Милисент встряхнула головой и приподнялась на локтях.

— Кто бы это мог быть, Касси?

Милисент не знала, сколько времени она проспала. Касси настояла, чтобы она отправилась в постель, надев теплую рубашку. Шторы в комнате оставались закрытыми, поэтому она не могла сказать, был ли за окном день, вечер, или уже наступил следующий день.

— Некий мистер Бонд. Я пыталась отослать его, но он ни в какую.

Ринго! Милисент ощутила внезапный прилив теплоты.

— Скажи, я через минуту выйду. Мне нужно умыться.

У Касси от удивления отвисла челюсть.

— Он в высшей степени почтительный человек. Я познакомилась с ним в тот день, когда ты уходила искать отбившихся овец.

— Что-то ты мне о нем не рассказывала. — В голосе Касси послышался мягкий упрек.

— Наверное, я забыла, Касси, — слукавила Милисент.

Ей ни с кем не хотелось делиться приятным знакомством. Она опасалась, что встреча не повторится, и потому хотела сохранить в тайне необыкновенные ощущения, которые пробудила в ней эта встреча.

— Если ты уверена… — Лицо Касси выражало озабоченность, и Милисент не желала причинять ей лишних беспокойств.

— Ринго зашел познакомиться с тобой. Он предложил нам помощь, так как он наш ближайший сосед.

Милисент заметила, что беспокойство понемногу начало оставлять Касси, сурово изогнутые брови распрямились.

— Ринго? — с любопытством спросила Касси, затем улыбнулась. — Полагаюсь на твое благоразумие… Предложу ему кофе, пока ты приведешь себя в порядок, если он сможет, конечно, достаточно долго усидеть на одном месте. Этот человек, похоже, уже протер дыру в нашем ковре.

Милисент быстро сняла помятое платье и натянула на себя новое, голубое, висевшее в огромном гардеробе. Она застегнула длинный ряд пуговиц, пришитых к лифу платья, и подошла к зеркалу, в котором могла видеть себя в полный рост. Одного взгляда на припухшие глаза оказалось достаточно. Мечтая о волшебном омолаживающем средстве, Милисент ограничилась тем, что зачерпнула холодной воды из бочки и опустила в нее льняное полотенце. Затем приложила холодную ткань к опухшим глазам, протерла ею щеки и лицо.

Еще один критический взгляд в зеркало подтвердил, что рыжие волосы по-прежнему стянуты в тугой респектабельный пучок. Она понимала, что выглядит не лучшим образом и что только время избавит ее от припухлости вокруг глаз.

Глубоко вздохнув, Милисент взялась за ручку и распахнула дверь. Она не решалась войти в гостиную, рассматривая спину Ринго, шедшего в этот момент к окну. В руках он держал шляпу, которую без устали вертел. Неожиданно он резко обернулся и, не говоря ни слова, пересек комнату несколькими огромными шагами.

— С тобой все в порядке, Милисент? — спросил он с нескрываемым волнением.

— Да, Ринго. Я сильно расстроилась, но со мной все в порядке. — Она склонила голову набок. — Откуда ты узнал о случившемся?

Казалось невероятным, чтобы Касси рассказала совершенно незнакомому человеку о том, что обнаружила ее подруга.

— Ты не вернулась той же дорогой. Поэтому спустя несколько часов я отправился на пастбище Баски и увидел… Черт побери, не знаю, что и подумать!

Милисент почувствовала, как от его беспокойства у нее приятно защемило сердце.

— Мануэло отвез меня домой другой дорогой. Извини, если тебе пришлось поволноваться за меня.

— Ни о каком волнении нет речи… — Ринго вытянул руки и взял ее за плечи. — Я просто рад, что с тобой все в порядке.

Словно отдавая себе отчет, что он перешагнул все мыслимые границы, Ринго опустил руки по швам.

— Что ты собираешься теперь делать?

— Делать? Ну, думаю, мы объединим наше стадо со стадом Мануэло и…

— Не хочешь ли ты сказать, что вы и дальше намерены вести себя так же глупо?

Голова Милисент гордо вскинулась.

— Глупо? — Голос ее звучал обманчиво спокойно.

— Тот, кто разделал ваших овец, старается запугать вас. Почему ты не допускаешь, что в следующим раз вместо овцы жертвой можешь оказаться ты или кто-то из твоих друзей?

