— И мы из Ленинграда! — закричали ребята.

— Ну-с, ленинградцы, раздевайтесь, кувыркайтесь в песке не стесняясь, — сказал Тис Тисович. — Вот так. Вот молодцы! А что это Надя-Надежда у нас так тихонечко лежит? А нуте-ка, засыпьте её песком так, чтобы я только лицо видел.

Ну и старались ребята! Все сыпали песок на Наденьку и каждую секунду спрашивали:

— Хорошо?

— Плохо! — кричал Тис Тисович. — Я еще колено вижу, палец на ноге вижу!

Наденька жмурилась, чтобы не попал в глаза песок, и всё-таки сквозь ресницы поглядывала на Тис Тисовича. И почему-то ей было весело, что он так кричит, и удивительно было хорошо в тёплом, сыпучем песочном домике.

— А теперь можно купаться, — разрешил Тис Тисович.

И что тут началось! Заплескалась вода, заходило ходуном маленькое море. Брызги полетели к самому синему небу.

Вова вопил от восторга, вытягивался и хлопался на воду животом. Он каждый раз набирал в рот воды, но тут же выплёвывал, потому что морская вода солёная и горьковатая. Таня подпрыгивала — и скорее на корточки, снова подпрыгивала — и снова на корточки, как будто танцевала вприсядку. Вадик держался руками за дно и что есть силы шлёпал ногами.

И Наденька зашевелилась. Рассыпался её песочный домик. Стала она одной ногой в воду. Ничего, вода не холодная, не горячая, — как раз. Стала другой ногой и пошла.

Вдруг Вова схватил её за руку и закричал:

— Пистолетик! Пистолетик плывёт!

Что-то чёрненькое быстро пронеслось в воде мимо Наденьки.

— Ловите его! — скомандовал Тис Тисович.

Наденька протянула руку, но не успела поймать.

Вова засуетился — тоже упустил.

Ира заахала, заохала, и пока поворачивалась, — он уже был в другом конце маленького моря.

Вадик засмотрелся, как быстро, красиво пистолетик плывёт, и тоже опоздал.

А Шурик и Таня подкрадывались к нему с двух сторон.

Таня сложила руки чашечкой, нацелилась и… поймала.

— Он выскальзывает! Ой!

Алексей Васильевич достал коробку от папирос:

— Скорей его сюда!

Все побежали на песок, окружили Алексея Васильевича. Он придерживал пальцем в коробке маленького, быстрого морского жителя, чёрного, плоского, в рисунках. Как будто их вырезал на его коже самый удивительный мастер. Головка у него была очень похожа на лошадиную, и назывался он: морской конёк.

Ребята принесли его в коробке на свою дачу и пустили в банку с водой.

— Вот так улов! — удивилась Елена Андреевна.

— Это мы в маленьком море! В большом мы еще не такого поймаем! — расхвастался Вова.

— Тис Тисович и туда пойдёт с нами? — спросила Елену Андреевну Наденька.

— Он очень занят, но мы его попросим. Когда в первый раз будем купаться в настоящем море, — он, наверно, придёт.

— Кто он?

— Он здесь самый главный. Он начальник нового городка.

Днём ребята помогали Нине Павловне распаковывать и раскладывать по шкапчикам вещи. А под вечер, когда собрались на прогулку, пришёл Алексей Васильевич и сказал, что тоже хочет с ними погулять.

Ребята зашумели, обрадовались и недаром.

С Алексеем Васильевичем они увидели то, чего раньше не заметили. Оказывается, рядом с их дачей был отгороженный кустами уголок строителя. Там были разные дощечки, кубики и черепичные плитки.

Шурик всё потрогал, всё осмотрел. Какой городок можно из них построить!

— А где городок, который вы на столе показывали, — спросил он Алексея Васильевича, — в Москве?

— Нет, здесь. В кабинете Тиса Тисовича.

— Покажите нам!

— Какие хитрые! — засмеялась Нина Павловна. — Нет, сначала мы сообразим сами, как построить городок. А когда построим, посмотрим тот городок и сравним. Так будет интереснее, — правда, Алексей Васильевич?

— Да, по-моему, интереснее самим соображать.

После Алексея Васильевича и ребята сказали:

— Интереснее самим соображать!

Но посмотреть им, конечно, хотелось.

