— Лампады… Много ты при таком освещении увидишь!
— Зато безопасно. Ни тебе дождя, ни града.
— Чего уж безопасного… Напусти в любой такой город фосгена, и без единого выстрела все двадцать тысяч отправятся прямиком к Аллаху.
— Какой, к черту, фосген в двенадцатом веке?
— А-а… Так вон это когда было. Чего ж теперь вспоминать?
— Можно и вспомнить, не помешает. Древние — они дураками не были, хоть и знать не знали о твоем фосгене…
В кабине пилотов тем временем тоже шел разговор. Не самое завидное дело — пробуждаться от всхлипов, но именно всхлипы разбудили оператора. Вздрогнув, он открыл глаза, непонимающе уставился на широкую спину Константина. Плечи майора дрожали, и время от времени доносились те самые подозрительные звуки.
— Ты что, командир, очумел? — Сергей чуть привстал. — Ты чего делаешь, Костя? Плачешь, что ли?
В подобном состоянии он видел коллегу впервые.
Спешно утерев глаза, Константин глухо прокашлялся. В полумгле лицо его было трудно разглядеть, и на мгновение Сергей даже усомнился, да слышал ли он в действительности что-нибудь? Оператор потянулся рукой, чтобы включить свет, но голос Кости остановил.
— Не надо, Серег… Так это я — о своем думал.
— Может, сон какой приснился?
Майор странно усмехнулся.
— А разве то, что с нами творится, на сон не похоже? Чистый бред!
— Так-то оно так, но… — Сергей споткнулся, не зная, что сказать дальше.
— Я, Серега, понимаешь, представил вдруг, что никто и ничто нам уже не поможет. И чего ради? Откуда ждать этой помощи? Ребята Чибрина — вон какие малолетки были, а и то…
Оператор молча слушал. Заворочавшись в пилотском кресле, майор продолжал:
— Я ведь, Серега, дед уже. И внуков у меня аж двое.
— Да ну?..
— Вот тебе и ну! Сын-балбес успел настрогать. Хоть на одно путное дело сподобился. Да… Вот я, стало быть, и представил, что придется им теперь без меня, — Константин снова глухо прокашлялся. — Главный кормилец, так сказать, — и пропал без вести.
— Брось, Костя, чего ты… — Сергей похлопал по рыхлому плечу коллеги. — Ни куда не денутся твои внуки. Вырастут. Тем паче, что пацаны. Если б девки были — другое дело…
Ладонь майора нашарила его руку, благодарно пожала, и к этому самому пожатию Сергей с интересом прислушался. Сухие, горячие пальцы принадлежали не кому-нибудь, а обладателю внучатого поколения. Странная это, должно быть, штука — быть дедом…
А Ваня Южин шепотом продолжал рассказывать сержанту:
— …Флора — она, Матвей, в солнце нуждается. Научный факт, аксиома. Чтоб, значит, вырабатывать хлорофилл и разный там фотосинтез. А на юге Казахстана глубоко под землей обнаружили целую рощу. Представляешь?
— Как же она там выросла? Если без солнца нельзя?
— Загадка. Пещеры — всегда загадка. Сколько спелеологов там погибло! Не зря же все они туда лезут и лезут.
— Стало быть, ты хочешь, чтобы и мы туда теперь лезли?
— Вынужденная мера, Матвей. Размеры диктуют все. Оглянись. Где живут крысы, хомяки, змеи? В катакомбах. Иной возможности выжить мир им не предоставляет.
— Иди ты, знаешь куда! В норы он нас зовет жить… Спасибочки, утешил!
— Да ты не понял, Матвей!
— Понял. Прекрасно все понял! Хочешь чирикать воробышком на дереве чирикай. Жить в пыльных норах — пожалуйста! Только без меня!
— Ну, а где же ты собираешься жить?
— В доме, как все нормальные люди! И кончим на этом.
Окно по летнему времени оказалось распахнутым. Они влетели в кабинет командующего сводными войсками округа и, зависнув над огромным письменным столом, медленно сели. В комнате было пусто, о чем и поспешил сообщить первым выбравшийся наружу сержант.
— Сами видим, — Чибрин соскочил за ним следом. — Это еще что за чертовщина? Лед что ли? — ноги его скользили.
— Да нет… — Матвей неуверенно подпрыгнул, нагнувшись, колотнул прикладом по поверхности стола. — Может, он стеклом столешницу накрыл? Знаете, еще суют под него фотографии всякие…
— Может быть.
Ребус разрешил оператор. Высунувшись из кабины вертолета, он окинул окрестности пытливым взором.
— Ничего-то вы, мужики, не смыслите в мебели. Это же полировка! Обычная лаковая полировка.
