— Он всегда был мне предан.

Лиана слепо не замечала влюблённости стража, что было неудивительно, учитывая историю её жизни. После всего содеянного Себастьеном, она по-прежнему его любила. И возможно, никогда не перестанет. Жизнь во дворце в качестве наложницы и ассасина исказили её восприятие до той грани, когда она потеряла способность любить кого-либо, кроме своего хозяина. Унижавшего её, а в конце даже попытавшегося отобрать детей.

Но Себастьен тоже любил Лиану, в этом Айседора не сомневалась. Такой же извращённой любовью. Исказились ли её собственные чувства к Лукану из-за жизни во дворце? Такие ли они настоящие, какими кажутся?

Через несколько мгновений Лиана вздрогнула, будто от испуга. Прикрыла руками груди и заулыбалась.

— Я чувствую, — прошептала она, — молоко приливает.

— Вот и хорошо.

— Я могу накормить своих детей.

— В изобилии, — улыбаясь ответила Софи. — Когда я увижу своих племянников?

Лиана встала и покачала головой.

— Боюсь, никогда. — Она повертела кольцо на пальце. — Те, кто всё ещё считает Себастьена законным правителем, захотят сделать Джэна императором, и война продолжится. Значит, будут новые смерти. Хуже того, жрецы запрут где-нибудь моего сына и в жажде власти используют в собственных целях. И страшно даже представить, что они сделают, если прознают о существовании Аликса. Я обещала Себастьену увезти мальчиков подальше от дворца и политических интриг. Так я и собираюсь поступить, — она подняла руку. — Вот всё, что Джэн с Аликсом получат от своего отца: простое кольцо с его кровью, запёкшейся в креплении камня.

Лукан так сильно хотел заполучить это кольцо. Но он ушёл, и даже если забрать единственную оставшуюся у Лианы ценную вещь, Лукан наверняка не примет ничего от Айседоры. Он не просто больше не любил её, а презирал и не терпел всё, до чего она дотрагивалась.

Жульетт протянула руку ладонью вверх и попросила разрешения рассмотреть кольцо поближе. Лиана согласилась, и средняя сестра коснулась голубого камня.

— В нём есть магия, — с улыбкой сказала она.

Лиана вздохнула.

— Тогда мне лучше избавиться от кольца?

— Вовсе нет, — Жульетт опустила руку. — Это несильная магия и тебе не стоит из-за неё тревожиться. Когда-то давно кольцо благословили, чтобы избавить от темной энергии прошлого владельца. Теперь оно приносит удачу. Совсем небольшую, — сказала она, — но этого достаточно, чтобы заставить камень мерцать, когда его разглядывают. Он напитался силой, — Жульетт взглянула на Айседору и тихо добавила: — Из тебя.

— Может, кольцо принесёт мне и моим мальчикам удачу.

— Очень вероятно, — согласилась Жульетт.

— Мне пора уходить. Окажите милость, — попросила Лиана, отступая к входу. — Говорите всем, что мы погибли. Придумайте грустную историю о нашей смерти, чтобы никто никогда не вздумал нас искать.

— Куда вы пойдёте? — поинтересовалась Айседора.

Бывшая императрица покачала головой.

— Не знаю. Далеко. Как можно дальше от Арсиза, вот куда, — она кивнула Софи. — Спасибо за моих детей и возвращение способности их кормить. — Лиана склонила голову перед Жульетт. — Спасибо и вам за рассказ о кольце Себастьена. Хорошо, что я это узнала. — Потом посмотрела на Айседору, и её глаза погрустнели. — Я никогда не смогу в полной мере отблагодарить тебя за дружбу и передать как рада, что ты выжила.

— Не обязательно... — начала Айседора, но Лиана отвернулась и выбежала прежде, чем подруга успела закончить.

Преследование Лианы насторожило бы Милза и остальных солдат, поэтому Айседора осталась в палатке. Посмотрела на Жульетт, которая молчала почти всё время долгого визита Лианы.

— С ней ничего плохого не случится?

Жульетт помотала головой.

— Ей придётся нелегко, но у них с мальчиками всё будет хорошо. — Она подняла голову и улыбнулась. — Тот, кто так предан ей, мужчина, который солгал...

— Фергус, — пояснила Айседора.

— Фергус пойдёт за ней. И будет защищать.

Айседора почувствовала облегчение, узнав, что Лиана, дети и Мари не останутся без защитника.

