Внезапно Ринго повернулся и взял ее за обе руки.

— До того момента, как я встретил тебя, Милисент.

Когда он привлек ее к себе и заключил в объятия, в самых ранимых уголках сердца Милисент вспыхнула слабая искорка надежды.

— Когда я не смог отыскать тебя во время вчерашней бури, то подумал, что ты утонула и я потерял тебя. Я не могу отпустить тебя, Милли. Ответь мне сейчас же.

Она чуть вскинула голову. Неужели это вопрос? Неужели это тот самый вопрос? Она слегка покачала головой, надеясь прийти в себя и что к ней вернется хоть часть здравого смысла, который, казалось, оставил ее.

— Ну, — спросил он, — ты выйдешь за меня замуж?

Милисент не смогла сдержать внезапных слез, подступивших к глазам, затуманивших взор, стиснувших горло. Она попыталась прижаться головой, зарыться и спрятаться на его сильном плече, не показать чувств, грозивших переполнить ее. Вместо этого он откинулся назад, чтобы видеть ее лицо.

— О Боже мой. Неужели мысль о том, чтобы выйти за меня замуж, заставляет тебя плакать?

Ужас, прозвучавший в голосе Ринго, был настолько очевиден, настолько реален, что вывел Милисент из ее привычной задумчивости.

Она нежно коснулась рукой его загорелой щеки и провела вниз по начавшему зарастать щетиной подбородку.

— Только от радости, — между всхлипываниями проговорила она, надеясь, что ее нос не сделался слишком красным от слез. Какое-то мгновение потребовалось для того, чтобы эти слова дошли до сознания Ринго, затем он вскрикнул от счастья, схватил ее в охапку и закружил по лугу. Когда же, наконец, он опустил ее на землю, то внезапно застыл, наслаждаясь полнотой момента. Держа Милисент в своих объятиях, Ринго зарылся лицом в ее мягкие волосы, вдыхая их аромат, который принадлежал только ей, благодаря судьбу за то, что она была только его и ничья больше.

Кружевная сетчатая накидка цвета слоновой кости, лежавшая на длинных черных локонах, ниспадала Касси на плечи и дальше вниз, скрывая часть атласного платья. Такая же по тону вуаль, прикрывавшая лицо и закрепленная на волосах букетиками цветов, скрывала побледневшее лицо. Но даже вуаль не могла скрыть ее сияющих глаз.

Прижимая к себе букет цветов влажными от пота руками, она пыталась вслушаться в музыку. Большие свободные рукава платья заканчивались плотно прилегающими манжетами. Хорошо, что ее шелковые перчатки скрывали свидетельство того, что она нервничала. «Влажные ладони делают мало чести невесте», — подумала она.

Крохотная рука дернула ее за шлейф, тянувшийся за широкой атласной юбкой. Касси посмотрела вниз и улыбнулась.

Наклонившись почти к самому уху маленькой девочки, она спросила:

— Сэди, разве тебе не полагается сидеть рядом со своей мамой?

— Да, миз Дэлтон. Но сначала мне нужно узнать кое-что.

— Что же, Сэди?

— Вы правда будете моей учительницей? По-настоящему?

— По-настоящему, Сэди.

— В настоящей школе, миз Дэлтон, днем, и у нас будет перемена целый час?

— Сразу же, как построят новую школу, Сэди. А до этого времени у нас будет настоящая школа, только собираться мы будем в церковном здании.

Девочка посмотрела на нее с подозрением.

— Вы не вернетесь обратно на свою овечью ферму?

— Не вернусь, Сэди. Когда Эндрю подрастет, ранчо станет его. А сейчас оно будет частью пастбищных земель мистера Лэнсера.

Девочка посветлела и одарила Касси белозубой улыбкой.

— Я ужасно рада, миз Дэлтон.

— И я ужасно рада, Сэди.

Касси посмотрела на Милисент, надевшую красивое шелковое платье собственного фасона, отделанное белым газом. Голову ее украшала прическа с вплетенными атласными лентами и белыми кружевами. Милисент казалась серьезной и ничуть не волнующейся.

Когда органист заиграл знакомую мелодию свадебного марша, Касси повернулась к Милисент и, к своему удивлению, почувствовала, как на глаза навернулись слезы. Наступил конец целой эры. Они с Милисент делили так много общего, и вот теперь отправятся каждая своей дорогой, каждая со своим любимым мужчиной.