Пошли дальше: мимо высокого куста, такого прозрачного, будто он сплетён из тоненьких зелёных паутинок. И название у него красивое: тамариск.

Зашли в уголок садовника, где были лейки, лопаты, грабли и большие тачки — возить овощи.

Подошли к пёстрому зонту, под которым может поместиться весь детский сад. На площадке, вокруг зонта, росли очень душистые деревья.

Вадик подбежал к одному. Нет, так только нижние ветки видны. Он отбежал подальше и увидел всё дерево до верхушки. Оно было куда выше соседней дачи, и развесистое, и на нём белые цветы.

— Это акация, — сказала Нина Павловна, наклонила ветку с цветами, сама понюхала и ребятам дала понюхать.

Ну и крепкий был запах! Вова даже чихнул.

А Вадик уже бежал к другому дереву. Оно было поменьше, но с такими широкими листьями, что, пожалуй, не поместятся в чемодан. А между листьями поднимались целые башни из розоватых цветков.

— И трудное же у этого дерева название! — сказал Алексей Васильевич. — Сам еле запомнил.

— А какое? — спросила Таня.

— Оно называется „ка“, оно называется „таль“, оно называется „па“. А как всё вместе?

Таня не знала, как всё вместе. А Наденька сказала:

— Ка-таль-па.

— И правильно! — весело подтвердил Алексей Васильевич.

Вадик ничего этого не слышал. Совсем близко, у песчаного холма, он увидел такие кусты, что от удивления закричал на весь городок:

— Серебряные! Цветы золотые!

Ребята бросились к Вадику:

— Где серебряные? Где золотые? Ой, вот!..

— Может быть, они звенят? — таинственно зашептал Вадик и дёрнул за листок.

Он не зазвенел, а оторвался.

Вова дёрнул за ветку. Никакого звона не услышал, только укололся.

Уж такие эти кусты диких маслин: листья серебристые, золотистые цветы, а между ними зачем-то колючки.

Холм, у которого росли кусты, был невысокий. Нине Павловне и Алексею Васильевичу было видно, что́ за ним, а от ребят он всё загораживал.

— Ну, теперь за мной! — скомандовал Алексей Васильевич и взбежал на холм.

Ребята за ним. И вдруг они остановились со всего разбега.

Перед ними было море. Бескрайнее, тёплое южное море.

У берега оно было яркое, зелёное; вдали — тёмное, синее. И там, где оно сливалось с небом, тянулся дымок парохода. Прозрачные волны накатывались и накатывались на залитый солнцем берег… А песок на берегу был такой чистый, как будто по нему никто никогда не ходил.

Ребята стояли не шевелясь и слушали, как шумят волны.

Одна катится к берегу и рокочет; другая её догоняет и сердится, ворчит; третья поднимется повыше, заискрится и весело плеснёт; а четвёртая зашипит и запенится белой пеной. Каждая шумит по-своему.

Оттого так долго молча стояли ребята, смотрели и слушали.

Вдруг Вадик сорвался с места и побежал к морю. За ним, подбрасывая ногами песок, помчались Вова и Таня. Они так разбежались, что уж непременно выкупались бы в платье, если бы Нина Павловна не перегнала их и не загородила им дорогу.

Вадик спрашивал Вову и Таню:

— Вы думали, что море такое большое, нигде, нигде конца не видно?

— Я не думала, — отвечала Таня. А Вова раскрыл рот и молчал.

— Я тоже не думал! — кричал Вадик. — А что волны такие зелёные, ты думала?

— Не думала. Ой, смотри, на одной волне белый гребешок!

Вадик вгляделся:

— Это не гребешок. Это чайки на волне качаются. Вот одна поднялась, полетела!

— А я ракушки нашла! — закричала Ира. — У меня скоро полный карман будет.

И другие ребята ракушки нашли, потому что много их было на берегу — тысячи тысяч или даже ещё больше.

Шурик не отходил от Алексея Васильевича. Алексей Васильевич сел на песок, и он сел рядом. К ним подошла Наденька, за нею и все дети.

Они сидели на тёплом песке, смотрели на море и разговаривали.

— Вы всё время будете с нами? — спросил Шурик Алексея Васильевича.

— Нет, — ответил Алексей Васильевич, — завтра утром уеду. Я много думал о том, как лучше построить для ребят городок, и хотел дождаться вас, чтобы узнать, понравился он вам или нет.