Грей невидящим взглядом уставился в пространство, потом глубоко вздохнул.

– Ну, думаю, что было потом, вы знаете – более или менее. Шесть часов ада, и мы добрались до условленного места. А там нас подобрал вертолет. Нам даже удалось вынести тело Гаррета. Его похоронили с почестями, как героя.

– Может, ты ошибся, – дрожащим голосом предположила Барри. – Возможно…

– Никакой ошибки не было. Он был в каких-то десяти футах от меня. Никто этого не заметил, но я-то не слепой. Он собирался убить меня.

– А ты вспомни оплошность, которую тогда допустил президент, – вклинился Дэйли. – Когда было объявлено, что операция по спасению заложников стоила жизни одному американскому солдату, Меррит вдруг принялся петь тебе дифирамбы.

– И правда. Я и забыла, – спохватилась Барри.

– Потом, во время шумихи, которая поднялась после вашего возвращения, об этой его промашке быстро забыли, но я хорошо помню, в каком замешательстве тогда был Далтон Нили. Он ведь созвал пресс-конференцию, на которой объявил об успехе операции и благополучном возвращении заложников. А после зачитал краткое послание от президента, в котором тот превозносил вашу готовность пожертвовать собой ради соотечественников. По его словам, на свете не было солдата храбрее, чем Грей Бондюран, а у него самого – друга лучше, чем вы. Все рыдали.

– Узнав, что мы потеряли одного человека, Дэвид, вероятно, решил, что убийца выполнил его приказ. И сделал заявление, даже не потрудившись проверить, кто именно погиб.

– Думаете, парня подкупили? – спросил Дэйли.

– Вряд ли, – к удивлению обоих, заявил Грей. – Гаррет был не из таких. Скорее уж Спенс, действуя по приказу президента, каким-то образом убедил парня, что я либо предатель, либо вражеский шпион. В общем, что я представляю угрозу для демократии – причиной послужило нечто такое.

Гаррет был отличным солдатом, но вот с мозгами у него было негусто. И если он направил на меня пистолет, то только по приказу старшего по званию. Например, Верховного главнокомандующего. Иначе он бы ни за что не предал меня – даже под угрозой смерти. Бедняга, он был марионеткой в руках Дэвида и Спенса. Это они виновны в его гибели – виновны не меньше, чем тот чертов снайпер.

– Вы говорили с Мерритом? Он в курсе, что вам все известно? – осторожно спросила Барри.

– Бог свидетель, я собирался, но так и не рискнул – ведь тем самым я бы подставил себя под очередной удар.

– Зато вы выжали из этой истории все, что можно, – не преминул заметить Дэйли.

– Упрекаете меня в трусости? – резко бросил Грей.

– Я не хотел вас обидеть! – Дэйли примирительно вскинул вверх руки.

– Я ушел в отставку потому, что больше не желал служить под началом Дэвида Меррита.

– Однако вы по-прежнему опасны для него. В конце концов, из Белого дома до Вайоминга рукой подать.

– Дэвид знает, что я его не простил, – кивнул Грей. – Не простил ни за гибель Гаррета, ни того, что случилось с ребенком Ванессы. Я стал проблемой, которую до этого времени никому не удавалось решить, и в итоге он отправил Спенса Мартина заткнуть мне рот раз и навсегда.

– И все из-за меня, – понурилась Барри.

– Рано или поздно это все равно бы произошло. Я уже долгое время ждал чего-то подобного. Дэвид не мог так просто уничтожить меня – как-никак, я стал национальным героем. Так что он делал вид, что мы по-прежнему лучшие друзья, попутно греясь в лучах моей славы. Но в будущем, дождавшись, когда интерес ко мне понемногу угаснет, Дэвид нашел бы возможность незаметно от меня избавиться. Ты тут ни при чем, Барри. Это был всего лишь вопрос времени.

– С этим все понятно. Но теперь, когда нам ясно, в чем подоплека этого дела, как нам действовать? – вмешался Дэйли. – Конечно, жить мне осталось недолго, но это вовсе не значит, что я готов провести остаток дней в федеральной тюрьме по обвинению в покушении на жизнь президента.

– Но как только правда о смерти ребенка выплывет на свет, его администрации в любом случае конец, – заявил Грей.

