И тут она заплакала, схватив скомканную бумажную салфетку, она стала поочередно прижимать ее то к одному глазу, то к другому и, положив голову на руки с острыми локтями, она продолжала всхлипывать и содрогаться.

Либерман поставил свой чай и беспомощно склонился к ней.

Она извинилась за свои слезы.

— Все в порядке, — сказал он, — все хорошо.

Ничего себе.

Он отмахал семь миль через снег, только чтобы вызвать слезы у этой женщины. Неужели ему недостаточно тринадцати из семнадцати?

Вздохнув, он откинулся на спинку стула, обводя взглядом маленькую кухоньку с облупившейся желтой краской по стенам, с грудами грязной посуды и стареньким холодильником, с картонным ящиком пустых бутылок у задней двери. Четырнадцатый номер — тоже впустую.

— Прошу прощения, — сказала миссис Карри, вытирая нос салфеткой. Ее влажные газельи глаза покорно смотрели на Либермана.

— У меня всего лишь несколько вопросов, миссис Карри, — сказал он. — Принадлежал ли ваш муж к какой-нибудь международной организации или группе, в которую входили бы люди его возраста?

Положив салфетку на стол, она покачала головой.

— Разве что к каким-то американским группам, — сказала она. — Легион, Ветераны Америки, Ротари — да, вот это международная. Ротари-Клуб. Это единственная.

— Он был ветераном второй мировой войны?

Она кивнула.

— Служил в авиации. Получил английский крест «За летные боевые заслуги».

— В Европе?

— На Дальнем Востоке.

— Следующий вопрос носит очень личный характер, но я надеюсь, что вы не будете возражать… Он оставил вам свои деньги?

Она еле заметно кивнула.

— Их было так немного…

— Откуда он родом?

— Из Береи, в Огайо, — она посмотрела куда-то мимо него и с усилием улыбнулась. — Почему ты вылез из постели?

Он обернулся. В дверях стоял сын Дюрнинга. Эмиль, нет, Эрик Дюрнинг, угловатый и остроносый, с растрепанными темными волосами; он был в пижаме в белосинюю полоску и босиком. Он почесал грудь, с любопытством глядя на Либермана.

Либерман, полный удивления, поднялся и сказал «Гутен морген», поняв при этих словах — мальчик кивнул и вошел в комнату — что Эмиль Дюрнинг и Джек Карри знали друг друга. Они должны быть знакомы; как иначе мальчик мог приехать сюда в гости? С растущим удивлением он повернулся к миссис Карри и спросил:

— Каким образом этот мальчик очутился здесь?

— У него грипп, — сказала она. — И кроме того, из-за снегопада школа все равно не работает. Это Джек-младший. Нет, не подходи слишком близко, мой милый. Это мистер Либерман из Вены, что в Европе. Он известный человек. Ох, а где же твои шлепанцы, Джек? Что тебе надо?

— Стакан грейпфрутового сока, — сказал мальчик. На отличном английском. Даже акцент у него был, как у Кеннеди.

Миссис Карри встала.

— Честно говоря, я не успеваю покупать тебе соки. И к тому же у тебя грипп! — она направилась к холодильнику.

Мальчик посмотрел на Либермана светло-голубыми глазами Эрика Дюрнинга.

— А в чем вы известны? — спросил он.

— Он охотится за нацистами. Как Майкл Дуглас, которого ты видел в кино на прошлой неделе.

— Es ist doch gar phantastish![4] — сказал Либерман. — Вы знаете, что у вас есть близнец? Мальчик, похожий на вас, как две капли воды. Он живет в Германии, в городке Гладбек.

— Точно, как я? — недоверчиво посмотрел на него мальчик.

— Точно! Я никогда не видел такое… такое сходство.

Только однояйцевые близнецы могут так походить друг на друга!

— Джек, а теперь отправляйся в постель, — сказал миссис Карри, которая, улыбаясь, стояла около холодильника с картонным стаканчиком в руке. — Я принесу тебе сок.

— Минутку, — сказал мальчик.

— Немедленно, — резко бросила она. — Тебе станет еще хуже вместо того, чтобы выздоравливать, если ты будешь ходить таким образом, без халата, без тапочек. Отправляйся-ка! — Она снова улыбнулась. — попрощайся и иди.

— Иисусе Христос, — сказал мальчик. — По-ка!

Он удалился из комнаты.

