* * * Где никому не жить, куда никому не войти вот к чему я бежал И снова я взял тростник измерительный инструмент терпенья * * * Образы минующие быстрей чем проносящийся ветер пузыри Ириды над моим сновиденьем! * * * Что это закрывается и раскрывается поднимая необъяснимый ветер шум не то бумаги не то шелка не то легких деревянных пластинок? Шум каких-то орудий, таких далеких что скажешь: не иначе как веер? Смерть на миг ничего не значит и само желание забыто рядом с тем что захлопывается и распахивается перед лицом зари * * * Весь день убогие голоса невидимых птиц час отбитый в травах по золотому листу * * * Козы в луговой траве — возлияние молока Где глаз земли никому не известно но я знаю тени которые он усмиряет Разметанные, и лучше видишь края грядущего * * * Земля окончательно видимая измеримая полная временем подвешенная к перу которое поднимается сверкая жарче и жарче * * * Яблоки раскиданные по воздуху сада Ну, живей! Чтоб кожица превратилась в пурпур до холодов! * * * Сколько видит глаз только гор граненые зеркала только горящих взглядов пересеченья ________________ Птицы Огни непрестанно переменяющие место едва различимые в полете Серые в своем движенье через пространство Мало у кого такое острое зренье чтобы петь даже ночью Можно подумать: некий бог проснулся осматривает родники и оранжереи Его роса на шепоте нашем на нашем поте * * * Мне горько отречься от образов Нужно чтобы лемех меня рассек зеркало старости зеркало зимы Нужно чтобы время меня засеяло Из мира спутанного из колтуна костей и зерен они высвобождаются терпеливо чтобы каждый год их прореживал воздух От дуба к дубу глаз бредет по трепещущим лабиринтам по роям искр и теней к другой и тоже неглубокой пещере Быть может теперь когда нет плиты нет уже ни отсутствия ни забвенья Деревья, упорные труженики умножающие прорези, просветы земли Так и сердце которое терпит может быть, очищается * * * Я сохраню в моем взгляде как багрянец скорее заката, чем рассвета обращенный не к дню, а к ночи пламя которому хочется скрыться в ночи Навсегда я отмечен печатью этой ностальгии по ночи даже когда мне придется ее пересечь с млечным серпом * * * Никогда не уйдет из глаз моих невидимый розовый цвет сожаленья как если бы над прудом пронеслась тень птицы * * * И в синем воздухе высокие облака локоны оледененья испарение голоса который слышат ничто не убьет Сновиденья и горы не приведены в равновесие Мы живем еще не в этом мире может быть в интервале * * * Синего цвета цветы усыпленные губы сон глубины Вы барвинки гурьбой говорящие прохожему о том чего нет |
