— Мы на месте? — спрашиваю я. Как они могут даже сказать, что мы в нужном месте?

Пит широко улыбается, пока он прыгает в воду близко к лодке. Джес бросает ему буксирный трос, Пит засовывает ноги в штрипки и они срываются с места.

— Просто подожди, — говорит Белла. Я удивленна видеть ее рядом со мной. Она так широко улыбается, что ее щеки должны болеть. Я никогда не видела ее такой… счастливой.

Джесс тянет Питу, который стоит на доске, как будто это водные лыжи. Она по крайней мере на три фута меньше, чем та, которой он пользуется в Кенсингтоне, — с резиновыми креплениями для ног, чтобы держать их в правильно месте. Сначала, я не признаю поднимающейся волны справа от лодки; она выглядит меньше вначале волны и больше, как чудовищный кит, который поднимается на поверхность. Затем она растет из комочка в холм, из холма в гору, из горы в стену.

Джес останавливает гидроцикл и Пит встает, разведя ноги, на доску. Даже, несмотря на то, что они повернуты ко мне спиной, я знаю, что они изучают поворот волны, решая, куда она впадает, когда Пит должен опустить трос и в каком направлении, в каком именно направлении Джес должен будет повернуть гидроцикл, чтобы не попасться, когда волна ударит вниз.

Кажется, прошло несколько часов к тому времени, когда волна наконец-то начинает сворачиваться под себя и снова обрушивается в воду. Брызги доходят до нас даже здесь; я такая мокрая, как если бы нырнула в океан. Я облизываю губы и чувствую вкус соли. Пока волна начинает заново нарастать, Джес перезапускает гидроцикл, умело потянув Пита за собой. Ведьмино дерево не красивая волна; вода зеленая и мутная, не кристально-чистая, как вода на Гавайях или светло-голубая, как на нижнем побережье. Когда волна растет, она становится прерывистой, а не гладкой и стеклообразной, как волны в Кенсингтоне.

Волна поднимается и я жду ее гребень, жду, когда Пит отпустит буксирный трос. Но Джес продолжает держать его, и волна нарастает даже больше, чем предыдущая. Солнце наконец-то, наконец-то пробивается через тучи. И сразу воздух становится кристально чистый. Эта волна даже не похожа на те волны, которые я видела раньше. Они даже ни капли не похожи на те, которые появляются на берегу пляжа Ньюпорт. Не помню, чтобы видела волны, поднимающиеся выше, чем на десять футов; это волна вырастает больше чем на двадцать, тридцать, пятьдесят — это совершенно разные вещи.

Когда Пит, наконец, отпускает трос и прыгает в волну, похоже, что он в свободном падении напротив скалы. Это выглядит как безумие. Это выглядит как сумасшествие. Но еще это выглядит грациозно. Не думаю, что смогу отвернуться, даже если захочу; это как будто магнитом, притягивает мой взгляд все ближе и ближе к волне. Пит сделал это; так было и с Джесом и, возможно, с моими братьями тоже.

Пит переходит на разлетающиеся в сторону волны, а Джес возвращается обратно, чтобы забрать его из воды. Даже отсюда, даже сквозь шум разбивающихся волн и ветер, я слышу как они кричат. Джес берет следующую волну. Он летит вниз лицом, вода под ним почти черная, за исключением белой линии пены, которая остается из-за его доски. Он широко держит руки, его левая рука прямо напротив волны за ним, как будто она твердая, как стена. Но тогда я думаю, что это именно это и есть, — стена из воды.

Небоскреб прямо здесь, посередине моря. Его черные волосы блестят на солнце, и его поездка, кажется, длится часами, пока волна продолжает нарастать перед нами. Пит отплывает на гидроцикле от этого места; он следит за тем, чтобы вытащить Джеса из тумана, когда его поездка закончится.

— Может быть, они супергерои, — говорю я.

— Что? — спрашивает Белла.

Качаю головой.

— Просто подумала раньше. Что они, как два супергероя, которые борются за мировое господство.

Белла смеется, удивляя меня.

— Да, и посмотри, что она могут сделать, когда объединяют силы, — говорит она в то время, пока волна скручивается над головой Джеса, обрушившись в океан с оглушительным грохотом.