— Вы бы лестницу спустили, — посоветовал Константин.
— Спустим, — оператор тоже присоединился к стоящим на столе. — Ну, а ты как? Там? Или с нами?
— Посижу здесь, — майор озабоченно потер лоб. — На всякий пожарный.
— Ого! Вот это объект! — Матвей гигантскими прыжками уже летел к краю стола.
— Шею не сверни, стрекозел! — рявкнул ему вслед капитан Чибрин. С автоматом наперевес он двинулся к противоположному краю стола. — Однако, впечатляет, честно скажу!..
Люди осматривались, не веря глазам. Восприятие привычного оказалось неизмеримо труднее. Природа — это природа. Она способна ошеломить любого цивилизованного человека, изредка вырывающегося за пределы города. Совсем иное дело — созерцать настенные часы, превышающие размерами пятиэтажное здание, перешагивать через чернильную ручку, напоминающую доброе бревно и так далее, и так далее.
— Ну и дела! — Ваня Южин, прихрамывая, поспешил на помощь Матвею. Тот катил перед собой катушку с нитками.
— Это еще зачем? — капитан Чибрин нахмурился.
— Мало ли… — сержант довольно улыбался. — Я их на прочность проверил — канат да и только! Ни за что не порвать. Южин мне вчера про спелеологов рассказывал, говорил, будто им лазать приходится. Все равно как альпинистам. Так что, может, пригодится.
Подкатив катушку к вертолету, Матвей уверенно вскинул ее над головой, швырнул в вертолетное чрево.
— Видали, какая силища! — он забежал с хвоста и, ухватившись за один из стабилизаторов, попытался раскачать вертолет. Это ему в самом деле удалось.
— Эй! Вы что? Сбрендили? — из кабины показалась голова майора. — А если отвалится что-нибудь?
Взглянув на Матвея, Чибрин красноречиво повертел пальцем у виска. Тот смутился.
— Я ведь только хотел проверить. Силы-то у нас и впрямь раз в пять больше стало.
— Значит, давай крушить все подряд, давай воровать нитки — так что ли?
— Нитки, я мыслю, оставил дневальный. Верно, что-нибудь пришивал тут перед нами. Там, кстати, и иголка валяется. Хотите, принесу? Чистая шпага!
Чибрин хотел воспретить, но в последний момент передумал.
— Что ж, неси, поглядим…
Константин похлопал по металлической дверце, привлекая к себе внимание.
— Однако, капитан, похоже, мы прибыли не очень удачно.
— Все на ученьях, будь они неладны!
— Вот-вот! И сколько прикажете ждать?
— Ну, вернутся же они когда-нибудь…
Константин открыл было рот, но так и не сказал того, что думал. Вместо этого встревоженно уставился в сторону двери.
— Что это?
Сотрясения следовали с размеренной упорядоченностью, постепенно приближаясь. Дрожь этих звуков они чувствовали, не слыша и не видя источника.
— Черт побери! Неужели — шаги?..
— Что-то больно медленно.
— Так и должно быть. Помните, что приключилось с нашими часами?
— Часы — механика. При чем тут они?
— Механика механикой, только время у нас и впрямь изменилось. За ночь два раза выспишься…
Константин замахал рукой.
— А ну, ребятки, полезайте-ка лучше в машину. Хрен его знает, как оно все обернется.
Чибрин его поддержал. Кивком велел Южину и Матвею ретироваться.
Сергей влез в кабину, вопросительно глянул на майора.
— Может, завести движок? Пусть себе крутится.
— Подожди. Мы же не для этого сюда прибыли. Вдруг да получится разговор…
Капитан переминался с ноги на ногу, с тревогой косясь на дверь. Константин вновь высунулся из кабины.
— Будете говорить, старайтесь растягивать слова.
Капитан, не оборачиваясь кивнул. Опыты с рацией он помнил. Лишь на самых длинных волнах им удавалось выловить из эфира сигналы какого-то радиомаяка. Трансформация времени не изменила видимого, но изменило слышимое. С горьким сожалением они осознали, что весь мировой диапазон колебаний переполз в сторону низких частот. Писк превратился в бас, а бас и вовсе перешел в область едва угадываемого хриплого рокота. Они наблюдали шумных насекомых, гавкающих птиц. Мыши рычали, голубиное урканье обратилось в нечто угрожающе страшное, стрекотанье кузнечиков напоминало теперь барабанную дробь. Но судя по всему, худшее ожидало их сейчас. К кабинету приближался человек, — последние сомнения в этом отпали. Шаги раздавались с интервалом в секунды две-три, гул их разливался подобно волнам, заставляя подрагивать вертолет и его пассажиров.
