— Я-то думал, вы обсуждаете наш маршрут, а оказывается, в центре внимания Кид.

— Кстати, что там с маршрутом? — оживился Барнер. — Мы вроде бы прибавили ходу? Или я ошибаюсь?

— Все правильно. Мы наконец-то настигли косяк и сейчас идем вплотную за ним.

Генри в волнении схватил Барнера за руку.

— Но мы ведь спрашивали об этом старшину, и он ничего нам не сказал!

Сидящий на кнехте водолаз хрипло рассмеялся.

— А больше вы его ни о чем не спрашивали?

— Это человек Тореса, — пояснил Стоксон, — командующего эскадрой. Я уже говорил вам, что на судне около десятка военных. Для того мы и собрались здесь. Мне кажется, что вы под подозрением.

— С чего ты взял это? — Барнер прищурился. — Мы вели себя достаточно осторожно.

— Если не считать того, что приставали к каждому встречному со своими дурацкими вопросами, — ехидно вставил Кид.

— Вовсе нет… — начал было журналист, но Стоксон прервал его движением руки.

— В кают-компании о вас состоялся разговор. Я не знаю подробностей, но капитану пришлось основательно отдуваться. Когда дело доходит до диалога с военными, он не слишком-то храбр. По счастью, он и сам мало что знает о вас, и тем не менее, вам следует проявлять осторожность.

— Поменьше любопытства и побольше скромности, — напутствовал Кид. Обернувшись к Стоксону, проворчал: — Если все так плохо, нечего было и собираться здесь.

— В такую погоду на палубе никого нет, и я считал…

— Все ясно, Стоксон, не оправдывайся. Мы, конечно, благодарны тебе, Барнер переглянулся с Генри. — Как далеко от нас косяк?

— Примерно полтора-два километра.

— И что собираются предпринять военные?

— Спроси что-нибудь полегче. Полагаю, что этого не знает и сам Торес. В любом случае приказы пришлют с флагманского крейсера. До сих пор никаких новых указаний мы не получали.

— Скажите, а вы видите их на экране? — Генри кивнул в сторону моря.

Стоксон понял, кого он имеет в виду. Задумчиво пожал плечами.

— Разумеется, мы их видим. Но пока ничего интересного. Обычное скопление рыб. Довольно плотное, хотя размеры не столь уж впечатляющие. Движется косяк без изменения направления. Наше присутствие их, похоже, ничуть не беспокоит…

— Тшш!.. — Кид резко привстал. Приложив палец к губам, замер в напряженной позе. — Дождь затихает — это раз. И кто-то пыхтит на верхней палубе, прямо над нами — это два.

Стоксон прислушался.

— Лучше, если нас не будут видеть вместе.

Барнер и Генри одновременно кивнули.

— В случае чего обращайтесь к Киду. Он свяжется со мной.

— Разбегайтесь, суслики, и побыстрее, — Кид снова уселся на кнехт. А старина Кид еще покараулит.

— Береги свое нежное сердце!

— За него можешь не беспокоиться, сынок. Оно намерено стучать звучно и долго. Как минимум лет сто.

— Не следует жадничать, Кид, — улыбнулся Стоксон. — Ты переживешь всех нас и останешься один-одинешенек. Разве это не скучно?

— Я подумаю над твоими словами…

В каюте они сняли набухшие от влаги штормовки, и Генри расслабленно опустился в кресло.

— Похоже, они не очень-то горят желанием помочь нам. То есть я не хочу сказать ничего плохого, но, кажется, Легон был прав. Мы и впрямь должны рассчитывать прежде всего на самих себя.

— А чего ты ждал? Что они будут прыгать вокруг нас, наперебой предлагая услуги? — в мокрых носках Барнер прошлепал к буфету, раскрыв зеркальные дверцы, достал початую бутыль и пару бокалов. — Человек всегда должен рассчитывать прежде всего на самого себя, иначе грош ему цена.

— Странно ты рассуждаешь.

— Напротив! Вполне обыденно. Твоя работа — это только твоя работа, к лицу ли перекладывать ее на чужие плечи?

— Но мы предполагали помощь с их стороны…

— Ты ее и получишь, не волнуйся, — Барнер умело разлил вино по бокалам. — Не отчаивайтесь, мистер Больсен, они просто осторожничают. Им есть что терять. Киду — его приятелей водолазов, Стоксону — лабораторию, которой он руководит со дня ее основания. А мы здесь, как говорится, люди пришлые, появились и исчезли. Так что не требуй от них ненужного героизма.

— Ненужного ли?

— По правде сказать, не знаю. Ты сам видишь, мы пробиваемся ползком и ощупью. Может, что-нибудь обнаружим, а может, и нет.

