Армии Обороны Израиля (ЦАХАЛа). На сей раз, однако, Илан испытывал некоторую тревогу от предстоящей встречи с генералом. Он пришел сообщить Талю о том, что принял решение бросить учебу на психологическом факультете Тель-Авивского университета и посвятить несколько месяцев путешествиям.

Восемь месяцев назад, в октябре 1966-го, срок контракта Илана на службу в армии закончился. Штаб бронетанковых войск обратился к генералу с просьбой склонить адъютанта к заключению контракта на новый срок, что являлось обычной практикой по отношению к многообещающим молодым офицерам. Генерал Таль знал, что если он попросит Илана остаться, то не встретит отказа, но, хотя армия и нуждалась в каждом хорошем офицере, он поддержал молодого человека в его желании учиться. Генерал относился к Илану скорее как отец, чем как командир. Тем не менее он попросил Илана пройти обучение на командира танковой роты до увольнения в запас, и Илан продлил контракт до конца февраля 1967 г. Затем Якуэль был направлен в резервную бронетанковую бригаду «К» на должность комроты в звании лейтенанта[80]. Илан поступил в университет, еще находясь на службе, и генерал Таль лично проследил за тем, чтобы молодого человека приняли на факультет психологии.

В этом и заключалась причина тревоги Илана. К его удивлению, генерал проявил понимание. У них даже нашлось время поговорить на любимую тему: бытие человека и его судьба.

Генерал отдыхал. Он не видел ни единого облачка ни на военном горизонте, ни на горизонте государственной безопасности. Приготовления к военному параду, которым собирались ознаменовать девятнадцатую годовщину образования государства Израиль 15 мая, были главной заботой армии, и на последнем заседании штаба генерал Таль и офицеры обсуждали, как выполоть сорняки вокруг главной штаб-квартиры.

После обеда генерал устроился в гостиной в кресле и закурил. Полки на стенах были уставлены книгами по философии и по искусству ведения танковой войны. Генерал Таль повернулся к Ила-ну. Он не стал упрекать молодого человека за отказ от учебы и сказал, что, может быть, ему и правда лучше отвлечься — путешествовать, посмотреть мир. Возможно, это поможет ему понять себя и найти цель в жизни. План был доволен. Он наконец набрался храбрости поведать генералу о своем последнем устном экзамене. Первый заданный преподавателем вопрос звучал так: «Что дали вам мои лекции?» — «Ничего, — честно ответил Илан». — «Чему же вы в таком случае научились за весь семестр?» — «Ничему».