А за Ниной Павловной и Шуриком то подпрыгивает, то волочится по песку белый пароход с красными трубами. Его тянет канатик, петля которого так и осталась нацепленной на руку Шурика.

Ребята, увидев, что Нина Павловна с Шуриком выбрались на берег, побежали им навстречу.

Вова со слезами на глазах потрогал Шурика, поводил пальцем по его коленке и засмеялся от радости.

А Наденька прижалась к мокрому локтю Нины Павловны.

— Поднимите пароход. Надо унести его отсюда, — сказала ребятам Нина Павловна.

Голос у неё был усталый и немного дрожал.

Ребята подняли пароход и понесли на дачу.

Три дня бушевало море.

Ветер завывал, свистел, гнал по небу косматые тучи.

Когда из-за них выглядывало солнце, — высокие грозные волны светлели, всё становилось ярким: и земля, и цветы, и деревья. Тогда видно было, как дрожит на ветру каждый лист, как качается и гнётся каждая веточка.

Белый пароход с красными трубами стоял на террасе. А ребята купались в „маленьком море“. Там не было ветра и не было грозных волн.

Но ребятам хотелось скорее пойти к настоящему морю. Ведь, может быть, на берегу уже давно лежит дельфин.

На четвёртый день ветер утих, и они с Ниной Павловной пошли на берег.

— Вон дельфин! — сразу закричал Вова и показал на что-то большое, тёмное, лежавшее на мокром песке.

Все подбежали ближе и увидели страшное животное. В ширину оно было больше, чем в длину. Но и в длину, наверно, с полметра. Хвост у него был длинный, в конце тонкий, как у крысы, и на нём торчала зазубренная костяная игла. А огромные плавники начинались от хвоста и соединялись вместе у головы. Оба выпученных глаза были на одной стороне. А между ними выдавался нос, тупой, будто обрубленный.

— Ой! — испугалась Ира и отбежала.

— Не бойся, — сказала Таня. — Если б этот дельфин был живой, он бы от нас спрятался в море. Он нас боится. А если он и не шевелится, — он не живой.

— Разве это дельфин? — спросил Нину Павловну Вадик. — Когда дельфины кувыркаются, они не такие. У них толстые хвосты.

— Это не дельфин, — сказала Нина Павловна, присела на корточки и приподняла непонятное животное лопаткой.

На лопатке поместилась только голова, широкие плавники свесились вниз… И тотчас морда животного стала похожа на что-то, очень ребятам знакомое. Они закричали:

— На кота похоже!

— Да, — удивилась Нина Павловна, — вот он, оказывается, какой!

— Кто „он“?

— Вы же сами догадались: кот, морской кот. Неприятно с ним встретиться в море, правда? Говорят, если его заденешь, он ударит хвостом и сильно поранит иглой.

Не успела Нина Павловна договорить, как вдруг послышалось шипение:

„Тыршш-туршш-таршш…“ — хвост морского кота взметнулся вверх и снова растянулся на песке.

Ребята испугались, отскочили. И дальше всех Вадик.

Только Наденька, которая стояла с ним рядом, не двинулась с места.

— Думаете, это кот свой хвост подбросил? — насмеялась она.

— Да, да, отойди!

— Кот ещё его подбросит и как зашипит!

— Тебя поранит! — кричали ребята.

— Не поранит, — смеялась Наденька. — Это Вадик подбросил и так страшно сказал „тырш-турш-таршш“. Хотел нас напугать…

— А больше всех сам себя напугал. Даже побледнел. Сам зашипел — сам поверил. Забыл, что морские жители немые, — сказала Нина Павловна, поерошила рыжий ёжик Вадика и повела ребят дальше — искать дельфина.

Но дельфина не нашли.

На этот раз волны выбросили на берег много водорослей, раковин с улитками, много медуз и огромною рыбину. А дельфина так и не выбросили.

На акациях уже давно не было цветов. Вместо них висели коричневые стручки с семенами.

А на катальпах, среди огромных листьев, стручки торчали, как острые пики.

Ребята их нарвали, и началось сражение на зелёных пиках.

