– А-а, – протянул Сурена и покачал головой. – Помню. Как его звали? – он снова повернул голову к Абгару. Тот нахмурился и поджал губы.

– Позволь мне взглянуть на него, повелитель, – попросил араб. Сурена кивнул. Абгар подошёл к телу и сразу же вернулся. – Это легат Варгонт. Невероятно сильный воин. Но он в простой одежде. Как обыкновенный легионер.

– Да, да, помню, Красс наказал его, – самодовольно улыбнулся Сурена. – Римляне уважают дисциплину. Поэтому они так часто побеждают. Но не сегодня.

– Как всесильно твоё знание. Воистину так! – согласился Абгар.

– Скажи им, чтобы оставили здесь, – сказал Сурена слуге. Тот быстро засеменил к воинам Афрата и стал что-то им объяснять, кивая то на Варгонта, то на тело предыдущего незадачливого просителя, чья кровь широкой лужей растеклась вокруг рук, приближаясь к коленям. Сотник тупо посмотрел на чёрное пятно, которое уже стало покрываться тонким слоем мелкой пыли, и нахмурил брови. Когда слуга визиря замолчал, катафрактарий вздохнул и опустил голову на грудь. Ему вручили всё тот же кинжал, и он предпочёл остаться в живых, хотя его лицо выражало явное недовольство.

– Да буден славен Сурена, победитель римлян, – с трудом выдавил из себя катафрактарий и наклонил плечи вперёд. Это должно было означать поклон. Остальные всадники поклонились гораздо ниже и поспешили быстрее уйти.

– Абгар, сегодня вечером жду тебя здесь. Гарема нет, поэтому веселиться не с кем. Кое-что надо обсудить. Завтра же утром собирай всех своих людей. Времени на ловлю римских скорпионов нет. Сами придут, когда пить захочется. Нам ещё надо взять Карры, – Сурена, кажется, начал постепенно смиряться с потерей Красса, а вместе с ним и мирного договора с Римом. На его лице впервые появилась улыбка. – Сафар! – позвал он слугу. – Скачи к Афрату, Табибу и Хазрату, скажи, чтобы пришли после заката!

– Да, господин, – низко поклонился маленький худенький слуга и сразу побежал к лошади.

– Сохр! – окликнул визирь другого слугу. – Скачи к Кхабжу. Пусть везёт гарем в Карры. Там и повеселимся от души.

Раздав все приказания, он лёг на шкуру и попытался закрыть глаза. Но расслабиться не получилось. Сурена хотел немного отдохнуть, не думая о прошлом и будущем, но глаза упрямо не закрывались. Перед ними снова и снова проплывали события последних дней, так и не дав ему заснуть до самого утра.

Капоний Метелл приказал закрыть ворота, но жители города Карры стали возмущаться.

– Мы здесь давно живём, – кричали они, – а ты – всего год!

– Если Сурена придёт, то он нас всех убьёт. Лучше сдаться ему на милость, – слышалось со всех сторон.

– Милости никому не будет, – пытался возразить комендант.

– Мы не хотим воевать с Суреной!

– Уходите из города и оставьте нас! Мы торгуем, а не воюем!

Он вытер лоб и поправил шлем. А ведь ещё утром ничто не предвещало беды! Всё было спокойно до тех пор, пока в северные ворота не влетел на парфянской лошади центурион Марк Октавий, которому чудом удалось спастись в битве под Синнаками. Новость о смерти Красса и разгроме римлян мгновенно облетела Карры, и теперь город гудел, как растревоженный улей.

– Выставить усиленные караулы! – приказал Капоний Метелл и ушёл на стену. Парфяне могли появиться в любой момент. Римляне ждали почти до самого вечера. Все нервничали. И только когда солнце коснулось горизонта своим диском, на дороге показались первые парфянские всадники. Подъехав к запертым воротам, они развернулись и поскакали обратно.

– Что будем делать, комендант? – спрашивали его центурионы.

– Защищаться, – нахмурившись, ответил тот.

– Но они могут осадить город, и тогда мы умрём через неделю. Воды нет, да и еды – тоже.

– Не смогут, – отвечал Капоний Метелл. – У них много пленных. Им надо возвращаться к себе.

Однако простые воины не были такими проницательными и осторожными, как он, поэтому они думали по-другому.

