Сгорая от любопытства, что еще может таиться в ящике, Касси продолжала рыться в документах. Она развязывала и просматривала пачки квитанций и расписок, пока не обнаружила еще один документ, озадачивший ее даже больше, чем первый. В соответствии с ним значительная часть имения Лейзи X. отходила Люку Дэлтону. На купчей стояло имя: Джон Лэнсер. Тут не было никакого случайного совпадения. Человек, продавший дяде Люку самый большой участок из своих владений, был сам Лэнсер, что совершенно не укладывалось в голове. Если Лэнсеры так дрожали за свою землю, с какой стати они отсекли значительный кусок центральной части своей территории и уступили дяде?

Внимательно прочитав первый документ еще раз, Касси подумала, что сделают ее могущественные соседи, если она воспользуется своими правами. Вероятно, просто пристрелят во сне, ответила сама себе Касси, зябко передернув плечами. Она вспомнила слова, сказанные Фоулером: «Твой дядя перекрыл воду, чтобы убить полдолины». Тогда она полагала, что он преувеличивал. Судя по тому, как располагались ее владения, казалось нереальным, чтобы дядя мог причинить серьезный ущерб, вызвавший ту ненависть, которую она испытывала на себе. Теперь она уже не была в этом так уверена.

Касси откинулась на спинку кресла, молча изучая содержание обоих документов. «Кто еще знает о них?» — подумала она, мысленно прикидывая возможные последствия. Она чувствовала, как холодок подозрения вселил сомнения в ее душу. Знал ли Шэйн о ее правах на воду? Уж не в этом ли кроется основная причина, побуждавшая его купить у нее землю? Контролировать всю воду в округе? Или же он хочет вернуть землю, принадлежавшую ранее Лэнсерам?

Поняв, что ему не удастся выкупить землю, он, вероятно, решил приударить за ней — осчастливить старую деву, ублажить, чтобы она не лишала воды его друзей. Однако это никоим образом не проясняло причин сделки между его отцом и ее дядей.

И, напомнила она сама себе, если владельцы ранчо хотели умиротворить ее, то из их действий это никак не следовало. Если, конечно, они не стремились запугать и изгнать ее отсюда до того, как она докопается до правды. Холодок страха пробежал по спине, когда она подумала о дяде. Была ли его смерть единственным способом избавиться от его контроля над водой?

Хотя Касси никогда не верила в версию о «случайной» смерти, у нее кроме догадок не было ничего, что могло бы подтвердить подозрения. То, что ей нужно в первую очередь — это доказательства.

Бумага шуршала в руках. Касси глядела в окно из рабочего кабинета. Смерть дяди Люка должна была означать конец его контроля над водой. Но что же на самом деле значила его смерть?

Держа оба документа в руках, Касси размышляла. Первым ее желанием было встретиться с Шэйном и выяснить, знал ли он обо всем этом. Однако какое-то неприятное предчувствие тревожило ее. Кому все-таки более других была выгодна смерть ее дяди?

Если бы Шэйн мог купить ее землю практически даром, значит, ему. Письмо, полученное ею от его адвоката в Бостоне, доказывало, что он выигрывал неимоверно много. Она положила перед собой оба документа. Мощный разрушительный арсенал, попади он в нужные руки. Опустив раскалывающуюся от дум голову на тонкие пальцы, Касси старалась разгадать тайны, довлевшие над ней со дня приезда. Но внезапно ее одолел жуткий страх, и она поняла, что, может быть, и не захочет узнать правду.

Касси, не задерживаясь, прошла в центральную часть магазина мистера Пибоди, не став на этот раз любоваться товарами и обходить витрины. Стараясь не замечать повисшую при ее появлении тишину, Касси проследовала к прилавку. Неулыбчивый владелец хмуро взирал на нее, лишая надежды на малейший компромисс. Приняв решение еще до захода в магазин, Касси посмотрела прямо ему в глаза и попросила пятидесятифунтовый мешок муки. Она не удивилась, только огорчилась, услышав знакомый ответ:

— Ничего нет.

Глубоко вздохнув, чтобы собраться с силами, она заявила:

— Как некстати, мистер Пибоди. Насколько я понимаю, ваша семья владеет землей к югу от меня?

