Автор этой книги Любовь Фёдоровна Воронкова родилась в Москве в очень бедной семье. Отец, безземельный крестьянин, пришёл в Москву на заработки, потому что не хватало земли, чтобы прокормиться. Мать с детства была отдана в услужение.

Отгремела революция, в стране установилась Советская власть. Каждый бедняк получил возможность учиться, получил возможность работать по своему призванию. А Любовь Фёдоровна с самого детства очень любила сочинять стихи, писать небольшие рассказы.

Сначала она стала журналисткой, сотрудничала в газетах, журналах, на радио. В 1940 году появилась первая её книжка «Шурка». Любовь Фёдоровна стала писательницей.

С тех пор Воронковой написано много книг. Тут и «Лихие дни», и «Лесная избушка», и «Девочка из города», написанные в годы войны… Тут и «Старшая сестра», и «Солнечный денёк», и «Личное счастье», и «Детство на окраине», и «Маша-растеряша», и «Алтайская повесть», и другие книги, которые ребята очень любят. Я думаю, понравится читателям и «Аниска», впервые изданная вот в этой книжке.

Любовь Фёдоровна много ездит по стране, часто бывает в деревнях и сёлах. Всюду она заводит дружбу с местными ребятами, а потом уже через свои книжки она знакомит со своими друзьями нас. С каждой книжкой она дарит нам новых Друзей. Прочитаем мы «Федю и Данилку» и начинаем вместе с Данилкой грустить о том, что уехал Федя… Возьмёмся за «Девочку из города», и нам становится очень досадно, что осиротевшую Валентинку обижает легкомысленная Таиска и её грубоватая сестра. Впрочем, к концу повести мы примиряемся и с этими девчонками, потому что они полюбили Валентинку.

Почему так происходит? Почему мы дружим е ребятами, которых никогда не видели?

Не видели? Нет! В том-то и дело, что Воронкова заставила нас их увидеть.

«В это время явился с улицы Романок. Мороз надрал ему щёки. Красный, как помидор, он Остановился против чужой девочки и вытаращил на неё глаза. Даже ноги обмести забыл». Ничего не сказала Воронкова о том, сколько лет Ро-манку, а мы уже знаем, что это совсем маленький мальчишка, мы уже увидели его.

Не только по внешним чёрточкам, но и по манере говорить писательница заставляет нас отчётливо представить себе того или иного человека. Важного и скучного Корнея-Всех-Умней не спутаешь с Лёней.

И так же как людей, мы отчётливо видим и луга, и поля, и леса, и всевозможные машины в книгах Воронковой.

«Вот уж и трактор идёт… идёт и рокочет грузно, спокойно, ровно… А сзади, за блестящими лемехами, ложатся глубокие борозды, отваливаются пласты, разламываются, рассыпаются в комья. И грачи идут, как домашние куры, даже и головы не поднимают на Дёмушку». Это из повести «Золотые ключики».

И ещё… Прочитаете вы эту книгу и словно своими глазами увидите, как собирают выброшенную штормом хамсу, как бурят землю, чтобы достать воду, как водят поезда, как стерегут и кормят уток, как строят гидроэлектростанцию, как убирают хлеб, как распределяют октябрят по звёздочкам, как… словом, всего не перечислишь.

Представляете себе, как много пришлось писательнице самой увидеть, услышать, узнать, чтобы рассказать нам обо всём этом!..….

Ю.Сотник

Таня спала под светлым ситцевым пологом. Утром к маленькому сенному оконцу подошёл петух — да как запоёт!

Таня и проснулась. Она подняла полог, посмотрела в оконце — солнышко уже высоко.

Таня слезла с постели и в одной рубашонке вышла во двор.

На дворе мать кормила кур:

— Цып-цып-цыпа-а-а!

Со всех сторон — и с усадьбы, и с улицы, и со двора — бежали и летели куры. Они хлопали крыльями и кудахтали.

