Двинулись дальше. Нервы были на пределе, всех обуревала сильная жажда, безызвестность и гнетущая аура Станции, казалось, растворяли мозги и расслабляли конечности.

Прямо по ходу движения в узком пространстве облачко торфяной взвеси известило об аномалии «жгут».

– Пипец, приплыли! – пробубнил Бродяга.

– И обхода нет, етить твою налево, – вторил ему Бодайбо. Сталкер по первому зову друга Тагила пришел к месту сбора и с ходу вник в дело. Теперь немного жалел, что оказался в таком стремном месте, но держался молодцом. Рядом были друзья.

– Чего делать бум? Время идет, стемнеет – все собаки наши будут, ешкин кот! – проворчал Тагил, жуя папиросу. Курить запретили старшие.

– Так. Разряжаем аномалку и шмыгаем вперед, – предложил Корсар, залезая в карман рюкзака, – блин, живее надо! Не ровен час, в ловушке окажемся.

Холод проследил за его взглядом наверх и сам напрягся пуще прежнего: на уровне третьего этажа по всей длине бетонного коридора тянулся парапет, за которым спокойно могло спрятаться до отделения противника. Он сглотнул и нервно заозирался.

– Баллон, ствол наверх по тыльному сектору. Всем остальным – внимание по верхнему парапету. Корсар, займись аномалией, сможешь?

– Сделаем. Щас.

– Аперкорт! Эй! Ты со своими идешь первым. На вас фронт. Оптикой бдеть дальние высотки. Фифа, тебя тоже касается, – продолжил Ден, сжимая свою СВД с прикладом, обмотанным зеленой изолентой, – Родео, ты, мля, как обычно! Куда лезешь? И не бряцай стволом по железу.

– А то не знаю! Нечаянно. Понял, – загундосил тот, пыхтя над узлом шнурка на берце.

– «Жгут» развалю, чешите сразу по пять человек. Он быстро восстанавливается. Потом снова и снова. Не больше семи секунд. Иначе полный крындец! – сообщил Корсар, доставая «слезу». – У меня две. Есть еще «слезки» у кого? Эй, народ?

– У меня одна, – откликнулся Бродяга.

– И у меня, – заявил Эскимо, – для воды приберег обеззараживать.

– Красава, Эскимо! – похвалил сталкера Холод, посмотрел на своих бойцов. – А мои, нахрен, только БК умеют собирать, да о бабах трещать. Орелики.

– Ну чего-о?..

– Да уймись ты, – цыкнул на Орка Ден, – все, готовимся к броску. Квад первым. Потом сталкеры. Затем мы. Корсар, ты с остальными замыкаешь.

– Есть.

– Хватает «слез»?

– Только-только. Готовы?

– Да уж давно, мля! Пошли.

– Начали, парни.

Опытный сталкер собрался, ответил кивком на жест Аперкорта и навесиком бросил артефакт в аномалию, гудящую в трех метрах от него и пепловцев. «Жгут», обычно редкая штука в Зоне, закручивающая жертву в пружину, а затем выворачивающая ее наизнанку, глухо хлопнула и спирально метнулась вверх. Крученая пыль с переливом воздуха в форме огромных песочных часов исчезла на уровне крыши здания.

– Давай.

Весь квад рванул через узкое пространство вперед, мигом миновал рыжее пятно во вмятом цементе тротуара и затих на той стороне, утирая пот и капли дождя.

– Уф-ф. Четко метнулись. Молодцы! А фули уставились-то на нас?! Сектор бдите, парни, – бросил Холод, сморщившись от вновь выросшей аномалии.

«Жгут» появился из ниоткуда на прежнем месте. Сначала как маленький вихревой поток, затем двухметровым смерчем, а через минуту гудел полноценным столбом, дотягиваясь до второго этажа.

– Он че, все время на одном месте? – спросила Фифа, оторвавшись от оптики «вала», направленного вверх, на трубу ТЭЦ.

– Да. На одном. Его только Выброс может убрать насовсем. А так замаешься с ним играться, – сказал Тагил, сплевывая табачную слюну чуть не под ноги Анжеле, – упс, сорри!

– Да привыкла уже, е-мое! – скривилась девушка и снова припала к прицелу оружия.

– Бродяга, давай ты с мужиками, – кивнул Корсар, приготовив очередную «слезу», – жалко артефакты, но только ими можно разряжать аномалки.

– Все?

– Многие. Но не все. Так что собирайте «слезки» всегда, не гнушайтесь их.

– Да нам они нафига там?

– Я своим сказал, – сталкер подмигнул Орку и тут же погрустнел, – блин, свалите от нас, кинете тут, а потом скучать будете, пиво не с кем попить да «слезой» ведро вскипятить. Эх-х.

– Корсар, мы готовы. Кончай мокроту наводить тут, – вздохнул Бродяга, изготовившись к прыжку.

– Пошли.

Пятерка сталкеров перебежала через временно безопасное место, уткнулась спинами в стены корпуса. Замерла.

Вот и спецназовцы проделали то же самое. Дружно, скоро, ловко. Только Родео споткнулся в толпе о ногу Тагила. Громыхая снарягой и цинком с запчастями установки XL, он грязно выругался. Что, в общем-то, сделал и сталкер.

Остались Корсар, Димон, Зубоскал и Ахмад – последний тоже пришел на общий сбор. Он полгода шастал по Зоне, бродяжничал, но потом сколотил отрядик из нескольких кавказцев. Земляков оставил с той стороны Ограды, в лесном колке среди болота ожидать его. Потому как сам он не собирался покидать Зону, а решил остаться в ней и связать свою дальнейшую судьбу с этим местом. А вот товарищам, еще год назад ставшим ему конвоирами, помочь явился. И проводить. Зная, как парни из спецназа остро и болезненно воспринимают кавказцев, Ахмад предусмотрительно приказал своим разбить бивуак и дежурить поодаль, заодно высматривая непрошенных гостей. Он еще не знал, что все его шестеро земляков-горцев уже четверть часа валялись скрюченными в кустах. На их мертвых смуглых бородатых лицах застыли маски ужаса и боли. Потому что они еще не встречались в Зоне с такой силой, внезапно обрушившейся на них из темного леса…

Никогда майор Топорков не был в роли заложника, пленного или заключенного. Никогда и никому еще не приходилось его освобождать и спасать. И уж точно он ни за что бы не позволил пойти на жертвы ради его выручки! Поэтому и сейчас, готовясь к встрече с друзьями и боевыми товарищами, идущими сквозь тернии Зоны и дерьмо Станции к нему на помощь, он погрузился в переживания за их жизни. Не хватало, чтобы кто-то из парней погиб, вызволяя командира из этой жопы! А посему…

Никита закусил губу, лихорадочно соображая, что можно предпринять для максимального облегчения рейда ребят и их успешного прибытия в подземелья Станции. Он не собирался вот так, девочкой-припевочкой, ожидать своих пацанов, сложа ручки на коленках. Нужно было что-то придумать, предпринять. Может быть, встретить? Упс. Встретить! Ну да, пойти им навстречу, помочь быстрее пробраться в Бункер. Та-ак.

Майор огляделся. Роман, постанывающий в углу помещения от жажды, не отнимал мокрой тряпочки от губ. Он сполз вдоль стены на пол, обнял коленки и жалобно скулил, изнемогая от сухости в горле и головной боли. Говорят, когда человек долго находится без воды, сначала одолевает мигрень. Ученый давно подготовил установку XL к эксплуатации, ожидая прихода отряда военных с недостающими запчастями, чтобы закончить сборку изделия и запустить его. Но сначала вдоволь напиться. Иначе он просто умрет!

Никита и сам мучился, тыча высохшими белесыми губами во влажную грязную ткань куртки на плече. Все, что он смог найти два часа назад – это выцедить стакан непригодной к питью зараженной мутной воды из облезлого крана и смочить ею два рулончика бинта и пополоскать обоим рты. Свой мокрый бинт разведчик засунул в наплечный карман и периодически прикладывался к нему губами, продляя удовольствие и притупляя жажду. Неслыханный кайф! Роману он посоветовал обернуть водонасыщенный бинт обрывком полиэтиленового пакета, дабы дольше сохранить влагу. Тот жадно пялился на мокрый рукав майора, а сам обсасывал моток бинта и блаженно закатывал глаза. Вскоре его потуги превратились в скулеж, а головные боли усилились. Потихоньку начинались галлюцинации.

– Э-э? Держись там, наука! Немного уже. Они близко.

– Что пишут… пишут что… ваши солдаты? Что… – бормотал Роман, трясясь и качая головой.

– Не болтай зря. Береги силы и… слюни. Пишут. На подходе. Держись, Романыч, – прошептал Никита, снова приник ртом к высыхающему карману и, ковыляя, подошел к лабораторному столу.