Одну за другой он слизал, с ее лица несколько оставшихся ягод земляники, с каждым разом приближаясь к ее губам. Она тихонько постанывала от наслаждения. Когда ее руки коснулись его волос, затем скользнули по плечам, Ринго почувствовал, как теряет последний контроль над собой. Страстно он прижал к себе ее дрожащее тело. Вместо того чтобы отпрянуть, Милисент прошептала его имя и прильнула еще теснее.
Ее захлестнуло головокружительное ощущение того, что она вновь в объятиях Ринго. Ощущая дрожь желания, сотрясавшего его тело, Милисент в этот момент обнаружила, что обладает новой, ранее неведомой ей силой. Губы Ринго, покрывавшие поцелуями ее лицо, зовущие губы, двинулись к чувствительной ямочке на горле. Когда они приблизились к вороту ее рубашки, Милисент всем телом прижалась к нему.
Руки его отыскали пояс халата и медленно развязали узел. Халат распахнулся, Милисент в восторге выгнулась, давая ему возможность развязать тесемки рубашки. Воздух ласкал ее едва прикрытое тело, и она чуть не задохнулась, когда Ринго провел рукой сперва по одному, затем по другому набухшему соску, хорошо заметному под тонкой тканью.
Его взгляд, прикованный к раскрасневшемуся лицу Милисент, заметил, как страсть преобразила черты ее лица. Он знал, что, несмотря на невинность, она готова принять его. Точно так же он понимал, что ему придется сдерживать адскую страсть, разгоревшуюся в них обоих.
Страстное желание боролось с потребностью защитить ее, уберечь от ужасной борьбы, в которую она так неразумно ввязалась. Не в силах совладать с собой, Ринго обнял ее и спустил с кушетки на покрытый мягким ковром пол перед камином. Придвинувшись ближе, Ринго провел рукой по ее волосам. Его губы приникли к ее губам, когда он вытаскивал заколки, удерживавшие ее волосы. Блестящими золотыми ручьями они растеклись по ее великолепным обнаженным плечам, расцвечивая мечты о ней, которые так часто будоражили его воображение. Сердце Ринго трепетало, как листва на дереве под легким бризом.
Одна сильная рука нежно ласкала ее бархатную щеку. Другая, заключив в объятия, слегка поглаживала пальцами основание шеи. Лишь несколько мгновений потребовалось им, чтобы прийти в высшую степень возбуждения.
Синие со стальным отливом глаза взяли в плен зеленые и не отпускали. Дыхание их участилось, и шумные резкие вздохи и выдохи нарушали тишину дня. На этот раз, когда Милисент сглотнула подкативший к горлу комок, он свидетельствовал не о страхе, а о предчувствии — о голодной, долго не получавшей удовлетворения страсти. Теперь она не отвела глаз от Ринго, поскольку в них видела столь же могучую страстную потребность.
От резкой смены ритма дыхания у Ринго Милисент внезапно испытала ударившее в голову чувство власти. Едва сдерживая себя, она следила, как его губы медленно приближались, чувствовала, как вздымалась его грудь, колени ее ослабели от сознания неотвратимости судьбы, явно написанной на лице Ринго.
Она ни на минуту не сомневалась, что такова судьба, к которой она стремилась всю свою жизнь. Медленно, мучительно медленно его губы приближались к ее, и она наслаждалась прелестью этого момента. Внезапно Милисент почувствовала, что наступает конец долгого путешествия, полного неподвластных ей превратностей. Но путешествия этого она не променяла бы даже на весь скот Техаса.
Милисент задержала дыхание, когда ищущие губы Ринго прильнули к ней, ожидая ответа. Ресницы ее мгновенно закрылись, но не могли скрыть обуревавших ее эмоций.
Она чувствовала на себе легкие, как прикосновения крыльев бабочек, поцелуи Ринго. Когда один мимолетный поцелуй пришелся в едва прикрытый тонкой тканью ставший неимоверно чувствительным сосок, у нее перехватило дыхание. Зарывшись обеими руками в его волосах, она наслаждалась ощущениями, возникавшими в кончиках ее пальцев.
Вновь их губы встретились, и опять ресницы Милисент плотно закрылись, когда тела соприкоснулись. Каждый поцелуй, медленно спускавшийся вниз по шее к груди, казалось, потрясал ее до глубины. Она удивлялась сама себе, потому что даже не подозревала о существовании в себе дремавшего до сих пор вулкана страстей.
Ринго поднял голову, стараясь заглянуть ей в глаза, руки его легли на ткань тонкой блузки, которую теперь удерживали всего несколько пуговиц. Милисент спокойно встретила взгляд Ринго, глаза ее сияли гордостью и желанием. Одна за одной пуговицы расстегнулись, и лишь маленькие завязочки блузки отделяли реальность от фантазии, желание от его исполнения. Словно совершая один захватывающий дух шаг, она поняла, что фантазии больше не могут ее удовлетворить, и взглядом выразительно сказала о своем решении Ринго. Она словно пробудилась в сильных руках Ринго, которые унесли прочь блузку, и прохладный ветерок, задувавший в окно, ласково пробежал по ее обнаженной коже. Захваченная поразительными и невероятными ощущениями, она едва отдавала себе отчет, как один за другим исчезали другие предметы одежды, пока она не осталась в одних только панталонах.
Внезапно ей захотелось увидеть и почувствовать таким же образом Ринго. Руки ее неуверенно и нетерпеливо коснулись пуговиц его рубашки. Его глаза раскрылись от удивления при виде ее явного удовольствия и нетерпения. Но когда он остался без рубашки, Милисент внезапно одолела застенчивость. Чувствуя, что ей неловко, Ринго сам избавился от оставшейся одежды и вновь повернулся к ней. Милисент почувствовала, как внутри нее вспыхнул огонь, который неторопливо начал опускаться вниз, когда она разглядывала его отлично сложенное тело.
Годы тяжелой работы на свежем воздухе довели его тело до стройного совершенства. Милисент нерешительно вытянула руку, чтобы прикоснуться к рельефным мускулам, которые всегда скрывались под покровом рубахи и брюк. Упругие волосы под кончиками ее пальцев скручивались колечками, когда она вела пальцами дорожку к его темным соскам. Когда ее пальцы прикоснулись к темным кружкам, он застонал вслух.
Он прижался к ней всем телом, и Милисент захотелось ощущать его всего — всего целиком. Словно прочитав ее мысли, Ринго снял с нее панталоны, обнажая ее тело во всей его царственной красоте. Когда взгляды их встретились, все обещания последних месяцев сплавились в желание, потрясшее обоих.
Испытывая такое ощущение, будто каждый нерв объят пламенем, Милисент еще плотнее прижалась к нему. Почувствовав твердое свидетельство его желания, она на мгновение застыла в панике, а затем почти вскрикнула, когда Ринго коленом раздвинул ей ноги.
Она коснулась руками вздувшихся мышц на спине и на груди Ринго. Каждый изгиб, каждая клетка обещала волнующую загадку, которую ей хотелось разгадать.
Когда лучи полуденного солнца коснулись темных волос, спустившихся на лоб Ринго, Милисент вдруг спросила себя, все та же ли она одинокая дева, приехавшая сюда из Бостона. Пока эта мысль вертелась у нее в голове, взгляд Ринго не отрывался от ее тела, и огонь желания, горевший во всем его облике, не допускал и мысли, что она когда-то могла быть старой девой, не пробуждавшей желания в мужчинах.
Неожиданно, как холодный душ, на ее истомленное сознание излился голос Ринго:
— Знаешь, мы не сможем повернуть обратно, не так ли, дорогая?
Милисент кое-как удалось кивнуть, пытаясь представить, догадывался ли он, что она была не властна над своими собственными действиями, тем более над его.
Она почувствовала, как он плотнее прижал ее к полу. Когда он в поисках немого ответа заглянул ей в глаза, Милисент не знала, чего он ожидал от нее, поэтому произнесла слова, которые хотела произнести больше всего на свете:
— Я люблю тебя, Ринго.
Прежде чем ответить, он на мгновение взял в плен ее губы.
— И я люблю тебя. Милли. Так, как тебя никто не любил.
С этими словами его бедра прижались к ней, раздвигая ее ноги в стороны. Внезапно ее охватил страх от неожиданной боли, но прежде, чем она успела отстраниться, Ринго мощно привлек ее к себе, и толчки его стали глубже. Дыхание у нее перехватило от незнакомого, но приятного ощущения, которое он пробуждал в ней. С упоением и самоотреченностью Милисент начала двигаться в такт его движениям, надеясь… отыскивая… и находя. Когда нарастающая страсть достигла максимума и сотрясла дневной покой, Милисент невольно подумала, может ли рай хоть чем-то походить на земного Ринго.
