Ребята закричали:

— Ловите! Держите! — и со всех ног бросились догонять катушку. А она как будто их дразнила: то быстро катилась по земле, то останавливалась, то крутилась волчком… А когда Нина Павловна с Таней её почти догнали, — подпрыгнула, замелькала в воздухе и скрылась с глаз вместе с птицей.

Ребята смотрели на небо, смотрели во все стороны. Где птица? Куда она улетела?

Но солнце слепило глаза, птицы не было видно, и никто не знал, где она летает и куда прилетит.

Ребята горевали.

Шурик поминутно шмыгал тоненьким носом и тоненько стонал.

Вадик ходил, насупив коротенькие брови, сердитый-пресердитый.

Ира сто раз подходила к Наденьке, всхлипывала и говорила:

— Ты вот не удержала, из-за тебя пропала птица, а я бы удержала!

А Наденьке, конечно, было горше всех. Она сидела, сжавшись в комочек, смотрела на небо и думала:

„Наверно, Ира бы катушку удержала, и Таня бы удержала, а я не удержала“.

Вова подбежал к Наденьке и закричал сквозь слёзы:

— Лётчик бы пролетел на самолёте, — он бы поймал! Может быть, еще пролетит!

Таня подсела к Наденьке, упёрлась локтями себе в коленки и положила голову на руки:

— Не может быть, чтоб такая птица совсем пропала, — бодро сказала она, но тут же громко вздохнула и слизнула с губы слезинку. — Вот увидишь, сама не знаю как, а будет у нас опять птица. Будет — и всё!

— Правильно, Таня, — подтвердила Нина Павловна.

Но прошёл час, за ним ещё час; прошёл обед, прошёл полдник, а птицы не было видно.

На склоне высокой горы росли зелёные кусты. Их было очень много, и росли они ровными рядами. Это был виноградник.

Пожилая загорелая колхозница в пёстрой косынке проходила между рядами кустов и большими ножницами срезала лишние ветки, чтобы свободнее было винограду расти.

Нагнулась она над кустом, обрезала ветку, а когда выпрямилась, — даже испугалась: уж не кружится ли у неё голова? Что это перед глазами качается? Прямо, как маятник, качается… Батюшки! Да это же катушка! Самая обыкновенная катушка на нитке. И куда же эта нитка тянется?

Подняла женщина голову, вгляделась и давай звать:

— Ермола-ич! Галин-ка!

Старый усатый колхозник Ермолаич и его молодая ученица Галинка не слышали и не откликались. Они в это время сидели на скамье у входа на виноградник с Тисом Тисовичем. Он их просил привезти в городок рассаду и посадить овощи.

— Завтра и привезём, — пообещал Ермолаич, и Тис Тисович ушёл.

А женщина звала ещё громче:

— Ермо-ла-ич! Га-лин-ка! Да поглядите, красота какая!

Ермолаич с Галинкой посмотрели вверх и увидели прекрасную серебристую птицу.

— Ну, такой и не бачила! — всплеснула руками Галинка.

Ермолаич подошёл, намотал на катушку нить, взял птицу в руки и долго, с удовольствием её разглядывал. Уж очень хорошо она была сделана.

— Ой, где-нибудь эту птицу ищут, ой, где-нибудь горюют! И откуда бы она могла быть? — начала раздумывать Галинка. — А-а, знаю, с пионерского лагеря, вот откуда она залетела!

— Да нет, — сказал Ермолаич, — сегодня не с той стороны ветер дует.

— Ну, тогда не иначе, как с нового городка, — решила Галинка.

— Что ты, — покачала головой пожилая колхозница, — да смотри, отсюда весь городок, как на ладони виден. Не было там такой птицы. Уж я бы такую заметила.

— Ладно, — сказал Ермолаич, — пока найдётся хозяин, мы эту птицу спрячем.

Он аккуратно сложил серебристую птицу и вместе с катушкой спрятал её в карман своей широкой куртки.

Утром Ермолаич и Галинка привезли в городок на телеге полную корзину рассады.

Когда они проезжали мимо дачи малышей, самая маленькая черноглазая девочка показала ребятам:

— Посмотрите, телегу везёт лошадка. Вот как она загорела, она совсем шоколадная.

А Вова, увидев лошадь, помчался навстречу и стал просить Ермолаича:

— Можно, я на неё верхом сяду!

