— Нет, — Айседора закрыла глаза и пристроилась рядом с Луканом. — Но я останусь ненадолго.

Она ещё была не готова расстаться с ним, поскольку истосковалась не только по сексу, но также по объятиям и соседству обнажённого тела. И жаждала этих ощущений почти столь же неистово, как мечтала слиться с Луканом телами.

— Ты мне не нравишься, и, уж конечно, я тебя не люблю.

— Я никогда не просил любви. Я хочу от тебя другого.

— Хорошо, потому что я не смогу её тебе дать. — Любовь была самой большой слабостью из всех, и Айседора не собиралась попадать в ту ловушку снова. Никогда. — Я останусь твоей любовницей, пока ты гостишь во дворце или пока не устанешь от меня.

Может быть, получив желаемое, он уже потерял к ней интерес? Она надеялась, что нет, поскольку сама ещё не успела им насытиться.

— Не представляю, как мужчина может устать от твоего присутствия в своей постели, — с этими словами он притянул её к себе и почти мгновенно заснул.

Айседора не сожалела о решении дать Лукану Хену то, что он хочет, и стать его любовницей. Ей не перед кем было отчитываться, и остановить её могла лишь угроза забеременеть. Волшебники Круга предсказали Хену рождение сына через два года. А поскольку ведьмы Файн не рожали сыновей, значит, к тому времени в кровати капитана окажется какая-то другая женщина.

И потом, Айседора подозревала, что не сможет забеременеть без помощи Софи. Её брак с Вилом продлился два года и, несмотря на желание иметь детей и попытки... В то время дар изобилия у Софи ещё не раскрылся, поэтому они с мужем не догадались прибегнуть к помощи магии младшей сестры Файн. Айседора не знала, кто из них с Вилом был бесплоден, но...

Казалось совершенно неправильным вспоминать о Виле, лёжа в объятиях другого мужчины, но Айседора не плакала. Время слёз прошло.

Девочка, которая любила Вильяма, исчезла очень давно. Заменившая её женщина отвергала любовь со всеми сопутствующими той сложностями, но помоги ей Бог, хотела и дальше упиваться наслаждением, даруемым лежащим рядом мужчиной.

Её чувства и желания не имели к любви никакого отношения, не могли иметь. Но для женщины, которой она стала, были правильными. Пока. 

Он ещё ни разу не засыпал рядом с любовницей. Женщины, приходившие к нему для секса, не оставались на ночь.

Но оказалось здорово спросонья увидеть Айседору, прильнувшую спиной к его груди. Приятно и уютно обнимать тёплую, мягкую девушку. Ему понравилось прикасаться к её обнажённой нежной коже и ощущать плавное вздымание груди при вдохе.

Небо за окном едва начало сереть. Наступало утро, а с ним возвращались обязанности, которые привели его сюда: звезда, Эсман и обет Кругу Бэквие.

Но в настоящий момент он не думал ни об одной из своих обязанностей.

Лукан отвёл в сторону волосы Айседоры и поцеловал сзади в шею. Она, не просыпаясь, изогнулась. Он неторопливо начал целовать шелковистую спину, спускаясь всё ниже, и по сбившемуся дыханию и качнувшимся к нему ягодицам уловил момент, когда Айседора очнулась ото сна.

— Ты не спишь? — прошептал он.

— Сплю, — её голос звучал сонно и удовлетворённо.

— Жаль, — он продолжил целовать спину, пока не добрался до красивой, аккуратной попки. — Иначе мы занялись бы другими вещами.

— Какими? — немного бодрее спросила она.

Он обхватил рукой красивое, голое тело Айседоры и скользнул пальцами между её ног, одновременно пускаясь губами в обратный путь вверх по спине, покрывая порхающими поцелуями.

— Ты знаешь, что с тех пор, как я впервые тебя увидел, почти всё время нахожусь в твёрдом состоянии?

— Нет, я не знала, — беззаботно рассмеялась она и слегка раздвинула ноги. От его ласк лоно Айседоры увлажнилось, тело непроизвольно начало покачиваться назад и вперёд, словно уже приняло в себя Лукана.

— Это правда, — сказал он. — Ты же знаешь, я никогда не лгу. Когда я впервые увидел тебя за столом императора... когда открыл глаза и застал стоящей у моей ванны... когда ты заявила, что я тебе не нравлюсь... всегда.