– Либо уходить надо ночью, либо сдаваться, – говорили они.

– Куда уходить?

– К Евфрату, как Кассий Лонгин.

– Не дойдём. Догонят.

– Да, это точно.

– Сколько их?

– Да тысяч десять было. Но какая разница. Люди в городе против нас. В любой момент могут ворота открыть.

– Могут…

Римляне качали головами, но никаких действий пока не предпринимали. Ночь прошла спокойно. А когда наступило утро, их ждал у ворот всего один человек.

– Комендант, там стоит тот грек, который был с Крассом, – влетел в палатку начальник смены.

– Какой грек? Купец?! – подскочил Капоний.

– Наверное.

– Сейчас, иду, – он быстро застегнул ремень, проверил меч и надел шлем. Быстро поднявшись на стену, Капоний действительно увидел внизу Андромаха. Тот сидел рядом с лошадью и постоянно поправлял на голове повязку, которая прикрывала голову от палящего солнца.

– Вон он! – показал караульный.

– Что тебе надо, сын гиены?! – крикнул Капоний. Андромах медленно поднял голову, приложил ладонь ко лбу и прищурился.

– Комендант? – сиплым голосом спросил он.

– Да!

– У меня есть предложение, – кратко сказал грек.

– Римляне не слушают никаких предложений от врагов и предателей! – всё так же яростно прокричал Капоний.

– Да, да, я знаю, – отмахнулся рукой Андромах, как будто слова Капония были для него назойливой мухой. – Но ты всё-таки послушай! Может, кто-нибудь поумней тебя там, рядом, тебе посоветует, – он был неожиданно смел и спокоен. Капоний видел, что на стенах уже собралось много горожан, которые хорошо знали этого купца, и это ему не нравилось. Андромах вытер лоб и продолжил: – Я здесь один. Пока один. Потому что я не хочу смерти моих друзей. Я не хочу, чтобы этот город, в котором я прожил столько лет, разрушили из-за глупости, – он снова поправил сползающую повязку. – Сурена предложил мне стать вместо тебя комендантом города, – от этих слов Капоний чуть не рванулся вниз, чтобы убить его на месте, но вовремя сдержался. – Есть два пути, Капоний. Первый, ты уходишь со своими легионерами куда хочешь, и люди продолжают жить, как раньше. И второй – вас убьют, город разграбят, а всех жителей продадут в рабство. Так что, выбирай, – закончил грек и замолчал. Все горожане слышали эти слова, и на стенах на какое-то время воцарилась мёртвая тишина. Андромах улыбнулся.

– Римляне не сдаются! – крикнул Капоний Метелл, но в этот момент кто-то потянул его за локоть назад.

– Комендант, – это был начальник утренней смены, – люди в городе вышли на улицы. Идут открывать ворота. Так что, может, нам принять предложение этого грека?

– Ты что, уже забыл, что произошло с Крассом?! – заорал Капоний. – Он тоже послушался этих сладких речей, и его сразу убили.

– Но у Красса было шесть легионов, почти тридцать тысяч человек, а у нас всего одна когорта и обоз. Это пятьсот человек. Что мы сможем сделать? Помощи будет ждать неоткуда. Красса больше нет, – офицер замолчал. Капоний понимал его, но он был старый воин и прекрасно знал, что спокойно уйти из города им не дадут.

– Прости, Фабриций, – он положил руку на плечо начальнику стражи. – Уходить надо было раньше. С Гаем Кассием. Я отказался. Теперь остаётся только подороже продать свою жизнь. Я не могу сдаться. Поэтому приказываю: держать оборону до последнего гастата, – он посмотрел в глаза центуриону и понял, что тот не нарушит приказ.

– Хорошо, – наконец, ответил центурион. – Я передам приказ остальным, – он опустил голову и быстрым шагом направился вниз по лестнице.

Андромах, так и не получив ответа от римлян, вернулся к Сурене. Тот печально покачал головой и сказал:

– Подождём до полудня. Они сами откроют ворота.

Обстановка в городе тем временем накалялась. Дойдя до северных ворот, толпа взбунтовавшихся горожан стала закидывать стражников камнями. То же самое через какое-то время стало происходить и у других ворот

– Мы не сможем сражаться на стенах и у ворот, – доложил ему начальник очередной смены.