Должно быть, сознание оставило его на некоторое время, потому что, открыв глаза вторично, прихожей он больше не увидел. Александр очутился в больнице, в комнатке без окон. Марлевая ширма отгораживала дальний угол, и там, за этой ширмой, шумела вода, зловеще побрякивали инструменты. Человек, перебирающий инструментарий, вполголоса напевал «Ландыши». В некоторых местах слова он заменял свистом.
— Будь паинькой, Сашок, — чья-то рука сжала его бицепс. Вздрогнув, Александр повернул голову и увидел Димку Губина.
— Дмитрий? — он попытался встать. — Что со мной стряслось? Где мы? В больнице?
— Тшшш… — Губин прижал к губам палец.
— О! Наш пациент приходит в себя! — из-за ширмы вынырнул огромного роста мужчина в белой шапочке и в халате. — Как самочувствие? Сердечко с кишочками не бо-бо?
— Все хорошо, только… — Александр вопросительно глянул на Дмитрия. — Я не совсем понимаю, почему я здесь?
— Не волнуйтесь, — голос доктора звучал елейно. — Все, что от вас требуется, это чуточку терпения. К сожалению, наркозом мы не пользуемся, а наша анестезия несколько своеобразна, но на вкус и цвет попутчиков нет, так, кажется, говорится? — он громко рассмеялся.
— Все пройдет быстро, Сашок, — Дмитрий продолжал держать его за руку. Совершенно неожиданно Александр обнаружил что полностью раздет, а кушетка, на которой он лежит, и не кушетка даже, а самый настоящий хирургический стол.
— Какой наркоз? О чем вы говорите? — он вновь попытался освободиться, но хватка приятеля оказалась жесткой. — Что вам от меня нужно?
Глаза Дмитрия блеснули желтым огнем. Только сейчас следователь рассмотрел, что зрачки у него не круглые, а по-кошачьи — щелочками.
— Все в порядке, док, — изменившимся голосом произнес лжеприятель. Александр Евгеньевич готов к операции.
— К какой операции? Ничего я не готов! — предчувствие недоброго переросло в уверенность. Александр рванулся.
— Прыткое создание! — сильной рукой доктор прижал пациента к столу. В воздухе сверкнул скальпель. — А всего-то и нужно, что чуточку терпения! Если вы не будете дергаться, я пережму вам сонную артерию, и все пройдет значительно легче.
— Нет!..
— На нет и суда нет. Вам же, чертям, добра желаешь — жалеешь, не трогаешь. Так хоть бы одна душа спасибо сказала! Нет, они, стервецы, в номера ломятся, любопытство проявляют…
Лезвие с хрустом вошло в грудь Александра. Боли он не ощутил, но брызнувшая кровь заставила забиться в чужих руках. Сталь продолжала кромсать тело, вспарывая сосуды и жилы, дробя ломкую кость.
— Да держите же крепче! Что он, как юла!..
Совет доктора запоздал. Извернувшись, Александр ударил Губина пяткой, освободившейся рукой вырвал из груди скальпель и мазнул окровавленным лезвием по перекошенному лицу хирурга. Случилось ужасное. Щеки доктора поплыли багровым тестом, подбородок и нос съежились, утонув в безобразном месиве, гноем хлынувшим через рану. По-волчьи взвыв, хирург отшатнулся от стола. Не теряя времени, Александр спрыгнул на белый линолеум и заметался в поисках выхода. По пути сшиб поднимающегося с пола Губина. Правда, теперь было уже совершенно очевидно, что это никакой не Губин. Костлявое существо размахивало неестественно длинными конечностями, желтая плоскость лица оказалась лишенной и глаз, и рта. Паучьи пальцы ринулись к ноге беглеца, но Александр успел отскочить к ширме. Там же сама собой отыскалась и дверь.
— Хватайте же его!..
Но он уже, вышибив дверь плечом, выбегал на улицу…
Город нежился в объятиях ночи. Задавая работу завтрашним дворникам, снежное крошево густо осыпалось на тротуары. Не чуя под собой ног, Александр мчался к своему дому. К счастью или к несчастью, прохожие не попадались, и о дикарском виде можно было не тревожиться. Куда больше его беспокоила рана в груди. В кривом незнакомом переулке, зачерпнув пригоршню снега, он, как мог, попытался стереть кровавые разводы. Дело продвигалось медленно, и он перепачкал уже целый сугроб, когда кто-то тихо позвал его по имени. Сжав кулаки, следователь обернулся. Ступая легко, как ангел, почти не оставляя следов, к нему приближалась обнаженная Регина. Чудо, изваянное из мрамора, девушка, заставляющая задерживать дыхание. Она двигалась уверенно и грациозно, чуть покачивая точеными плечиками. Маленькие упругие груди почти не колыхались, кожа отсвечивала странной голубизной. Пораженный, Александр застыл на месте, забыв вытряхнуть из ладони потемневший от сукровицы снег.
