Итак, их пятеро, достаточно много, чтобы называть это почетным эскортом. И везли его не куда-нибудь, а в некое зловещее место, где по обычаю потчуют гостей вроде него. Сначала поинтересуются долгом, а после станут расспрашивать про того полицейского. Какая разница, о чем разговаривать с донором? Есть повод — и ладно. О том, как поступят с ним после всех этих бесед, Виктору не хотелось думать.

— Очухался? — один из сопровождающих склонился над ним. — Значит, ты и с копами еще якшаешься? Занятно…

— Ничего, у Графа из него вытянут все до последнего словечка.

— Это уж точно. В этом, козлик, можешь не сомневаться, — человек, склонившийся над Виктором, растянул губы в ухмылке. Теперь от киношных чулок освободились все. Двое оказались неграми, а тот, что прижимал к животу покалеченную руку, был смуглолиц и остро очерченным профилем походил на испанца.

— Проще было его хлопнуть там, на месте, — проворчал он. В отличие от других исход дела его явно не устраивал. — Пришить, а ночью подбросить на какую-нибудь свалку.

— По-моему, наш клиент с тобой не согласен, — розовощекий блондин жизнерадостно оскалился. Негры прыснули смехом. Шофер впереди, тот самый рыжий юнец, что болтал с администратором, тщетно пробовал завести двигатель фургона. Поворот ключа зажигания вызывал томительное скрежетание в недрах машины, и каждый раз все заканчивалось тишиной.

— Что там, Рыжий? Может, кто-нибудь подходил к фургону?

— Как будто нет. Я же смотрел… — Водитель скрючился у рулевой колонки. — Ничего не пойму. Эта колымага всегда заводилась с полуоборота.

— Может, подтолкнуть? — с усмешкой предложил один из негров, но шутку не поддержали. Возможно, со временем у них было туго. Розовощекий блондин, которого почему-то звали Греком, пригнувшись, прошел к водительскому месту.

— Пойди проверь свечи!

Выразив сомнение, Рыжий все же полез из машины. И именно в этот момент на лобовое стекло угодила клякса, пущенная с высоты безымянным крылатым героем. За ней немедленно последовала вторая. Негры дружно заржали, и даже насупленный подранок насмешливо фыркнул. Привлекая внимание Рыжего, Грек застучал по стеклу. Увидев кляксы, тот бешено заругался.

— Каково, а? — Грек, улыбаясь, обернулся к ним. — Двойное попадание! Такого я еще не видел.

Что-то стукнуло по крыше. Подумав об одном и том же, все население салона загромыхало хохотом. Ругань Рыжего, долетевшая снаружи, только добавила им сил.

— Еще несколько минут, и нас придется откапывать!..

Откапывать никого не пришлось. Безостановочно ругающийся водитель нашел наконец причину неисправности. Тряпкой уничтожив кляксы, заскочил в машину и с треском захлопнул за собой дверцу.

— Одно к одному! — пробурчал он. — Эти голуби успели заляпать весь верх.

— Действительно странно, — блондин кивнул. — Вероятно, крыша ночлежки их излюбленное место.

Со второй или третьей попытки двигатель наконец завелся. Фургон дернулся вперед, и Виктора от стены перекатило на середину салона. Один из сидящих ногой толкнул его на место.

— Эй, Грек! Может, стоит надеть на него наручники? Шустрый паренек! Уже ожил.

— Перебьетесь! — Грек озадаченно смотрел еще на один зеленовато-белесый след, украсивший лобовое стекло. — Вот дьявол! Они что, летят за нами следом?

На одном из перекрестков мотор зачихал и чуть было не заглох.

— Похоже, отработала твоя колымага, Рыжий.

Водитель нервно заерзал. Он был обижен за свою машину, но ответить должным образом не мог. Факты красноречивее слов, а с фургоном явно творилось неладное. Он то и дело начинал рыскать по дороге, внутренности его дребезжали, а когда, заметив очередной вензель на стекле, водитель включил дворники, они попросту не шелохнулись.

Следя за происходящим, Виктор внутренне сжался. В любой момент можно было ожидать самого худшего. Эти люди ни о чем не подозревали. Поторапливая водителя, они только еще более сгущали атмосферу напряженности. Рыжий явно умел управляться с машинами, но нынешняя его нервозность была явно непоказной.

