Не спать! Не то проснешься не пойми где… Не спать! – скомандовал я сам себе. И отключился.

Проснулся, впрочем, достаточно быстро, трамвай оставался прежним и катил по-прежнему среди прошлого. Но пробуждение было именно таким, как сам накликал, – не пойми где… Чуть погодя я разобрался, где очутился, но поначалу был не на шутку шокирован. А произошло вот что: в вагон втиснулась огромная и толстая бабища, настоящая гора жира и мяса. И немедленно плюхнулась на то сиденье, где прикорнул невидимый я… Обычно такого не случается, люди каким-то шестым чувством понимают: что-то не так, место какое-то неправильное, и избегают оказываться в одной точке пространства с моим призраком.

Но женщине-горе все было по барабану. Ее, надо полагать, вело сейчас по жизни единственное желание: плюхнуться на сиденье своим необъятным задом. И она плюхнулась. И я оказался внутри кошмарной женщины. И места там было еще на двоих таких же… Преувеличиваю, разумеется. Но я разместился.

Кто не просыпался и не видел у самого носа ожиревшее увеличенное сердце, лениво сокращающееся, – тот едва ли поймет весь спектр моих ощущений. Кое-как выбравшись из толстухи, я перебрался на соседнее сиденье. И вновь задремал, но уже чутко, вполглаза.

Днем громадная пузатая башня-труба Второй Южной ТЭЦ выглядит уродливо. Полезное сооружение, кто бы спорил, но все же уродливое. Причем о пользе даже в лучшие для Второй Южной дни вспоминали немногие.

Молодежь, открыв кран с горячей водой, редко задумывается, откуда она, вода, там взялась, течет – и хорошо, так было и будет всегда; такое уж назначение у кранов – давать людям воду, из правого течет горячая, из левого – холодная, а иногда наоборот.

Представители старшего поколения в ответ на вопрос «Откуда водичка?» вспоминали котельные времен своей юности, на деле давно закрытые и демонтированные…

О пользе помнили немногие – уродство видели все, причем издалека, за много километров. Но так бывало лишь днем.

Ночью воткнувшаяся в небо громадина – темная, подсвеченная лишь цепочками красных огоньков – казалась мрачной и внушительной, особенно если смотреть вблизи, из леса, окружившего ТЭЦ. Даже зловещей казалась – как башня-замок Черного Властелина, мечтающего поработить мир (или хотя бы южные районы огромного города, предварительно отключив им отопление и горячую воду).

Но все пошло не по плану. Огромный город умер и перестал нуждаться в горячей воде, Первая Южная ТЭЦ, оставшаяся вовне Периметра, еще функционировала, еще снабжала уцелевшие пригороды тем, чем и должна была снабжать.

Вторая же Южная ТЭЦ стала не нужна никому. Черный Властелин зачах и вскоре умер от тоски и огорчения, а замок его оккупировали Белые мутанты…

Но лес вокруг замка и в самом деле стоял дикий. В том смысле, что появился не так давно, хоть и до Прорыва, но самым стихийным образом. Вокруг каждой ТЭЦ располагается обширная зона отчуждения, где не положено жить, возводить предприятия и обрабатывать поля. И природа северо-запада потихоньку взяла свое, восстановила естественный здешний ландшафт: на заброшенных пригородных полях сначала поднялся кустарник, затем зашелестели листвой рощицы березок и осинок. Со временем деревья матерели, а рощицы ширились, сливаясь в единый массив… И получился лес.

Мы шли по утреннему лесу, как охотничьи псы, как ягд-терьеры за подранком. По крайней мере я шел именно так. Благо, след было не потерять – широкая слизистая дорожка на примятой траве вела нас прямо к пузатой башне. Белые мутанты, уходя, кормились на ходу – и след их казался оттого покрытым тонкой слюдяной пленкой.

По следу шли четверо: я, майор и два «каракала». Все, кто уцелел от нашего отряда.

Пока я совершал обзорную экскурсию по собственному прошлому и созерцал свое первое любовное свидание, наш лагерь в Деревне Теней разгромили Белые мутанты.