Шурик всех победил, потому что у всех пики сломались, а он своей размахивал так ловко, что она уцелела. Шурик приставил к себе пику и закричал:

— Смотрите, мне до подмышки! Жалко, что в Ленинграде нет таких стручков!

У Наденьки было всё больше хлопот с огородным хозяйством. Особенно с помидорными кустами и бахчой.

Как только начинали желтеть помидоры, Вова кричал, что они уже спелые, и норовил их сорвать. Как только арбузы и дыни стали чуть побольше картошин, он тоже кричал, что они спелые и их надо сорвать.

Наденька ни на шаг не отходила от Вовы.

— Видишь, два помидора совсем покраснели, — показывала она, — ты сорви вот этот, а я этот. Теперь положи на тачку и вези на кухню.

— Я ещё этот сорву, — просил Вова.

— Нельзя, — строго говорила Наденька. — Он наполовину красный, наполовину зелёный.

Но вот наступило время, когда все помидоры созрели и были сорваны, когда пустыми стали грядки. Только на бахче, среди пожелтевших листьев, лежали два темнозелёных арбуза и три жёлтых дыни.

Они лежали не потому, что были сорваны, а потому, что так и росли, лёжа на земле.

Арбузы уже были величиной с большой-пребольшой мяч. И дыни тоже были не намного меньше. А Наденька не знала, поспели они или не поспели.

Машенька и Нина Павловна тоже не знали.

Но однажды вечером прибежала Галинка, пощёлкала пальцами по арбузам, повернула дыни кверху той стороной, что лежала к земле, сказала:

— Спелые! Ой, хороши уродились!

И ребята не успели оглянуться, как арбузы и дыни были оторваны от длинных стеблей.

Ну и ужин был у ребят в этот вечер! Не ужин, а пир на весь мир.

Арбузы были сахарные, дыни медовые, а подбородки у ребят мокрые от сока.

Галинку Нина Павловна, Машенька и ребята уговорили поужинать с ними.

Она ела арбуз и приговаривала:

— Ну и разумники! Дали созреть — он и сладкий. Ой, який сладкий!

А перед уходом Галинка сказала, что и виноград уже созрел и что Ермолаич зовёт Нину Павловну с детьми в гости.

— С добрым утром! Идите-ка сюда, идите, — встретил Ермолаич ребят и Нину Павловну у входа на виноградник. — Где вы тут на хитрого жучка охотились? Которые ваши кусты, узнаёте?

Ребята смотрели на кусты и молчали.

Кусты стали выше и шире. Там, где были ёлочки с крохотными горошинами, теперь висели большие гроздья спелого винограда. И на каждой столько виноградин, что ёлочек совсем не было видно.

— Они светятся, косточки видны! — закричал Вадик и ткнул пальцем в виноградину.

Она лопнула — и прямо Вадику в лицо прыснул сок.

Ребята засмеялись.

— Ну, где ж ваши кусты? — опять спросил Ермолаич.

— Вот они, — показала Наденька. — Раз, два, три, четыре, пять.

— Верно, — подтвердил Ермолаич. — С них вы жучков переловили, с них и виноград получите.

Всем хотелось как можно скорее положить в рот виноградину. А Вова от нетерпения уже подпрыгивал и облизывал губы.

Но Ермолаич не спешил. Он очень внимательно смотрел на ребят, поглаживал усы и как будто что-то вспоминал. Потом он крикнул:

— Галин-ка! Захвати сюда корзину!

Откуда-то из-за кустов прибежала Галинка с круглой корзиной.

— Ты сюда срезай, — сказал Ермолаич, — и я сейчас срежу всем по гроздочке.

Он достал из кармана кривой нож, срезал самую большую гроздь винограда и дал Нине Павловне. Потом стал срезать гроздь за гроздью и по очереди раздавать ребятам. И вот у всех, кроме Вовы, уже по грозди спелого винограда.

— А мне? — кричит Вова.

— И тебе будет, — говорит Ермолаич, пряча в карман свой нож. — Ты сам себе гроздочку приготовил.

— Почему вы всем срезали, а ему не срезаете? — с тревогой спрашивает Наденька.