— Что, Рыжий, совсем спятил твой драндулет? — негр с поломанным, как у Бельмондо, носом подмигнул своему соплеменнику. Тот ответил ему тем же. Что-то хотел сказать и хозяин покалеченной руки, но его опередил вопль блондина:

— Черт возьми! Куда он прет?!

В следующую секунду Рыжий круто вывернул руль. Фургон занесло, шины заверещали по асфальту. Виктор не видел, что происходит, но рефлекторным движением оттолкнулся от близкой стенки. Однако беда нагрянула с другой стороны. Чей-то тяжелый передок с ужасающим треском ударился в фургон, разом прикончив всю троицу, сидящую напротив. Визгливо закричал Рыжий. За мгновение до того, как они перевернулись, Виктор успел рассмотреть лопающиеся по сварным швам металлические листы корпуса. Это напоминало кадр из фильма ужасов. Чужой радиатор подобием тарана прошиб стенку фургона, резво потащил их по бетону. Одного из негров с перебитым позвоночником швырнуло на Виктора, и тут же что-то упало ему на ноги. Оглушенный скрежетом и грохотом, донор задыхался от навалившейся на него тяжести. Встретив на своем пути препятствие, фургон совершил полоборота, и Виктор оказался наверху. Единственное, что продолжало давить ему на поясницу, это сорванное с креплений кресло. Сбросив его с себя, он рванулся к выходу. Одна из дверец согнулась дугой, второй не существовало вовсе.

— Стой!..

Обернувшись, Виктор с некоторым удивлением обнаружил, что сдавленный полухрип принадлежит блондину. Грек силился вырвать зажатую между полом и сиденьем ногу. Рукоять револьвера открыто торчала у него из-за пояса, но в горячке об оружии он, видимо, забыл. Рыжий лежал рядом с ним, по-детски обхватив изрезанное стеклом лицо. Между пальцев у него сочилась кровь.

Не дожидаясь, когда Грек вспомнит о револьвере, Виктор бочком протиснулся в деформированное подобие выхода и спиной упал на траву. Светлая громада рефрижератора высилась неподалеку. Визжа тормозами, справа и слева останавливались машины. За какие-нибудь десять-пятнадцать секунд их скопилось уже порядочное количество. К месту аварии бежали люди. Среди них он дважды заметил мелькнувшую полицейскую униформу.

Нет уж!.. Лучше понадеяться на собственные ноги. Поднявшись, он, прихрамывая, пересек узенькую полоску травы и выбрался на пешеходную дорожку. Перебежав к ближайшему зданию, заметил козырек подземки. Как раз то, что ему надо!.. Виктор прибавил ходу. Далеко позади раздались свистки. Оборачиваться и выяснять, свистели это ему или сумевшему наконец выбраться из фургона блондину, он не стал. Перепрыгивая разом через две ступеньки, Виктор побежал вниз. Прохожие поглядывали на его босые ноги, но никто не пытался делать ему замечание. Люди здесь видывали и не такое.

Неподалеку от платного турникета Виктор задержался, чтобы совершить сделку с одним из сидящих у стены нищих. За несколько монет, вынутых из жестяной банки, он сунул в сморщенную перепачканную ладонь пару брикетов из подсумка. Опасаясь, как бы нищий не поднял крика, он торопливо наклонился к его уху и убеждено проговорил:

— Отличный смэк! Попробуй, не пожалеешь.

Слово «смэк» тот знал и озадаченно уставился на собственную ладонь. Попрошайки справа и слева с любопытством начали вытягивать шеи, и, поймав на себе их алчные взгляды, обладатель загадочных брикетов крепко сжал пальцы. Так или иначе, но тревогу он поднимать не собирался, и Виктор успокоено возобновил путь.

Уже через каких-нибудь тридцать-сорок минут он вышел из-под земли на знакомую улицу. Прихрамывать он стал еще больше. В вагоне ему отдавили ногу, а потом свет под потолком не по-доброму замигал и в конце концов погас вовсе. В темноте Виктора обшарили чьи-то руки. Он не сопротивлялся, зная, что в карманах у него все равно ничего нет. Однако жулика это только разъярило. Оставив одежду донора в покое, он беззастенчиво наградил его крепкой зуботычиной. Виктор попытался ответить, но кулак его угодил в пустоту. По счастью, он все-таки добрался, куда хотел. В этом квартале проживала Летиция, его давняя знакомая, девочка-женщина, в часы депрессий дававшая ему приют и обманчивую умиротворенность, которую только и способны дарить женщины.