– Не волнуйся. Он справится.

– А Ванесса? Она тоже справится?

– До сих пор ей это удавалось, не так ли?

– До сих пор да. Но теперь я сомневаюсь, что она сможет держать себя в руках. – Только Спенсеру Мартину было позволено говорить в таком тоне о первой леди.

Меррит понимал тревогу своего советника и был благодарен ему за это, однако считал, что тот делает из мухи слона.

– Я по-прежнему считаю, что был прав, позволив ей дать интервью. Люди хотели это услышать, Спенс. Тем более что все прошло прекрасно. Ванесса была великолепна. Ее слова прозвучали очень убедительно.

Лоб Спенсера Мартина прорезала глубокая морщина.

– Все же зря мы согласились. У меня нехорошее предчувствие. И мне очень не нравится, что она сама позвонила журналистке.

– Меня это тоже беспокоило – вначале, – кивнул Меррит. – Но, как выяснилось, напрасно. Это интервью – отличный пиар-ход, как для нее самой, так и для всех нас. Как говорит Джордж, ничего страшного.

Убедившись, что Спенсер упорно молчит, президент смерил его недовольным взглядом.

– Что ж, поживем – увидим, – наконец ответил советник.

– Ладно, колись, кто он?

– Кто? – переспросила Барри, не поднимая головы. У нее на коленях грудой были свалены записки с телефонными сообщениями, визитные карточки, письма от телезрителей, лавиной обрушившиеся на нее после выхода в эфир передачи о СВДС. Даже в самых радужных мечтах Барри не представляла себе, что ее проект вызовет такой интерес.

– А ты умеешь держать язык за зубами, Барри! Не зря говорят «в тихом омуте черти водятся».

Журналистка наконец соизволила поднять глаза.

– Боже мой, да перестань!

Секретарша едва не падала под тяжестью огромной корзины с цветами, которую она с трудом втащила в крошечный офис Барри.

– Куда бы ее поставить?

Барри замялась – ее стол, как обычно, был погребен под ворохом бумаг и представлял собой «зону повышенной опасности».

– Учитывая ситуацию, думаю, лучше всего на пол.

Поставив корзину в угол, секретарша с трудом разогнулась.

– Кто бы ни был твой приятель, даже будь он страшнее атомной войны, выложить такую кучу денег за цветы, это, скажу я тебе, что-то! Похоже, парень втрескался по самое некуда!

Барри, схватив привязанную бантом записку, расплылась в улыбке.

– Это точно. К сожалению, он женат.

– Все стоящие парни уже женаты, – философски заметила девушка.

Барри показала ей записку, и у секретарши при виде знакомой подписи с хрустом отвалилась челюсть. Восторженный визг, который она издала, мог разбудить и мертвого. В крошечный кабинет Барри сбежались сотрудники. Барри, громко прочитав имя на визитке, небрежно бросила:

– Всего лишь небольшой знак признательности со стороны президента – он превозносит мой талант и умение ухватить суть вещей, хвалит за потрясающий репортаж и благодарит за исполненный гражданский долг перед обществом.

– Еще слово, и меня стошнит, – объявил примчавшийся вместе со всеми Хови.

Барри, расхохотавшись, сунула записку в конверт. Будет чем похвастаться внукам.

– Ты просто завидуешь, поскольку спишь и видишь, как бы тоже оказаться в числе друзей Мерритов, – хмыкнула она.

Хови и остальные сотрудники разошлись по своим местам, кое-кто – поворчав, что вот, мол, везет же некоторым. Оставшись наконец одна, Барри схватилась за телефон, дождалась, когда на том конце снимут трубку, и негромко спросила:

– Ты свободен сегодня вечером?

– Ты серьезно?

– В холодильнике что-нибудь найдется?

– Два стейка.

– Ладно, тогда я принесу вино. – она покосилась на стоявшую в углу корзину. – И цветы. Буду через полчаса.

– Ты это называешь «через полчаса»?

– Прекрати брюзжать. Лучше помоги мне. – Барри, с трудом удерживая в руках полученную от президента корзину с цветами, две бутылки вина и бумажный пакет с продуктами, протиснулась в дом Дэйли Уэлша.