— Следц за своим языком! — в спину ему нервно сказала миссис Карри, прикрывая дверь кухни. — Я бы хотела, чтобы он оплачивал счета от врача, — сказала она, — тогда бы он подумал, во что это обходится.

Она вынула из шкафа стакан.

— Потрясающе, — сказал Либерман. — Я было подумал, что вас навестил этот мальчик из Германии. Даже голос тот же самый, и выражение глаз, и движения…

— У каждого может оказаться двойник, — сказала миссис Карри, осторожно наливая сок грейпфрута. — Джек-старший знал точно такую же, как я, девочку в Огайо до нашей встречи.

Поставив пустую картонку, она повернулась к гостю, держа в руке полный стакан.

— Ну что ж, — улыбаясь, сказала она, — я бы не хотела быть негостеприимной, но вы не можете не видеть, что тут у меня куча работы. Плюс еще у меня Джек на руках. Не сомневаюсь, никто не стрелял в Джека-старшего. Это был несчастный случай. У него не было ни одного врага во всем мире.

Вздохнув, Либерман поклонился и взял свое пальто, брошенное на спинку стула.

Просто поразительно, какое сходство. Как две горошины из одного стручка.

И еще более удивительно, что сходство худых мальчишеских лиц и свойственного им обоим скептического взгляда, совпадение и прочих обстоятельств — шестидесятипятилетние отцы, которые в свое время были оба гражданскими служащими и погибли насильственной смертью в течение одного и того же месяца. И к тому же сходство в возрасте матерей — сорок один или сорок два года. Каким образом могли возникнуть все эти совпадения?

Колеса пошли юзом, и он восстановил положение машины на полотне дороги, вглядываясь сквозь мелькающие по стеклу дворники. Собраться и думать только о дороге…

Нет, тут дело не в совпадениях. Их слишком много для такого допущения. Но что же тут может быть? Возможно ли, чтобы миссис Карри из Леннокса (которая, конечно же, хранила безоговорочную верность своему покойному мужу) и фрау Дюрнинг из Гладбека (похоже, что она никак не могла служить образцом супружеской верности), обе имели интимные отношения с одним и тем же худым остроносым человеком за девять месяцев до рождения их сыновей? Даже при этом совершенно невероятном предположении (ну, допустим, что им мог быть пилот «Люфтганзы», курсирующий между Эссеном и Бостоном!), мальчики не могли быть близнецами. А они были именно таковыми, как две капли воды походя друг на друга.

Близнецы…

Основной предмет интереса Менгеле. Предмет его экспериментов в Освенциме.

Ну и?

Сереброголовый профессор в Гейдельберге: «Ни в одном из предположений не было учтено присутствие в данной проблеме доктора Менгеле».

Да, но эти мальчики небыли близнецами; они только выглядели как близнецы.

Он продолжал мучительно размышлять и в автобусе по дороге в Уорчестер.

Это должно быть всего лишь совпадение. У всех могут быть двойники, как нерешительно предположила миссис

Карри, хотя он сомневался в непререкаемой истйне данного утверждения, он не мог не признать, что видел в жизни немало двойников: Бормана, двух Эйхманов, полдюжины других. (Но они выглядели всего лишь похожими, а не точно такими же; да, но почему она так осторожно и тщательно наливала грейпфрутовый сок? Не была ли она настолько смущена, что боялась, как бы ее не выдали дрожащие руки? А затем торопливо услала мальчика и сделала вид, что по горло занята. Боже милостивый, да неужто и жены в это втянуты? Но как? И зачем?)

Снегопад прекратился, и выглянуло солнце. Мимо плыли просторы Массачузетса — белоснежные холмы, красные стены домов.

Менгеле был увлечен проблемой близнецов. В каждом рассказе об этом выродке рода человеческого есть такие упоминания: как он вскрывал умерщвленных близнецов, чтобы найти генетические причины их легких различий, как проводил опыты над живыми близнецами.

Послушайте, Либерман, вы явно хватаете через край. Вы видели Эрика Дюрнинга больше двух месяцев назад. Он был у вас на глазах не дольше пяти минут. Теперь вам довелось видеть мальчика примерно такого же типа — хотя, надо признать, сильно смахивающего на него — и в голове у вас все перепуталось и перемешалось и вот вам, нате: идентичные близнецы, й Менгеле в Освенциме. А все дело в том, что у двух человек из семнадцати сыновья оказались похожими друг на друга. Так что тут удивительного?