— Регина, ты?..
Она улыбнулась ему. Спокойно и доброжелательно.
— Как ты здесь очутилась?
— Случай, — она махнула кистью. Плавно, словно в танцевальном па. — И вполне объяснимый. Я живу неподалеку.
— Вот как? Я и не знал, — глупо пробормотал Александр.
— Может, зайдешь?
— Зайти? Прямо вот так? — только сейчас он в полной мере осознал, что одежды на нем нет. Стыдливо прикрывшись, залепетал: — Видишь ли, кое-что случилось, и я…
— Пойдем, — ледяными пальцами Регина взяла его за руку, повела за собой.
Уже через каких-нибудь десять минут с полотенцем вокруг бедер Александр управлялся на кухне с чайником. Его еще трясло от холода. Рана на груди была заклеена пластырем, а Регина отправилась в спальню поискать что-нибудь из одежды.
— Саша! Я…
Должно быть, так кричат подстреленные журавли. Опрокинув закипающий чайник, Александр бросился в комнату.
Она стояла в дверях, держа потертый на локтях пиджак, с болезненным изумлением прислушивалась к чему-то, что, возможно, происходило внутри нее.
— Что с тобой, Регина?
— Я… Мне плохо. Только я не понимаю…
— Голова? Сердце? Только скажи!..
— Не знаю. Тебе не надо было ходить в эту гостиницу!
— При чем здесь гостиница?
Регину сотрясла дрожь.
— Там, на улице, было хорошо, а здесь жарко. Очень жарко… — Выронив пиджак, она бессильно прислонилась к косяку.
— Ты должна лечь! И чаю горячего… — Александр шагнул к девушке и остановился. По щекам Регины текли слезы. И не только по щекам. Они текли по всему телу девушки, сливаясь в крохотные ручейки, образуя на полу синеватую лужицу.
— Регина!..
— Саша! Я… — рот девушки исказился в беззвучном крике. Глаза потускнели, стали стремительно выцветать. Она превращалась в стекло, в тающий лед. С ужасом Александр взирал на ее руку. Пальцы, цепляющиеся за ручку двери, превращались в тонюсенькие прутики. Мгновение, и кисть с хрустом обломилась. То, что еще недавно было Региной, рухнуло на ковер, разбившись в холодные брызги. Голубоватой волной вода устремилась к его ногам. Что-то начинало твориться с полом. Он прогибался, опасно поскрипывая, ему вторили чернеющие стены. Александр шагнул назад и провалился. Фонтаном вода хлынула следом, неся с собой мутную известь, обломки бетона и кухонную утварь. Он уже захлебывался, когда пенный водопад выбросил его на сушу. Кинжальным взмахом тишина перерезала нить звуков. Александр открыл глаза и с облегчением убедился, что лежит у себя в квартире на диване.
На этот раз лаборанты встретили его без всегдашнего зубоскальства. Усадив на шаткий стул, вежливо попросили обождать. Подозрительно, хотя и приятно. Мило, пусть и непривычно. Скупо поблагодарив, Александр с покорностью сложил руки на коленях. Подобное положение дел ему было знакомо. Иннокентий Павлович любил потомить просителей. Печальный факт бюрократии, бороться с которым было абсолютно бесполезно. Лаборанты были нужны органам. Их мнением дорожили, от скорости и качества их работы зависело порой слишком многое.
Александр приблизился к окну. Здесь, как и прежде, хозяйничал ветер. Посланник августа не нуждался в отдыхе. Наделенный гибким телом змеи-невидимки, он кружил возле домов, ероша кусты и деревья, драконьим хвостом бил по жестяному надорванному краю крыши, заставлял парусить сохнущее во дворах белье. В подворотне туповато потявкивала дворняга. Кто-то лениво швырял в нее камешки.
— Однако… — Александр рассеянно достал расческу, пальцем провел по зубьям туда-сюда. Подойдя к подвешенному над телефоном зеркалу, сосредоточенно причесался. Тут же рядом располагалась раковина с краном. Сервис есть сервис! И никаких причин для скуки. Хочешь, названивай по телефону, хочешь, умывайся или возделывай шевелюру. Ополоснув руки, он обнаружил, что вода пахнет карболкой и рыбьим жиром. Вытирая ладони платком, поморщился. Химики!.. Могли бы, кажется, и придумать какое-нибудь фильтрующее устройство. Или эта вода только для пришлых?.. Он замер. В памяти всплыл фрагмент из сегодняшнего сна. Регина… Подруга Лесника, загадочная дама, без пяти минут атаманша. Сердце поневоле ускорило ритм, и Александр не расслышал за спиной шагов.