— О нет, что мне делать? — вдруг в явном расстройстве воскликнула Софи.

— Что случилось? — удивилась Айседора.

— Я не могу соврать Эрику про гибель Лианы и детей.

— Почему? — спросила Айседора. — Ты же понимаешь, что это их единственный шанс на спокойную жизнь.

— Да, знаю, но... Я не могу обманывать Эрика. Он мой друг.

— Давай, я ему солгу, — прагматично предложила Айседора. — Я с ним едва знакома.

— И я могу солгать, — добавила Жульетт. — Софи, тебе останется только изображать грустный вид и сохранять самообладание.

Софи пожала плечами.

— Ради благого дела, думаю, с этим я справлюсь.

Айседора посмотрела на створки палатки. Меж ними осталась небольшая щель, через которую виднелся лагерь.

— Интересно, Фергус уже последовал за Лианой?

Жульетт кивнула и улыбнулась.

— Идёт прямо по пятам. 

Как и предсказывал Тэйн, рядом с сёстрами горел жаркий костёр, а на небе сияли звезды. Две невозможные вещи осуществились, и Софи предположила, что третьим чудом было спасение Лианы. Хотя формально это не касалось Айседоры, но, бесспорно, затрагивало старшую сестру. Ведь та поклялась защищать Лиану и младенцев и, вопреки всем преградам, выполнила обещание.

Энвинцы с горсткой мятежников, которым Эрик поручил охранять лагерь, держались в стороне, сохраняя  значительную дистанцию. Мятежники знали, что Софи ведьма, видели силу её дара, и три могущественные женщины, склонившие головы вместе, слишком их пугали. Солдаты понимали, что происходит нечто важное, но не догадывались, что именно.

Милз уехал, Фергус тоже. Айседора задумалась, куда могли отправиться Лиана с детьми, Мари и Фергусом и мысленно пожелала своим дворцовым друзьям хорошей жизни, решив (когда проблема с проклятием разрешится) непременно подкрепить пожелание подходящим заклинанием. Если получится. Накладывание чар на расстоянии срабатывало не всегда, но она почувствует себя лучше, если будет надеяться, что они унесут с собой ещё немного удачи.

Уже давно спустилась тьма, когда сестры начали ритуал. Тэйн сказал, что сначала они должны поверить в бессилие проклятия, и лишь потом оно действительно утратит силу, но Айседора признавала присутствие в своём сердце семени сомнения. В любом случае, для неё было слишком поздно, но она по-прежнему ждала своего чуда и пыталась стряхнуть остатки неуверенности ради Кейна и Софи, Жульетт и Рина.

Она знала язык волшебников лучше сестёр, поэтому начала петь заклинание, которое они придумывали весь прошлый вечер и сегодняшний день. Они отбирали у проклятия могущество, отбрасывали его, как неважное и слабое. Приветствовали свободное от бессильного проклятия будущее, своё и своих дочерей.

Айседора запрокинула голову и посмотрела в небеса. Через ясное небо прокатилась звезда. Может, это предзнаменование? Знак свыше об ожидающем их успехе?

Жульетт тоже предстояло пропеть несколько слов. Пока средняя сестра (сильно изменившаяся, но оставшаяся той же любимой Жульетт) исполняла свою часть, Айседора посмотрела на Рина, из которого получился столь преданный муж. Жульетт клялась, что поскольку Рин не человек, проклятие в любом случае его не затронет, но Айседора не разделяла её убеждённости, поскольку он всё же был мужчиной, и Жульетт по-настоящему его любила.

Когда настал черёд Софи произносить свою часть заклинания, её голос задрожал. Айседора попыталась придать сестре сил, храбрости и надежды. Особенно надежды. Ведь им нельзя было колебаться или сомневаться.

Когда Софи закончила свою часть, внимание Айседоры привлекло какое-то движение возле Рина, державшего в могучих руках свою дочь и Дарэна. На мгновение Айседора затаила дыхание. Дважды моргнула. Не может быть. Лукан не вернулся бы после того, как собственными глазами увидел в ней уродство.

Но он немного выступил вперёд, пламя костра осветило его лицо, и она убедилась, что это не игра воображения. Лукан вернулся. Он выглядел усталым и немного растрёпанным, но Айседора не видела и намёка на отвращение, которое засвидетельствовала прошлым утром. Лукан остановился в нескольких шагах от огня и произнёс одними губами: «я люблю тебя».