Не знаю, помогло бы мое присутствие и мой «Хеклер-Кох» избежать такого финала ночевки. Но мог бы и почуять приближение прожорливых людей-слизней… И уж по крайней мере сумел бы сразу вывести погоню на верный след: мутанты к передвижению по лестницам и колодцам решительно не способны и уходить могли лишь одним путем…

Один из «космонавтов», находившийся в наружном охранении, погиб. Просто погиб, но не был сожран. Слизистым тварям, похоже, пришлась не по нутру плоть, сотворенная генетиками НИИ имени Менгеле.

Ильза была похищена. И я не сказал бы, что такая судьба более завидна, чем немедленная смерть в желудках Белых мутантов.

Вместе с ней исчез и Чеширский и его громадный рюкзак, набитый аппаратурой. Осталась лишь небольшая лужица крови…

Джей-Си не мог в точности сказать: верный оруженосец Ильзы тоже был захвачен либо же бросился в погоню по горячим следам, не дожидаясь окончания схватки. В принципе не так уж важно… Мне казалось, что здесь, в лесу, примыкавшему ко Второй Южной ТЭЦ, никаких следов Чеширского я не вижу. Наша четверка – первые, кто идет по слизистому следу. Но я мог ошибаться, а Чеширский мог обладать талантами Дерсу Узала и индейских следопытов вкупе…

Ограда ТЭЦ зияла многочисленными прорехами. Слизистая дорожка протянулась к одной из них. Твари вернулись в свое логово. Время было не просто на вес золота – в цену человеческой жизни, но все же стоило прервать погоню и обсудить план штурма. Дело осложнялось тем, что ни я, ни майор не сподобились побывать на загаженной мутантами территории. И не представляли, что нас поджидает внутри.

Знал бы, как все обернется, побывал бы в тренировочных целях на объекте-близнеце, на Первой Южной ТЭЦ… Да что уж теперь.

Неподалеку высился пригорок, совсем невысокий – с его вершины никак не рассмотреть, что находится внутри ограды. Даже если взгромоздиться на вершину дерева, не рассмотреть – плохонькие тут деревья, жидкая ольха да кустарник.

Но на пригорке, на наше счастье, тянулась к небесам триангуляционная решетчатая вышка – ржавая трехногая махина с небольшой площадкой наверху. Словно марсианский треножник, позабытый на Земле рассеянными марсианами.

Если бы ТЭЦ захватили люди или вообще хоть сколько-то разумные существа, они бы не оставили без внимания такой удобный наблюдательный пункт, господствующий над местностью. Держали бы на площадке дозорных, или охрану внизу, или… Но нашими противниками были хищные Слизни, не сохранившие даже остатков разума. И полностью проигнорировали столь удобную позицию.

– Полезли? – кивнул майор на вышку.

– Неохота пузом обтирать ржавчину… – сказал я: нижний пролет у ведущей вниз лестницы отсутствовал или даже два нижних пролета.

Вскарабкаться можно было прямо по металлическим балкам, составлявшим решетчатую ферму. Но не хотелось.

– Да не проблема, – сказал майор. – Сейчас сделаем лифт.

Самый простой вариант лифта – подняться при помощи мини-лебедки, входившей в стандартный комплект «космонавта». Она, конечно, предназначена не для альпинизма – для боя в городских условиях, когда порой необходимо быстро спуститься с крыши или подняться по отвесной стене к высоко расположенному окну. Но и любого промышленного альпиниста не подведет, поднимет, как на лифте.

Арбалетная стрела лишилась своего четырехлапого наконечника, украсившись взамен молекулярной присоской. Та намертво присосется хоть к металлу, хоть к камню, хоть ко льду, ей все одно, к чему присасываться.

«Каракал» выстрелил вверх. Кольца тридцатиметрового леера стремительно сбрасывались со шпули майорской лебедки. Готово! Есть контакт!

– Поехали? – кивнул вверх майор. – Хватайся за плечи!

Я ухватился, от души надеясь, что двутавровая балка над нашими головами приварена на совесть. Потому что если оторвется, то два промышленных альпиниста мигом превратятся в парашютистов, позабывших надеть парашюты… А сверху, за ними вдогонку, будет лететь стокилограммовая железная хреновина и вскоре после приземления догонит…