Приняв бокал, Генри кивнул.

— Наверное, ты прав.

— Еще бы… — Грузно вздохнув, Барнер во весь рост развалился на тахте. — Кида я не встречал уже больше года, но вряд ли он изменился. Если его заинтересовать по-настоящему, он горы своротит. Заводной характерец!..

— А Стоксон?

— Тут несколько сложнее. У него семья, трое детей, служебное положение. Если он попытается избежать риска, я его пойму. В сущности, мы и сами не знаем, чего хотим. Вернее, я-то охочусь за сенсационным материалом, а вот ты…

— Что — я?

— А это уж у тебя надо спросить. — Барнер одним глотком осушил бокал и со стуком поставил его на столик. — Кажется, мы уже говорили об этом. Я по крайней мере честен с тобой. Меня интересует сенсация. Кроме того, это дело принципа. Всегда симпатизировал «зеленым» и недолюбливал вояк. Но ты? Какого, извини, рожна надо тебе?

Генри уставился на собственные колени.

— Вероятно, все зависит от того, — медленно начал он, — как сложатся обстоятельства.

— Отлично! — Барнер энергично кивнул. — Пока я ничего не понял, но тем не менее первый шаг сделан. Наш великий молчун заговорил! Хорошо, предположим, что все обошлось тихо-мирно, хотя… Нет, такого, конечно, не произойдет. Допустим иное! Весь этот косяк вскоре подтверждает самые мрачные опасения Тореса и его коллег. Выясняется, скажем, что он действительно разумен и способен совершать самые удивительные вещи. Военные начинают действовать, и довольно-таки решительно. Что делаешь ты?

Генри прикусил губу. Вопрос, маячивший перед внутренним взором, прозвучал из уст журналиста. В самом деле, как он в таком случае поступит?

— Это будет зависеть…

— Да от чего, черт возьми! От чего?! — Барнер подпрыгнул на тахте и, пересев на край, нервно взъерошил шевелюру. — Я ведь уже предположил, что они начали действовать… Ну хорошо, ладно!.. Пусть произошло самое худшее. Это ты, надеюсь, в состоянии себе представить? В ход пошли бомбы, химические отравляющие вещества. И что тогда? Ты попытаешься помешать Торесу? Или нет?

— Это не твое дело, — пробормотал Генри.

— О, да! Конечно, не мое! — Барнер расхохотался. — Я уговариваю друзей устроить мистера Больсена на место научного консультанта в лабораторию Стоксона, помогаю пробраться на «Вегу», послушно собираю для него информацию, и вдруг в один прекрасный день скромняга Больсен выкидывает трюк, в результате которого в переплет попадают и Кид, и Стоксон, и Легон, не считая вашего покорного слуги. Само собой, не мое дело!.. Но только ты не на того напал, барашек! Со мной тебе придется быть поразговорчивее…

— К счастью, у нас две комнаты! — кипя от сдерживаемой ярости, Генри поднялся.

— Да мы никак вздумали обижаться? Ай-яй-яй! — насмешливо пропел Барнер.

Не отвечая, Генри прошел в соседнюю комнатку и хлопнул дверью. Приблизившись к иллюминатору, раздвинул дрожащими руками шторы и невидящим взором уткнулся в кипящую брызгами тьму.

Барнер в это время сидел на тахте и задумчиво разглядывал собственную ладонь. Линии, прожилочки, бугорки… Иероглифы хиромантов. Налив себе еще порцию, залпом выпил. Опустив ноги на пол, осторожно прокрался к двери.

Генри не услышал, как вошел журналист. Он по-прежнему стоял возле иллюминатора и следил за ползущими по стеклу каплями дождя.

— Алло, мистер Больсен! — Барнер постучал по двери. — Нам надо объясниться.

Генри промолчал.

Подойдя ближе, журналист выбрал положение, из которого мог видеть отражение Генри в иллюминаторе. Театрально развел руками.

— Ну вот, такой уж я есть, и ничего тут не попишешь! Резковатый и прямолинейный. И не надо на меня дуться, слышишь?.. На меня не дуются. Меня или уважают, или ненавидят… Эй, мистер Больсен! У вас спина дымится! Не верите? Ну, как хотите… — Барнер присел на стул. — В конце концов, я имею право подразнить тебя? Согласись, отчасти я все-таки прав. Это наше с тобой плавание — не самое комфортное путешествие. Нутром чую, что мы хлебнем здесь лиха. Значит, чем больше мы будем знать, тем лучше. С самого начала я ориентировался на тебя. Семейные действительно предпочитают не лезть в пекло… А ты полез. И кстати, Линда тоже что-то почувствовала.