Я немного опешила, но отводить Доскол от шеи ла-ана не спешила. Начала потихоньку вставать. Оперлась на блестящую палку, под ней сдавленно крякнул Лаиентер. Отскочив от придавленного тела противника, не выпуская Доскол из рук начала оглядываться в поиске обладателя ехидного голоса с хрипотцой.

— С хрипотцой, это потому что молчал долго, поговорить-то не с кем. Хватит глаза таращить, соберись, ты что никогда не встречала волшебного оружия с душой?

— Эээ, — выдавила я вслух.

— Ну так приступим к урегулированию нашего недоразумения, — промурлыкал ла-ан, уже не пытаясь сократить дистанцию, кивая в сторону кресел.

— Шли его к чертям собачьим. Затянешь с переговорами и он тебя на сувениры как любопытную вещицу разберет, — одновременно пробубнил голос, — слушай меня, а с природой происхождения голосов в твоей голове разберемся позже. Мне не улыбается еще пару веков пылиться у этого пижона на подставке.

— Хорошо, давай выкладывай что делать-то, — мысленно согласилась я.

— Требуй от него всего и побольше, наглей, дави, но не засыпься на мелочах, на вопросы отвечай размыто, если что я помогу.

Я сделала лицо понаглее и преступила обработке.

— Значит вот так вы встречаете всех гостей, да? Высасываете их и в утиль? — наступала я на ла-ана размахивая перед его носом дрыном, который подозрительно начал светиться.

— Простите, вышло досадное недоразумение, этого больше не повторится. Назначьте виру, — пропищал ла-ан, уводя нос из зоны поражения.

— Я хочу, чтобы привели моего спутника — Клесса, такого большого зеленого человека — кота, и предоставили свободу передвижения под какой-нибудь гарант, например Вашу шкуру ла-ан.

— Отлично сказано, только вряд ли они отдадут так просто твоего Барсика, он, скорее всего, уже продан на торгах, — доложил голос в моей голове, — можешь еще чуток понаглеть, они же не знают, что ты не настоящая Хозяйка Доскола.

Лицо Лаиентра приобрело нежную белизну и пошло красными пятнами подступающего бешенства.

— Да и там деньжат, еды и половину гарема, — наглеть так наглеть, — мужского, разумеется.

— Мужской не держим, — хмыкнул Лаиентр, — мужчин, изловленных на священной земле, сразу отправляют на торги, где их могут приобрести ценители.

— Да? И не скажешь, а с виду такой… милашка, куколка просто, с косичками опять же, — совсем по-хамски ткнула я в замысловатую прическу ла-ана и оскалилась (большая часть завидной гривы была собрана в замысловатый хвост из кос, а часть так и струилась прядями, эх знатный паричок бы вышел).

Ла-ан пошел уже фиолетовыми пятнами, на лице заходили желваки.

В голове раздался ехидный смешок: «Ну ты даешь! Не дергай смерть за усы. Сейчас вот у него башню сорвет, полезет драться, и тут даже я тебя не спасу».

Я решила сбавить обороты.

— Шутка юмора, — изобразила идиотскую улыбку я, — не кипятитесь. Гарема так и быть не надо. Как можно узнать, где мой попутчик?

— Торги проходили вчера днем, скорее всего его уже кто-то купил, — просто таки пропел ла-ан, заметив нехороший блеск в моих глазах добавил, — но я могу выяснить судьбу Вашего друга и попытаться уладить этот вопрос.

— Хорошо, тогда я жду, — уселась в кресло.

Я сидела в кресле, используя Доскол как трость, рассматривала ла-ана из-под опущенных ресниц, стараясь не попадаться за этим занятием. Красивое тело, смазливая мордашка, все это в чудесной упаковке — одежде. Скотина правда. Но кто без греха.

Он подошел к, похожему на стеклянный, шару, прикоснулся к нему и на некоторое время застыл с отсутствующим выражением лица.

— Вашего друга вчера продали почтенной Тимергардэ за приличную сумму, — заключил ла-ан.

— Нам это безмерно льстит, конечно, но что Вы можете предложить для его возвращения? — отчеканила я комиссарским тоном.

— Попробовать договориться об обмене Вашего друга на деньги возможно, но успех маловероятен. Можно так же решить этот вопрос через нашу судебную систему, — сказал Лаиентр.