Его беспокойство трогало, но она считала его другим человеком. Она полагала, что он понимает.

— Думаешь, мы соберем пожитки и уедем? Это как раз то, на что надеется этот гнусный тип.

— Тебе небезопасно оставаться здесь. До тех пор, пока ты связана с Дэлтонами. Ты не понимаешь…

Он резко смолк, лицо его исказила боль так же, как в тот раз, когда он сказал, что у него нет больше семьи.

— Мы не побежим.

Милисент услышала решимость в собственном голосе и почувствовала себя такой же сильной, как Касси, когда та решила начать новую жизнь на Западе. Может быть, это не ее собственность, но зато это ее шанс начать новую жизнь, о которой она не могла и мечтать в Бостоне.

Ринго глубоко вздохнул, затем поднял голову и заглянул в ее зеленые глаза.

— Значит, ты столь же безрассудна, как и твоя подруга.

— Я ценю твое беспокойство, Ринго. — Голос Милисент звучал мягко в вечернем полумраке, царившем в доме. Рассеянно она подумала, куда подевалась Касси.

Глаза Ринго, казалось, решительно сузились.

— Возможно, вам придется видеть меня чаще, чем вы рассчитывали, мэм.

— О? — почти беззвучно спросила Милисент.

— Да, мэм. Если мне не удалось уговорить вас уехать отсюда ради вашей же безопасности, в таком случае я намерен гораздо чаще появляться поблизости.

Милисент согласно кивнула.

— Согласна, Ринго. Но не думай: мы не слабонервные и не глупые. Нас не испугает кучка трусов, которые подкрадываются, исподтишка вредят, а затем исчезают.

Печальные глаза Ринго блеснули невыразимой болью, когда они поймали и задержали в себе ее взгляд.

— Именно этого я и опасался, мэм.

— Прошло почти две недели, сестренка! Не можешь же ты вечно прятать меня за своей юбкой, заставляя учить уроки!

Ломающийся голос Эндрю сорвался на последнем слове, зазвучав пронзительно и взволнованно.

Касси обеспокоенно коснулась рукой его пока еще гладкой щеки.

— Знаю, пупсик.

Она не называла его так вот уже многие годы. С тех самых пор, когда он сказал, что ему неудобно перед друзьями. Она понимала его разочарование; он не был больше ребенком, но не был еще и мужчиной. Ей становилось не по себе, когда он пытался расти быстрее, чем она готова была воспринять.

Вот и теперь она чувствовала себя буквально измотанной. Она решила не уезжать отсюда, но боялась отпускать Эндрю одного пасти овец.

Ежедневно Шэйн повторял свое предложение выкупить у нее землю, но его прямолинейная тактика не действовала. Его попытки сделались все более настойчивыми, более неумолимыми.

— О Касси… — Ломающийся голос Эндрю сорвался на крик, граничивший с отчаянием.

— А если случится несчастье? — спросила она, сожалея, что подвергла его опасности, что не понимала всех этих сложностей до того, как, поддавшись импульсу, привезла их всех сюда.

— Ты хочешь лишиться ранчо?

— Разумеется, нет. Просто хочу быть уверена, что ты в безопасности.

— Я буду осторожен, Касси. Если мы сгоним овец вместе и будем держать всех собак при стаде, то будем в безопасности.

— Если я соглашусь…

— Я знал, ты поймешь.

— Я сказала если, — напомнила она, — я хочу, чтобы вы дежурили по очереди.

— Все, что скажешь, Мэтт, Джим и я прикроем друг друга.

Касси старалась не хмурить брови. Она все еще не верила Джиму. Фоулеру. Его постоянно бегающие глаза, вороватое поведение тревожили ее. Но кроме Мэтта, подручного Куки, не удалось найти никого, кто бы согласился работать у нее. К тому же уязвленную Касси выводило из себя то обстоятельство, что именно Шэйн посеял в ее душе зерна сомнения в отношении Фоулера.

— Знаешь, Эндрю прав. — Касси обернулась на голос Милисент. Обе подруги смотрели вслед удалявшемуся Эндрю.

— Я тоже так думаю, однако от этого мне ничуть не легче отпускать его далеко от дома.

Касси стояла опершись на ограду кораля.

— Итак, что там у нас сегодня по плану?