— Зачем ты поцеловал меня той ночью, у тебя же есть девушка?

Лицо Пита опало. Он медлит секунду, прежде чем говорит:

— Я не…

— Не пытайся это отрицать.

— Я не пытаюсь.

— Ты — лжец, Пит, — я выбрасываю слова, словно кислоту.

— Я не лгал.

— Серьезно? — он все еще пытается отрицать это?

— Я имею в виду — мне жаль. Я не рассказал о Белле, — он делает шаг ко мне, тень от солнца падает ему на лицо. Он протягивает руку и берет мою. Я стараюсь игнорировать электрический ток, который прошелся по моему телу от его прикосновения. — Пожалуйста, дай мне все объяснить.

Я вырываю руку из его схватки.

— Не думаю, что услышу сейчас извинения.

— Я не извиняюсь, — говорит Пит.

— Что?

— Я не жалею, что сделал это. Отношения между мной и Беллой - они запутанные, но, честно говоря, мы были вместе по неправильным причинам.

Я сжимаю руки вместе, пытаясь забыть о его прикосновении.

— Были вместе?

Пит кивает.

— Да. Я порвал с ней.

Я сглатываю.

— Послушай, я не хочу быть разрушительницей пар… — Пит улыбается, и это меня разозлило. — Это для тебя какая-то шутка? Я шучу?

— Конечно, нет, — быстро говорит Пит. — Просто забавно думать о тебе как о “разрушительнице пар”. Скорее всего, ты милее, чем любой из нас здесь.

Ничего не могу сказать. Пит трясет головой.

— Послушай, ты ничего не разрушала. Все шло не так у нас с Беллой уже очень давно. Но, возможно, после встречи с тобой, мне пришлось взглянуть правде в глаза.

Делаю глубокий вдох, пытаюсь не обращать внимания на тепло, разлившееся по всему телу от его слов.

— Это не важно, — говорю я тихо. — Я здесь не из-за тебя.

— Тогда зачем ты здесь?

— Из-за братьев.

Пит качает головой.

— Венди, я говорил тебе…

— Знаю, знаю. Ты не знаешь их. Но они были здесь.

— Откуда ты знаешь?

— Я нашла фотографию Кенсингтона в их комнате, — говорю с гордостью. — Идеальные волны. Они занимались серфингом на этом пляже.

— Даже если они и были здесь однажды, это не значит…

Я обрываю его:

— Кто-то может их помнить, — я думаю, он собирается возразить мне, но вместо этого он говорит:

— Хорошо. Я помогу тебе.

Я удивлена его предложением, но не могу от него отказаться. К тому же, он единственный, кого я знаю на этом пляже, нужно с чего-то начать.

— Как ты можешь помочь?

— Ладно, для начала, я могу найти тебе место, чтобы ты могла остаться здесь, в Кенсингтоне.

— Что, это твой дом?

— Ты планируешь ночевать прямо здесь, на пляже?

Отрицательно качаю головой, по правде говоря, я еще ничего не планировала. Пит улыбается, когда видит, что я в замешательстве.

— Там достаточно места, — говорит он, направляясь в сторону лестницы. У меня нет идей получше, поэтому мне ничего не остается, как последовать за ним.

— Всего одна вещь, Венди, — говорит Пит.

— Что это?

— Мы должны убедиться, что будет весело со всеми.

— Что это значит?

— Увидишь.

Наверху я сажусь в машину и на этот раз подъезжаю к дорожке Пита. Он достает мою сумку с заднего сиденья, где ему приходиться вклиниться рядом с досками Джона и Майкла. В гостиной Пита на потрепанном диване сидят три парня, я узнаю их с первого моего вечера здесь — это парни, которые были у костра, с мокрыми волосами от моря; доски для серфинга разбросаны на полу вокруг них. Расположенная над кухней табличка гласит: “Обходите стороной комнату Беллы”, ее доска лежит рядом. Она в два раза выше ее самой. Пит и я едва заходим в переднюю дверь, когда Белла говорит:

— Что она здесь делает?

Остальные парни смотрят то на Беллу, то на Пита, то на меня, ждущие объяснений.

Прежде чем Пит что-нибудь скажет, я говорю:

— Я Венди, — говорю я, избегая сердитого взгляда серых глаз Беллы. — Я… Я ищу место, чтобы переночевать, — я помню, что говорил мне Пит в первый день нашей встречи: его друзья не окажут мне теплый прием, если я начну задавать вопросы. Может, если они сначала узнают меня, поймут, что я здесь по собственным причинам — тогда они смогут мне доверять.

— Зачем? — спрашивает Белла. — Ты не похожа на того, кому негде жить.