Она завела руку за спину, дотронулась до живота Лукана, нежно и медленно скользнула ладонью вниз, чтобы лично убедиться в правдивости его слов.

— Но ведь ты из тех, кто прекрасно умеет держать себя в руках, — заметила она, бросая ему его же собственные слова и обхватывая пальцами доказательство мужского желания.

— Да, но я всё же человек, Айседора, — сейчас Лукан чувствовал себя самым обычным мужчиной, более уязвимым, чем когда-либо. И нуждающимся в лежащей рядом женщине.

Она повернулась и припала к его губам в долгом, глубоком поцелуе, в котором сквозило лёгкое отчаяние. Страсть, податливость и ещё что-то не вполне понятное. Возможно грусть или сожаление, хотя Лукан не заметил сожаления в движениях ее тела. Не размыкая объятий, Айседора толкнула его на спину и нависла сверху, целуя, лаская и властвуя. Интересно.

Так и не прервав поцелуя, она оседлала его и ввела в своё тело. Медленно и размеренно опускалась дюйм за дюймом, пока он полностью не погрузился в неё. Потом замерла, всё ещё целуя и едва ощутимо подмахивая бёдрами. Это скольжение могло довести мужчину до безумия. Что и случилось.

Наконец её движения ускорились, она прервала поцелуй и села, чтобы глубже вобрать в себя Лукана. Лёгкая утренняя дымка развеяла кромешную тьму, и теперь он видел Айседору гораздо лучше, чем ночью. Каждую линию её лица и женственно-угловатого тела, чувственное и свободное покачивание мягких волос. Она пришла к нему добровольно, и это сделало ночь намного более значимой, чем Лукан считал возможным.

Айседора таила в себе невероятно много силы и насыщенной женской энергии.

Она не отводила глаз от его лица. Темных, выразительных, решительных глаз. И закрыла их, только достигнув наслаждения. Айседора задрожала, застонала, а потом коротко, резко вскрикнула. Всё ещё ощущая, как партнёрша пульсирует вокруг него, Лукан сделал выпад и достиг собственной разрядки.

Это было всё, что он хотел от неё, всё, что требовал. Но ему этого оказалось мало.

Айседора склонилась вниз, поцеловала его ещё раз и прошептала:

— Мне пора идти.

— Почему?

Она улыбнулась, хотя улыбка, как обычно, показалась ему грустной.

— Не могу же я провести в твоей кровати весь день.

— Почему нет?

— Я не наложница.

Это уж точно. Айседора была не из тех женщин, которые отправлялись в постель к мужчине по приказу... хотя ведь именно это он вынудил её сделать.

— Ты умеешь драться?

Она откатилась в сторону, но сев на край кровати, оглянулась.

— Драться?

— Мечом.

Айседора едва заметно содрогнулась, но постаралась скрыть свою реакцию.

— Конечно нет.

Он сел и обнял её сзади за талию. Как любая женщина, Айседора боялась смертоносной силы оружия, однако из-за подступавшей к столице войне, нуждалась в умении защищать себя в случае необходимости.

— До своего отъезда я буду учить тебя.

Казалось, она задрожала ещё сильнее.

— Я не хочу никого убивать.

Разумеется, она не хотела. Несмотря на очевидную силу, Айседора была мягкой женщиной.

— Я научу тебя защищаться. Это не значит, что тебе придётся убивать.

— Зачем?

Он отвёл в сторону её волосы и поцеловал в плечо.

— Чтобы ты могла уверенно отказаться, если какой-нибудь мужчина снова посмеет потребовать твоего присутствия в своей постели.

— С тобой мой отказ не сработал.

Он снова поцеловал её безупречное, белоснежное плечо.

— С девяти лет мне незамедлительно предоставляли всё, чего бы я ни пожелал. Наверное, это сделало меня... — он нерешительно замялся.

— Испорченным, — подсказала Айседора со звенящим в голосе смехом. — Несносным. Требовательным.

Он толкнул её на спину и нежно придавил к кровати.

— Ты считаешь меня несносным?

Она ласково улыбнулась:

— Иногда.

— А знаешь, какой я нахожу тебя? — все ещё не отпуская свою добычу, Лукан склонился и поцеловал её горло.

— Какой? — промурлыкала она.