Глаза его подозрительно сузились.

— Верно.

— Очень жаль, но боюсь, пока вы не сможете отыскать все товары, указанные в моем списке, я буду вынуждена перекрыть вам воду.

Толпа посетителей разом ахнула. Касси не обратила на них ни малейшего внимания и бросила список на прилавок.

— До завтра, мистер Пибоди. Надеюсь, получить к этому времени все заказанное, в противном случае мне придется действовать.

Она не удостоила вниманием людей, смотревших на нее с откровенной ненавистью, повернулась и со словами: «До свидания, мистер Пибоди», — двинулась к выходу.

Мертвая тишина висела в магазине, пока она шла к двери. Не глядя по сторонам, Касси забралась в фургон, взяла в руки вожжи и направилась домой. Только выехав за окраину, Касси свернула на обочину и остановилась, стараясь унять дрожь в руках. Теперь, когда она столкнулась с откровенной ненавистью соседей, запас храбрости иссяк. Она уткнула горящее лицо в ладони, сожалея, что пришлось заставить мистера Пибоди продать ей продукты, и, как никогда, силясь понять, почему он так решительно не хотел сделать это раньше. Прошлое есть прошлое, но она отказывалась понимать эту нелепую враждебность, которую продолжали проявлять ее соседи.

Заслышав стук колес приближавшегося фургона, Касси вытерла влажные руки о юбку, желая, чтобы к ней поскорее вернулись силы. Слабая улыбка появилась на ее лице, когда она узнала бородатое лицо Куки, шедшего навстречу. Рядом с фургоном ехал Шэйн. Его огромный серый в яблоках жеребец медленно шагал, держась вровень с фургоном.

Касси постаралась выпрямиться и держать себя уверенно, но дрожь в руках не проходила, а влага, выступившая на глазах, делала их неестественно блестящими. Шэйн мгновенно соскочил с коня и подбежал к ней.

— Что случилось, Касси? — спросил он, подавая руку и помогая ей спуститься с козел. — Тебе плохо?

Какое-то мгновение она колебалась, затем с благодарностью прильнула к нему. Он прижал ее к себе и дал время преодолеть мучительно болезненный миг. Затем медленно отстранился, всматриваясь в ее лицо.

— В чем дело?

Едва она рассказала ему все, что произошло, плотину самообладания, за которой он обычно прятался, разом прорвало под напором негодования и мстительного чувства.

— Что ты натворила? — прорычал он.

— А что мне еще оставалось делать? — воскликнула она, не в силах поверить, что и он тоже заодно с жителями города. — Никого, как вижу, совершенно не волнует, что мы останемся без продуктов!

— Ты когда-нибудь утруждала себя подумать, что у них есть все основания чувствовать то, что они чувствуют?

На него нахлынули горькие воспоминания — отец, Люк Дэлтон, мать. Вновь вскипели все эти годы ненависти и разочарования.

— То, что случилось с моим дядей, кончено, ушло. Какие у них основания отказывать мне в продуктах?

— Потому что они отлично помнят, что натворил Люк Дэлтон. Многим это стоило жизни друзей, семей. Во всей долине нет ни одного человека, которого не затронуло бы то, что он сделал. А теперь ты начинаешь все заново.

— Просто перекрыв кому-то воду? Я не…

— Как ты думаешь, что значит лишить людей воды, Касси? — Лицо его находилось невероятно близко, глаза сузились, смотрели жестко. — Сперва начинает болеть скот. Ты объезжаешь пастбища и видишь, как они падают на землю десятками. Затем они умирают, и запах разложения наполняет воздух.

Касси хотела отвернуться, но Шэйн, сжимая ее, словно в тисках, не отпускал от себя.

— И ты никак не можешь избавиться от этого запаха, наполняющего ноздри. Даже во сне этот запах преследует тебя. И если это владелец небольшого ранчо, он видит, как гибнет все стадо, дети сидят с пустыми желудками, и тогда он вынужден сдаться. Или умереть. Что и случилось с половиной населения долины, когда твой дядя перекрыл воду во время засухи.

Шэйн замолчал, крепко стиснув челюсти, он вспоминал о тех разрушениях, которые причинил ее дядя.