– Верно, – кивнула Барри. – Если честно, меня сейчас больше волнует, что будет с Ванессой. Именно она представляет главную опасность для Меррита.

– Полностью согласен. Поэтому Дэвид держит ее где-то под замком.

– Но, ради всего святого, для чего ему это, Грей? – всплеснул руками Дэйли.

– Чтобы она не смогла рассказать, какой смертью умер ее ребенок. Думаю, мне понятен ход его мыслей. В его глазах Ванесса не заслуживает ничего, кроме презрения. Он постарается убедить ее, что она сама виновата во всем, поскольку решилась ему изменить. А учитывая, какие методы убеждения имеются в его распоряжении, боюсь, она может их попросту не пережить.

– Методы убеждения?

– Знаете, мне страшно даже думать об этом.

– А сенатор? Думаете, он просто сделал вид, что ничего не знает?

– Я бы тоже хотел это выяснить. Но пока у меня на руках нет фактов, нам придется оставить его в покое и полагаться только на свои силы.

– И что вы собираетесь делать? – спросила Барри.

– Есть кое-какие идеи.

Судя по всему, Грей пока что не собирался посвящать их в свои планы.

– Можете считать мой дом своей оперативной базой, – предложил Дэйли.

– Спасибо, но мне бы не хотелось подвергать опасности еще и вас.

– А что мне терять? – рассмеялся Дэйли. – К тому же здесь вам ничто не угрожает. Кому в голову придет искать вас тут?

– Да, она вчера мне тоже так сказала. – Грей кивнул в сторону Барри.

– Она никому не рассказывала, что дружит со мной, – хмыкнул Дэйли.

– Но почему?

– Потому что это не касается никого, кроме меня и Дэйли, – отрезала Барри.

– Но это самое безопасное место для вас обоих, – примирительным тоном вмешался Дэйли. – Можете поверить мне на слово.

– А как же твоя работа? – Грей повернулся к Барри.

– Ей в любом случае нельзя показываться на работе, – ответил за нее Дэйли. – Федералы уже приходили туда. Задавали руководству наводящие вопросы.

– Черта с два это были федералы, – нахмурился Грей. – Скорее уж, ребята Спенсера. Держу пари, это он натравил их на телестудию. Барри, кому из коллег известно, чем ты занимаешься?

– Никому.

– Может, друзьям?

– Нет. Только Дэйли.

– А любовникам?

Уловив в его тоне насмешку, Барри ответила решительным «нет».

– Отлично, – кивнул Грей. – Чем меньше людей об этом знает, тем лучше.

– Вчера вечером я решил, что ей не помешает на какое-то время залечь на дно, – вмешался Дэйли. – Хотя бы пока мы не выясним, что произошло с миссис Меррит.

– Согласен, – повернулся к нему Грей. – Барри, оставайся тут и сиди тихо. Я сам этим займусь. Но ты будешь первой, кто узнает, что творится в Белом доме, обещаю.

– В самом деле? Ну, спасибо огромное! – Барри смерила уничижительным взглядом обоих мужчин. – Говорите обо мне так, словно меня тут вообще нет! Даже решаете за меня. Так что спасибо – вернее, спасибо, нет. Я в деле. Вот так-то!

– Простите, мисс, сюда нельзя.

– Но это был мой дом. Я тут жила. Я Барри Тревис.

Как она и предполагала, эти слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Секунды не прошло, как вокруг нее столпились репортеры – они уже давно слонялись по всей округе в надежде узнать хоть что-то о том, что здесь произошло, – не важно, от кого. И вдруг такая сенсация!

Всех соседей и свидетелей взрыва уже расспросили – и не по одному разу, но все повторяли примерно одно и то же. Каждую версию обсосали буквально до косточек. Ничего нового, о чем можно было бы сообщить в новостях. Власти хранили упорное молчание относительно причины взрыва. Копы из управления по контролю за незаконным оборотом алкоголя, наркотиков и взрывчатых веществ словно язык проглотили. Выглядело это, будто какой-то заговор.

И тут вдруг Барри Тревис – свалилась, точно снег на голову! Объективы всех фото и видеокамер моментально уставились на нее.

– Как вы сами видите, мой дом уничтожен взрывом. Из вещей осталось только то, что на мне. – Барри сокрушенно развела руками. – Но ужаснее всего, что при взрыве погиб Кронкайт, мой пес.