Волна снова начинает нарастать, и мне интересно, кто будет следующим кататься. Лодку сильно качает из стороны в сторону. Мои родители провели свой медовый месяц на яхте в южной части Тихого океана; отец рассказывал однажды, что спал в открытом океане, волны разбивались о борт судна, это было похоже на сон в огромной колыбели.

Память заставляет сильно расхохотаться. Находиться на этой лодке, как будто быть в пасти огромного животного, одного из тех, которые взбивают свою жертву, оглушая ее прежде, чем убивает ее. Я смотрю как волны поднимаются и снова падают, как будто я ее владею, пока это чувство не появляется из глубины моей души, пока не могу вспомнить, как бы ни старалась, — каково это, стоять на твердой земле.

Рядом со мной, Белла поднимает свою доску.

— Моя очередь, — говорит он, махая ребятам, чтобы они вернулись к лодке для нее.

— Удачи, — кричу я, когда она прыгает за борт.

Джес обнимает меня, пока мы смотрим как Пит буксирует Беллу в сторону от лодки.

— Ты должно быть, замерзла, — говорит он, потирая мои руки вверх и вниз своими огромными ручищами.

Качаю головой. Больше всего меня удивляет, что мне тепло; я вся вспотела. Адреналин расползается по всему телу. Я представляю, как много волн таких, как эта здесь будет, сколько раз я буду наблюдать, как Джес занимается серфингом на последнем монстре, которого может предложить океан.

— Я не могу ждать, — говорю вслух, Джес целует меня в макушку, понимая о чем я говорю.

Пока Пит тянет Беллу в волны, солнце прячется за облаками и начинается дождь. Но даже отсюда я вижу, что Белла не собирается останавливаться.

— Эта девушка разрушает, — говорит Джес, с ноткой гордости в голосе. — Я могу по пальцам пересчитать количество девушек в мире, которые достаточно сильные, чтобы взять эту волну.

— Эй! — я тычу его локтем в ребро. — Не наезжай на девушку серфера.

Джес серьезно качает головой.

— Я не собирался, — он натягивает капюшон толстовки мне на голову. — Как раз наоборот.

На секунду Белла отпускает буксирный трос, небо открыто; то, что было дождем, стало ливнем. Я полагаю, дождь на самом деле не имеет значения; вы все уже так промокли. Но без солнца, практически ничего не видно.

Я должна сконцентрироваться, чтобы увидеть белые мелированные волосы Беллы на поверхности воды. Если верхушка волны не была с белой пеной, я бы не увидела момент, когда вода изменилась, свалившись на нее с такой силой и скоростью, что это меня потрясло, как будто волна — это живое существо обычного вида двигалось на Беллу на поверхности.

Белла переворачивается с доски вверх ногами. Пит пытается повернуть гидроцикл, но почему-то волна еще собирается внизу. Пит не может ехать прямо в центр, где Белла сейчас плавала. Джес и я молча наблюдаем не отводя взгляд от того места, где белокурая голова Беллы появляется и снова исчезает.

Поверхность воды полностью покрылась белой пеной и Пит ведет гидроцикл в опасной близости. Джес объяснят, что гидроцикл просто не может доехать до тумана; в таких условиях, с пеной, двигатель не получает достаточное количество воды, чтобы продвинуться вперед.

— Он остановится, если не будет осторожен, — говорит Джес с каменным выражением лица. Но мы оба знаем: ничто не поможет ему добраться до Беллы.

— Стой! — говорю я отчаянно, но слишком поздно, он уже сделал это, поплыл в сторону волны. Океан такой шумный сейчас, что я не думаю, чтобы он смог услышать меня вообще.

Джес направляется туда, где Пит ждет на гидроцикле, только за пределами зоны воздействия волны. Он взбирается, пока Пит бросается с него и начинает плыть к Белле. Медленно, осторожно, Джес направляет гидроцикл следом. Кажется, проходят часы, прежде чем Пит добрался до Беллы и пытается вытащить ее из тумана на гидроцикл. Джес отрывается от воды в сторону лодки, оставив Пита сзади, чтобы попытаться проплыть оттуда сюда.

— Сюда! — кричит Джес; он едва останавливает гидроцикл, когда поднимает Беллу в мою сторону. Я хватаю ее за подмышки и тяну на палубу. Она тихо стонет. Джес поворачивает обратно за Питом и вместе они карабкаются на лодку, оставив гидроцикл позади.