Я киваю.

— Нет. Дом моих родителей на побережье. Но я не могу принять то, что сейчас нас окружает. Это был ужасный год. Родители… они в плохом положении, и я… — я останавливаюсь, — думаю, я тоже. Мне просто нужно было уйти куда-нибудь не надолго… — прикусываю губу и смотрю в окно на заходящее солнце. — Выйти из положения, я думаю, — делаю глубокий вдох, прежде чем добавить. — И я хочу изучать серфинг.

Три мальчика смотрят друг на друга, затем на Беллу. В конце, один из них спрашивает:

— Почему ты хочешь изучить серфинг?

Я улыбаюсь.

— Потому что я смогла взять волну на днях, и теперь это все, о чем я могу думать. Я даже не мечтала об этом.

Мальчик широко улыбается.

— Я Хъюго, — говорит он.

— Приятно познакомиться, Хъюго, — отвечаю я.

Рядом со мной Пит говорит:

— Слушайте, ребята, я думаю, мы должны позволить ей остаться.

— Конечно, ты так думаешь, — бормочет Белла.

— Не сейчас, — говорит Пит, и, к моему удивлению, Белла замолкает. — Мы все пришли в Кенси, потому что убегали от чего-то. Или что-то искали.

Мальчики встают с дивана, чтобы поприветствовать меня. Я смотрю на Пита, улыбаясь.

— Что угодно, парни, — говорит мальчик, которого, как я узнала позже, звали Мэт, — пока она может занять мою комнату.

— Я буду спать на полу, — говорю я быстро.

Пит качает головой.

— Не нужно, — говорит он, улыбаясь. — Как я уже говорил, у нас есть свободная комната. 

Я просыпаюсь вся в поту, и меня бьет слабый озноб. Мне снились Джон и Майкл: они не хотели, чтобы я оставалась в этом доме, они стояли рядом со своими досками и уговаривали меня уйти отсюда. Джон и Майкл настаивали на том, что я не принадлежу этому месту. И ничего о том, что Пит позволил мне остаться.

Я встаю и смотрю в окно. Пит поселил меня в комнату с видом на океан. Кровать — обычный матрас на полу, а на подушке он оставил стопку пляжных полотенец, на всякий случай. Океан еще покрыт туманом, ожидая утреннее солнце, которое его разгонит. Беру телефон, чтобы проверить время, но аккумулятор сел. Достаю зарядное устройство из своей сумки и подключаю в розетку в стене, но ничего не происходит. О чем я думаю? Что кто-то здесь будет оплачивать электрические счета?

Если бы я была дома, Нана спала бы на краю моей кровати. Она бы услышала, что я проснулась, и свернулась бы рядом со мной калачиком, точно также, как когда мне было десять лет и мне приснился страшный сон.

Но здесь нет никого, чтобы утешить меня. На самом деле, мне кажется, что проснулась не я одна, но здесь я чувствую себя совершенно одинокой. Единственный звук — шум океана вдалеке.

Начинаю считать волны, чтобы понять, сколько времени, по их устойчивому ритму. Достаю свою записную книжку, чтобы записать каждую деталь, произошедшую со мной с момента прибытия в Кенсингтон. Имя каждого мальчика из компании Пита; глаза Беллы, когда ребята согласились, чтобы я осталась; даже количество досок того парня, с другой стороны скалы. (Ну, примерное количество. Точно я не могла все сосчитать. ) Я хочу все записать, чтобы не забыть. Никогда не знаешь, когда бесполезная вещь может оказаться значимой. Заполняю страницу за страницей, пока рука не начинает болеть. Молочный утренний свет тревожит меня, поэтому запихиваю свою тетрадь обратно в сумку и выхожу в зал. Не знаю, почему я беспокоюсь, когда иду на цыпочках. Белые кафельные полы такие холодные и поблескивают в темноте, как будто их недавно кто-то отполировал, хотя шансы на это так же малы, как и на оплату электрических счетов.

Все спальные двери открыты; заглядываю туда и вижу матрасы и пляжные полотенца, использованные как подушки, но никаких признаков Пита или других ребят. Не могу не заметить, что в каждой комнате по несколько матрасов, когда у меня всего один. Интересно, где комната Беллы. Спускаюсь вниз по лестнице, шаги по кафелю звучат как пощечины. Звуки моих шагов заменяет девичий смех: громкий, но хриплый, как будто она простужена. Или проглотила очень много воды. Я смотрю, как Белла открывает стеклянные двери, ведущие на веранду, и заходит в дом. В нескольких шагах позади нее идет Пит, держа два предмета над головой.