Ермолаич сказал лошади:

— Карий, тп-рру, — а Вове: — садись.

Вова раз-раз ногой на оглоблю, и вот он уже сидит верхом не на какой-нибудь, — на живой лошади.

А к ней уже бегут ребята и кричат, что они тоже хотят на неё сесть.

Лошадь смотрит на ребят большими карими глазами и легонько потряхивает гривой. Конечно, спина у неё длинная, да всё-таки столько народу никак на ней не поместится.

Но, как часто бывает, кто пострел, — тот и поспел. Взобрались на лошадь самые быстрые. Впереди, у гривы Вова, за ним Таня, за ней, у хвоста, подняв в руке карандаш вместо пики, как лихой наездник, восседал Вадик.

Остальные — в слёзы.

Тогда Ермолаич сказал:

— Залезайте на телегу.

Ребята залезли.

— А ты что стоишь? — спросил он у Наденьки.

— Да смелей, не бойся, — крикнула Галинка, подсадила Наденьку на телегу, а сама соскочила. Ей и Ермолаичу места там уже не было. Потом она взяла вожжи: — Но-о, поехали!

И телега покатила по песчаной дорожке к вскопанным грядкам.

Вове было хорошо и страшновато. Это вам не пустяки. С этой лошади, знаете, как падать? И он крепко вцепился ей в гриву.

Тане было весело и ничуть не страшно. Она за Вову даже не держалась.

А Вадику было замечательно. Он размахивал своей пикой и всего одной рукой, совсем некрепко, держался за Танину косу. Так они проехали шагов двадцать, а может быть, даже тридцать.

Рядом с ними шла Нина Павловна. Она их не поддерживала, нет, а так шла на всякий случай.

— Тп-рру! — остановила Галинка лошадь.

— Слезайте, — сказал Ермолаич.

— И за работу, — добавила Нина Павловна. — Сейчас Ермолаич нам скажет, какие он посадит овощи и как за ними ухаживать.

— Здесь будут помидоры, — показал на одну грядку Ермолаич и стал с Галинкой пальцем делать в земле ямочки, а ребятам разрешил по очереди подавать из корзины рассаду.

Наденька осторожно подносила зелёные веточки с корешками и поддерживала их, пока Галинка не засыплет корешок в ямочке землёй. Но часто она поглядывала на небо: не летит ли обратно птица?

А птица была близко: у Ермолаича в кармане. Он совсем забыл о ней и, ничего не подозревая, посадил помидоры, потом сказал:

— А здесь у вас будет маленькая бахча.

— Что это „бахча“? Что на ней вырастет? — спросила Наденька.

— Арбузы и дыни.

— Арбузы знаем, дыни не знаем! — закричал Вова.

— Вырастут — узнаете, — сказал Ермолаич. — Теперь так. Каждый вечер все грядки поливать как следует, бахчу — поменьше и только по краям. Поняли?

— Поняли, — ответила Наденька. — Все грядки хорошо поливать. А дыни и арбузы не хорошо. Их только по краям.

— Молодчина, — похвалил Наденьку Ермолаич, — толковый работник. Ну, бывайте все здоровы.

И он сел с Галинкой на телегу.

— Бывайте здоровёньки! — помахала ребятам рукой Галинка. — Утречком по холодку приходите к нам в колхоз. Тут недалечко. Прямо по дороге, в гору. Посмотрите, как виноград растёт.

— И с хитрым жучком заодно познакомитесь, — уже издали крикнул Ермолаич.

— Спасибо, завтра непременно придём, — сказала Нина Павловна.

— А какой он, хитрый жучок? — заинтересовались ребята. — Большой или маленький?

Но телега уже исчезла за воротами.

Ребята двинулись в путь рано, как только выкупались и позавтракали.

Солнце еще не очень припекало, и приятно обдувал свежий ветерок.

Наденька раскинула руки, подставила ветру лицо и сказала:

— Это называется „утречком по холодку“.

— А когда близко, называется „недалечко“, — засмеялась Таня. Ей нравилось, как говорит Галинка.

Дорога вела к высокой горе. Издали она казалась крутой.

Вадик и Вова всё ждали, когда гора начнётся и когда они, как настоящие путешественники, будут карабкаться по скалам вверх. Они даже не заметили, что гора уже началась и что они уже идут по её покатому склону.