– Никак, свежую могилу ограбила? – поинтересовался он.

– Прочти записку, умник!

С трудом выудив застрявшую в цветах записку, он пробежал ее глазами и восхищенно присвистнул:

– Впечатляет!

– И всего один день работы, представляешь? – просияла Барри.

– Ждешь оваций?

– Умеешь ты спустить с небес на землю! В любой другой день тебе бы это с рук не сошло. Но сегодня я слишком устала, чтобы обижаться, поэтому сделаю вид, что не слышала, и просто открою бутылку вина.

– Договорились. – Рука об руку они отправились на кухню, которая по умолчанию считалась самым уютным местом в доме, отличавшимся странной архитектурой. Дэйли, поднатужившись, с некоторым трудом выдвинул ящик, чтобы достать штопор.

– Как ты? – с беспокойством спросила Барри.

– Жив, как видишь. Пока.

Однако выглядел он так, словно каждый его вздох может стать последним. Тед Уэлш – или Дэйли, как его называли друзья, – страдал эмфиземой легких. Что неудивительно, учитывая бесчисленное количество сигарет, выкуренных им за те долгие годы, пока он работал, как вол, чтобы общественность могла быть в курсе последних событий.

Вчерашний выпускник старших классов начал профессиональную карьеру посыльным в одной из ежедневных газет – отсюда и его прозвище[3]. Он стремительно продвигался по служебной лестнице, переходя из газеты в газету, пока не занял пост шефа отдела новостей на одном из телеканалов Ричмонда. Вскоре болезнь, которую он заработал за годы курения, дала о себе знать. Развивалась она быстро, и Дэйли был вынужден уйти в отставку.

Социальное пособие ему не полагалось по возрасту – Дэйли иной раз шутил, что он до него попросту не доживет, – и он жил на скромную пенсию. Поэтому то, что он гордо именовал «стейками», оказалось на поверку обычными котлетами. После звонка Барри Дэйли вытащил их из холодильника и положил размораживаться. Ожидая нечто подобное, Барри позаботилась купить пару аппетитных стейков на косточке, когда заехала в магазин за вином. Пока она готовила ужин, Дэйли неторопливо потягивал ароматное вино из округа Сонома.

– Держу пари, Кронкайт ошалеет от радости, когда получит эти косточки. При виде их у любого парня встанет, – задвинув в угол кислородный баллон, чтобы он не попался Барри под ноги, усмехнулся Дэйли.

– Сильно сомневаюсь. Учитывая, что я его кастрировала.

– Ах да, я и забыл. Ты и его кастрировала.

С грохотом поставив на разделочный стол бутылку с маринадом для мяса, Барри повернулась к нему:

– Только не начинай, слышишь?

– Но ведь так оно и есть. Ты откручиваешь яйца каждому мужчине, с которым встречаешься. Твой излюбленный метод – бросить парня прежде, чем он бросит тебя.

– А как же ты?

– Ну, я не в счет. – С губ Дэйли сорвался дребезжащий смешок. – Для такой старой развалины, как я, яйца вообще без надобности. А если серьезно… Барри, хватит тратить на меня свое время. Свободный вечер можно провести и повеселее. А если тебе кажется, что лучше меня тебе мужчину не найти, то мне тебя искренне жаль.

– Но ведь я люблю тебя, Дэйли. – Нагнувшись к нему, Барри прижалась губами к его щеке.

– Перестань. – Дэйли отпихнул ее в сторону. – Не то стейки пережарятся, а я хочу, чтобы они были с кровью.

Барри давно уже перестала обижаться на его грубость. Ее привязанность к Дэйли могла выдержать и не такое. В самом начале их дружба подверглась серьезному испытанию, зато сейчас узы, связывающие их с Дэйли, могла оборвать разве что смерть. Их отношения достигли того уровня, когда даже упрек воспринимается как выражение нежности.

– Полжизни отдал бы за сигарету, – пробормотал Дэйли, пока они потягивали кофе.

– Уже отдал, – отрезала Барри.

– Это точно. – Он сидел в потертом кресле, рядом с которым стоял кислородный аппарат, из носа Дэйли торчали пластиковые трубки. Барри уютно свернулась калачиком на диване, подложив под голову подушку.