— Ну, как, Танюша, спала? — спросила мать. — Видно, крепко? Моя бригада уже наработалась — мы целый луг скосили и валы разбили, а ты только-только глаза открыла! Ну, расскажи, какие тебе сны снились.

Таня посмотрела на синее небо, на зелёные берёзы… Посмотрела матери в лицо, в её весёлые глаза, улыбнулась и сказала:

— Не знаю.

Куры расторопно клевали корм. А одна — рябая, мохноногая — опоздала. Она спешила откуда-то издалека — шею вытянула, крылья распустила — да впопыхах и налетела на Таню. Таня даже покачнулась.

— Вот бедовая! — сказала Таня. — Людей с ног сшибает.

А мать засмеялась и поцеловала Таню в тёплые светлые завитки на макушке.

— Эх ты, — сказала она, — хохлаточка моя! С курицей не справилась! Беги умойся да платье надень, а то бабушка скоро завтракать позовёт.

Таня прошла через двор к палисаднику. Возле сирени на самом солнцепёке росли в палисаднике весёлые цветы мальвы. Таня подняла голову к розовым бутонам, — как они высоко растут! — взялась рукой за шершавый стебель; стебель покачнулся, и капелька росы из алого цветка упала ей прямо на лицо.

— Ещё один расцвёл! — закричала Таня. — Мамушка, гляди — самый красный развернулся! Вот бы наш папка поглядел, если бы жив был, — он бы обрадовался!

Мать сжала губы и ничего не ответила. У Тани отца не было — он погиб на войне.

— А что, не правда? — сказала Таня. — Не обрадовался бы? А ты сама всегда говорила, что папка эти цветы любил!

— Любил, — ответила мать.

С шумом пролетела стайка маленьких чёрных ласточек, нагрянула на старую берёзу.

— Любил он эти цветы… — повторила мать, — и ласточек любил. Ишь как кричат, как рты разевают! Уже оперились, а всё ещё у матери корму просят.

Пролетела, просвистела синим крылом большая ласточка, поймала на лету козявку и сунула детёнышу в широкий жадный рот. Маленькая птичка трепыхнула крылышками и чуть с ветки не свалилась. А остальные ещё пуще подняли крик.

В это время пришёл дедушка. Он убирал на конюшне лошадей, потому что он колхозный конюх.

Дедушка стал мыть руки под рукомойником. А бабушка увидела из окна, что дед пришёл, и закричала:

— Эй, народ честной, идите завтракать!

Все сидели за столом: дедушка, бабушка, мать и Таня.

На столе стоял большой медный самовар и фыркал паром. Рядом с ним дымился горшок топлёного молока с коричневой пенкой.

Чашки у всех были разные. У бабушки — голубая, у матери — с ягодками, у Тани — с петушками.

У деда не было чашки. Он пил чай из стакана. А на стакане была только одна синяя полоска.

Бабушка достала из печки блюдо горячей картошки. Поставила на стол большую миску студня. А Тане на блюдце бабушка положила пухлый румяный пирожок. Таня обрадовалась.

— Эй, дедушка, — крикнула она, — а у тебя пирожка нету! А у меня-то есть!

— Подумаешь, пирожок! — ответил дед. — А зато я вижу синенькую птичку, а ты нет.

— Где, где синенькая птичка?

— Да вон, на берёзе сидит.

Таня высунулась из окна. Посмотрела на одну берёзу, посмотрела на другую. И на липу посмотрела.

— Где же эта птичка?

А дед встал, вышел на крыльцо, и когда вернулся, то опять сказал, что видел синенькую птичку.

— Да ты не слушай старого! — сказала бабушка. — Он нарочно.

— Вот ведь какой ты, дед, — рассердилась Таня, — всё обманываешь!

Она села на своё место, хотела взять пирожок, а пирожка-то нет! Таня посмотрела на всех по очереди — кто взял пирожок? Мать смеётся. Только у неё пирожка нет. И у бабушки пирожка нет… А дед удивляется: