Имела ли я хоть малейшее представление, что это значит? Нет, но мне просто нравилось, что Мэтью был рядом. В другой раз он появился, чтобы мрачно сообщить мне:

 - Ты единственный друг, который у меня когда-либо был.

Когда в этот раз он не пришел, я сдержала разочарование, приказывая себе, сосредоточиться и блокировать эти голоса. Думай о том, что делать!

                Мама однажды меня спросила, что если мы съедим Аллегру, если положение станет настолько отчаянным? Я думала лучше этот вопрос отложить, как может Эви, глядя в глаза своей лошади застрелить ее, а потом разделать? Мне предстояло это выяснить. Если Аллегра не может больше использоваться как транспорт, она станет…едой. Маме должно стать лучше от увеличения питания, ей, черт возьми, не должно стать хуже. Это было единственное, что я могла сделать, чтобы помочь ей. Разделать мою ласковую Аллегру.

                С криком я закрыла лицо руками, мои глаза наполнились слезами. Вскоре я рыдала больше, чем через день после Вспышки, когда я впервые заподозрила, что все на земле мертвы. Боль разрывала мою голову. Слезы заливали щеки и… лоб?

Я посмотрела вниз, увидела кровь, струящуюся по моей ладони.

 - Дерьмо! - я порезала себе лоб острыми, как бритва когтями, и теперь кровь лилась по лицу. Она стекала с подбородка, впитываясь в бандану.

Оставляя красный след позади себя, я, прищурившись, искала вокруг себя что-то не покрытое пылью, чтобы вытереть раны, но не могла видеть через кровь. Я судорожно вытирала глаза, ослепленные струями. Порезов было и так много, и теперь у меня их было еще десять! Не найдя временной повязки, я натянула пропитанную бандану над лицом, нажав на края над линией порезов. Я замерла, когда услышала шуршащий звук справа от себя. Потом другой слева. Я почувствовала движение вокруг себя, но была слишком напугана, чтобы рвануть вниз свою окровавленную повязку. Дрожа, я опустила руку к своему оружию, похлопывая влажную землю - и почувствовала, что какое-то живое существо напряглось под моей ладонью. Крыса! Несколько крыс? Я закричала, покачнулась, и упав на спину, сорвала бандану. Крысы съедят меня заживо в этом сарае! Стащив ее рукой с глаз, я смогла, наконец, увидеть…

                У меня отвисла челюсть, дыхание резко остановилось. Наконец я смогла пробормотать:

 - О мой Бог…

Я смотрела на... растения. Зеленые побеги росли в пыли вокруг меня. Они проросоли там, где моя кровь попала на старый овес или семена трав. Я осторожно поднялась. Я так давно была рядом с живым растением, что почти убедила себя, что моя связь с ними была галлюцинацией. Голоса пытались достучаться до Эви, но я была так очарована моим новым открытием, что на несколько кратких мгновений я смогла уменьшить их громкость. Насколько я могла судить, растения тянулись к слабым лучам света. Могло ли это быть реальным? Чтобы проверить я коснулась стебля еще одной каплей крови. Он вырос за секунду, от всхода до созревшего растения.

                 «Жизнь содержится в твоей крови» - сказал Смерть. Мой разум вряд ли сможет осознать мои возможности. Мне нужно...

- Больше семян.

                Я побежала к дому, двигаясь против ветра. К тому времени, как я добралась до кухни, мои когти втянулись, кровотечение на голове остановилось, и раны уже заживали. В кладовой я обшарила ящик, наполненный пакетами с семенами. Мама и я собирали их, думая, что будем выращивать пищу для себя. Пока у нас ничего не получалось. И ни у кого, насколько мы слышали. Но сейчас... Мои мысли мчались так же быстро, как мое сердце. В задней части сарая был участок, где крыша обвалилась, создавая пространство под открытым небом. Дождь никогда не шел. Только солнце, зола и пепел. Но я смогу вырастить там урожай. Я наполнила пакетами карманы джинсов. Если маме будет достаточно еды - хорошей еды - ей станет лучше. Да, конечно! Она не выздоравливает так, как должна, потому, что ослабла от голода. Мой взгляд сузился и повернулся к сараю. Я могла бы это исправить. Я могу вылечить нашу лошадь и отправиться на поиски врача.

Закончилась еда, удача, время? Я могла бы воспользоваться удачей, вырастить новую пищу, и выиграть время. Для этого нужно не более, чем лезвие бритвы. В конце концов, сколько крови нужно одной девушке?

220 ДЕНЬ ПОСЛЕ АПОКАЛИПСИСА

                Мне послышался шум мотоцикла. Этим утром снова дул ветер. Без листьев, машин и звуков природы, звук разносился теперь по-другому. Как такое возможно? Я удивилась и, пошатываясь от потери крови, побрела прочь от дома. Из-за моего открытия на прошлой неделе, я стала агрессивным ... фермером. Этот похожий на звук мотоцикла шум растревожил воспоминания из прежней жизни, времени в комфорте и довольствии, которое, казалось, было тысячу лет назад. Я могла закрыть глаза, слушать этот гул и притвориться, что живу и существую. Почти. Горький запах золы и дребезжащие голоса в моей голове мешали этому. Ты всего лишь бредишь, Эви. Здесь нет мотоцикла - это также невероятно, как и самолеты в небе. Да, бред. Увы, это неизбежно, будучи кровавым фермером. Особенно если одна выращиваешь такой обильный урожай. Я думала, что побочные эффекты прекратились после вчерашнего забора крови. Очевидно, что нет, раз я слышу звуки прошлого.

                Кажется, появился еще голос? Присоединившийся, к хору, ревущий вместе с ними! Я тащилась к сараю, намереваясь приступить к работе. Небо очистилось. Ясная синева должна была радовать меня, но казалось, что она старается компенсировать отсутствие зелени. На мой взгляд, небо улыбалось вынужденной улыбкой...

                Я вспомнила, как Брэндон однажды сказал, что его мысли разделены между мной и футболом. Теперь моя жизнь была поделена между тремя заботами.

                Первая забота. Утром, когда я меняла повязку на маминых ребрах. Возможно, я обманываю себя, но рана не стала выглядеть хуже. Правда ее мысли слегка путались, и она спала почти все время.

                 После того, как я устраивала маму поудобнее, я шла в сарай, до обеда следить за моей второй заботой. Мои новые ряды культур приглушали голоса, сохраняя мой рассудок, в течение  бесценных часов, но пришла пора расплачиваться.

                Третья забота. Когда я лежала в одиночестве в постели ночью, голоса взрывались. Как будто мои растения всего лишь засовывали их в бутылку с содовой, чтобы позднее они вырвались, взрываясь в моей голове.

                Пока что я не рвала на себе волосы. Если мне удавалось заснуть под несмолкаемый шум, я видела сцены с красной ведьмой...

                Несколько минут назад я выполнила свою первостепенную заботу. Я оставила маму дремать урывками после истерики. Ее, не моей. Ее здоровье еще больше пошатнулось, она стала более эмоциональной.

- Почему я ... не слушала? - хрипела она, - бабушка говорила мне, что ты особенная, но я просто улыбалась ей. Почему я не верила ей, или тебе... двум людям, которых я люблю больше всего на свете?

                Хотя я часто задавала себе тот же вопрос, я успокаивала ее, говорила, что все будет хорошо. После того, как она замолчала, я знала, что не смогу рассказать о своем новом таланте. Несколько дней я обдумывала эту возможность, но что будет, когда она получит больше доказательств того, что я особенная? Больше плача, больше приступов кашля? Мое откровение будет, как пощечина для женщины, которая определила меня в Последний Шанс Ребенка. Поэтому я решила молчать. Если она была не в себе, я могла уговорить ее откусить немного сочной клубники и медовой дыни. Вчера утром она пробормотала: «Это, должно быть, сон». Остальное время, я давала ей маринованные овощи и врала, что нашла банки в подвале или у соседей. Знала ли я, как мариновать овощи? Черт возьми, нет. Но я знала, как съесть маринованные овощи из банки и положить свежие в маринад.

                Подойдя к двери, я открыла замок. Нет, у нас не было гостей или нарушителей, но вне зависимости от этого я была достаточным параноиком, а содержимое было достаточно ценным, чтобы позаботится о нем и закрыть дверь на замок. Внутри Аллегра заржала с большей энергией. По крайней мере, она была на ногах. После первоначального отсутствия аппетита, она стала с удовольствием поглощать дынные корки.