Словно чувствуя печаль, охватившую Касси, Милисент подмигнула ей и взяла подругу под руку.

— Не надо, Касс. Не расстраивай меня. Ты же знаешь: когда я плачу, то выгляжу просто ужасно. Нос становится красным, а веснушки…

Сама того не желая, Касси рассмеялась. Она покачала головой, глядя на подругу. Милисент вся светилась нежным внутренним светом, подчеркивавшим ее природную красоту, которую она так долго скрывала. Ринго очень счастливый человек. Глядя, как он, нервничая, дернул галстук, который, казалось, душил его, Касси подумала, что он себя счастливым в этот момент не ощущал. В следующее мгновение он поднял голову, посмотрел на Милисент, и любовь озарила его лицо, словно солнце, вышедшее из-за туч после дождя. Касси мягко улыбнулась. Они будут счастливы вместе. Так же счастливы, как, надеялась, и они будут с Шэйном.

Пока невесты вдвоем двигались вдоль рядов, Касси отыскала взглядом каштановую шевелюру Шэйна. Безупречный наряд подчеркивал его бросающуюся в глаза мужскую красоту, и Касси хотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что все это не сон. Мужчина, красавец, при виде которого замирало сердце, с нежным и любящим сердцем стоял сейчас возле алтаря, готовый дать клятву вечной супружеской верности.

По мере того как они приближались, глаза Касси отыскали глаза Шэйна. Любовь, светившаяся в его взгляде, влекла ее к себе.

Слова священника падали на нее, как шелк на зерно, мягко, ненавязчиво, но в тоже время восхитительно реально. Когда же Касси наконец произнесла: «Я согласна» — она поняла, что теперь сердце ее слилось воедино с сердцем Шэйна, жизнь стала полной. Глаза Касси заблестели от слез, когда она услышала, как ее лучшая подруга произнесла те же слова, обращаясь к своему будущему мужу. Сжав руку Шэйну, Касси смотрела, как Милисент и Ринго обменялись клятвами с преображенными любовью лицами.

Остальные слова священника — за исключением «объявляю вас мужем и женой» — пронеслись мимо. Спокойствие, о котором она мечтала, воцарилось в душе. Церемония прошла отлично, люди относились по-доброму и приветливо, особенно с тех пор, как она решила оставить ранчо и согласилась работать учительницей. Видимо, она завоевала их уважение тем, что взорвала собственную плотину ради спасения жизни ребят. Но все это не имело сейчас никакого значения, потому что она буквально купалась в нескончаемом счастье.

Когда к ней подошел Майкл, Касси на мгновение разволновалась. Шэйн сказал, что он открыл Майклу всю правду и вместо отчаяния и гнева, которые, как опасался Шэйн, охватят Майкла, тот понял, почему брат действовал именно таким образом. Тем не менее Майкл держался на расстоянии на протяжении всех приготовлений к брачной церемонии, и Касси опасалась, что его снедают горькие чувства. Ей хотелось иметь семью, единую семью.

— Майкл, — голос ее прозвучал мягко, с оттенком беспокойства.

— Ты самая красивая невеста, Касси.

Она улыбнулась.

— Спасибо. А ты самый симпатичный молодой человек.

Он ответил ей улыбкой, а затем, как полагается, легонько поцеловал ее в щеку.

— Раз ты не можешь быть моей девушкой, рад, что ты моя кузина и сестра. — Он помолчал мгновение и добавил: — Все в порядке, Касси. Все забыто. Все мы начали новую жизнь.

Касси постаралась справиться с волнением, ощутив предательское пощипывание в уголках глаз.

— Не волнуйся за меня, — проговорил он. — Я надеюсь, что ты сохранишь спокойствие.

Вспомнив о нескольких прошедших неделях, Касси громко рассмеялась.

— Спокойствие, видимо, не так-то легко дается.

— Если кто на это и способен, так только ты.

Она вновь улыбнулась, когда Майкл подмигнул ей и отошел в сторону. Теперь ей верилось, что союз, заключенный между Лэнсерами и Дэлтонами, навеки сотрет пятно с имени ее дяди. Касси чувствовала, как счастье переполняет ее. Она не знала, как благодарить судьбу. Если несколько месяцев назад она считала, что не заслуживала такого плохого к ней отношения, то теперь чувствовала, что не заслуживает такого счастья. В отличие от нее Шэйн так не думал. Поколение ненависти отошло в прошлое, и он считал, что вполне заслужил свою порцию счастья.