— О! У Вас есть судебная система! Это просто чудесно! — я почувствовала почву под ногами, — ознакомьте меня с законодательством, регламентирующим правоотношения в данной сфере и порядок судопроизводства?

Лаиентр криво ухмыльнулся и, сверкнув глазами, поклонился.

— Вам принесут все необходимое в Ваши новые покои, моя почтенная гостья. А сейчас я вынужден Вас покинуть для переговоров с глубокочтимой Тимергардэ.

На деле меня вежливо препроводили в новую, шикарную, но по сути все равно камеру, где на столе меня ждала кипа бумагоподобных листов, исписанных мелким почерком. Вряд ли меня бы беспрепятственно отпустили на все четыре стороны. Да и без Клесса любая свобода в этом мире теряла свою ценность.

Как только дверь за моей спиной закрылась, меня охватила паника: умею ли я читать на их языке? Оказалось умею. Лучше бы не умела. По всему выходило, что до систематизации законов у них дело не дошло, есть только кучи разрозненных правил и судебной практики, ставшие законом. И судя по всему, мне приперли не самое нужное, а что сверху лежало. Хотела оценить красоту судебной системы — на, любуйся.

В ступоре я присела на диван и стиснула в руках палку, именуемую тут гордо Досколом.

— Фух, ну наконец-то, ты про меня вспомнила, я уже думал все, валяться мне теперь еще по диванам лет триста, — раздался раздраженный голос в голове, — ну что поговорим без свидетелей?

— Поговорим, — сказала я вслух.

— Отвечай мысленно, тут и у стен уши. Полностью мысли твои читать я не могу, а вот, что на поверхности — вполне.

— Так, простите Вы кто?

— Я — Доскол. Совершенное оружие магического и не магического свойства. А вовсе не «дрын»!

— Экий обидчивый, — подумала я и спохватилась, — ну я ж тогда не знала, что Вы такой… особенный.

— По преданию я еще и часть души добровольной жертвы, которая и питает все необычные свойства меня как оружия. Делить со мной силу могут лишь воительницы одного закрытого клана Хеоса. Но они давно тут не появлялись, последняя с кем я делил силу, погибла в этих землях став жертвой собственных амбиций и алчности. Остальные разумные существа не могут мной распоряжаться и вступать в контакт, вне зависимости от их и моего желания. Так было всегда, пока ты не взяла меня в руки. Но как я понял, ты не принадлежишь к клану Хеоса. И вообще не воин. Будь ты даже посредственным воином, мы бы могли здесь все сравнять с землей, — мечтательно закончил он.

— Ну да для усиления способностей, нужны хотя бы их зачатки, — уловила я основную мысль.

— Именно, почему я с тобой вообще общаться могу — без понятия. Что касаемо твоего кота, то он увяз по уши. Его прикупила к себе в гарем сама Тимергардэ, а от нее еще никто не уходил на своих двоих. По слухам она умудряется пользовать мужиков даже после смерти, но уже в качестве дешевой рабочей силы в своем поместье. И раз она положила глаз на нашего Барсика, то вряд ли она отдаст его полюбовно.

— Но там есть же какой-то способ через суд, — вставила свои пять копеек я.

Ответом мне был ехидный хохот.

— Судебная система тебя интересует, девочка — юрист? Ее тут как таковой даже на бумаге нет. Все решает сила, власть и деньги, которые дают и первое и второе. Способ законный есть — согласно ему, ты можешь заявить, как воительница клана Хеоса (признанного и уважаемого клана тут настолько, что если кто-то объявляет о своей принадлежности к клану, это под сомнение вслух не ставится), что данный кот твой, а значит, не подлежит захватывать и продавать его как бесхозного. В таком случае свою правоту ты вправе отстаивать в священном поединке — против бойца, выставленного собственником, настаивающем на своем праве. Настоящей воительнице клана Хеоса никто бы перечить не стал, а так как твоя личность под большим вопросом, хоть ты и смогла взять меня в руки, не лишившись их. Ла-ан просто решил загрести жар чужими руками. В случае твоей победы над воином Тимергардэ он получает подтверждение, что ты кланник Хеоса и избегает конфликта — ты получаешь кота и почести, а он такой весь такой замечательный является блюстителем традиций и законов. Если ты проиграешь, он получает беспомощную тебя, разоблачает самозванку, и опять-таки является образцом соблюдения законности. Тимергардэ, конечно, может заартачиться, но он знает, что ей предложить в качестве вознаграждения, они же родственники.