Йодама упал на живот, закрыл голову руками. Летчик взмыл вверх, сделал боевой разворот и снова атаковал сгрудившихся поблизости элементалов. Больше вроде бы некого, сообразил Йодама. Пилот даже несколько РДД пустил – Шин тут же узнал заунывное пение, которое они издавали в полете.

Серия взрывов еще раз сотрясла землю.

Йодама полежал немного, потом встал, двинулся в прежнюю сторону. Так их, так! На сердце заметно повеселело. Следом его пронзила мысль, что война уже началась – вот так нелепо, вдруг, вместе с сожженным броневиком, трупом водителя. Не та далекая, в чем-то похожая на игру война, за которой он следил по сводкам, появляющимся на экране дисплея, а брызжущая кровью, полыхающая огнем, наполненная грохотом стрельбы. Каждый выстрел мог стать последним для него.

Мар-Негро, Элайна

Трелл, Лиранское Содружество

5 января 3052 года

«Если мы не получим подкрепление, нам останется только одно – погибнуть» – эта мысль пришла к Виктору в тот самый момент, когда автоматическая пушка его боевого робота извергла новую партию смертоносного металла. Следом он добавил залп из протонного орудия. Голубоватый луч, словно скальпель, распорол колено вражеского омниробота. Во все стороны полетели осколки брони, ударили по дымящейся груде, которая еще совсем недавно была «Лучником» Дона Гилмора. Он так и стоял, опаленный, недвижимый металлический голиаф, пламя вырывалось из его внутренностей, однако он не падал.

Виктор отвел своего «Дайши» чуть назад, укрылся за выступом гранитной скалы. Про себя принц именовал свою машину «Прометеем». Это был исполин, одетый в толстые броневые, непробиваемые для лучей лазера плиты. Это до той поры – как сейчас, например, – пока положение не становилось критическим.

Похожие на грифов роботы врага, собиравшиеся со всех сторон, вряд ли удовлетворятся одной только его железной печенью. И где она у этого монстра? «В следующий раз, – отдышавшись, решил Виктор, – назову робота каким-нибудь именем, приносящим удачу. Бемби, например».

Принц щелкнул переключателем радиосвязи.

– Зефир-один, отводите остатки вашего звена назад. Поближе ко мне... – приказал он.

– Била Дэвиса уже нет, командир, – откликнулся голос в шлемофоне. – Остались только Дейв Джуел и я.

Виктор сразу узнал этот голос. Это был Дэнис Песути.

– Зефир-два, – приказал он, – отступайте в северозападном направлении. Прикрывайте один другого.

В этот момент в шлемофоне прозвучал голос Галена Кокса:

– Виктор, левый фланг тогда будет совсем открыт.

– Ничего. Мы сами ударим кланам во фланг. Как только Зефиры отойдут. Ударим ты и я... Поле сражения сузилось, попробуем обмануть их. В любом случае мы должны сдержать клановцев, пока не придет подмога. Передай этот приказ всем остальным водителям нашей группы.

– Виктор, – с тревогой в голосе предупредил Гален, – тебе не хуже меня известно, что кланы пытаются окружить нас в этом районе. Зачем же самим совать голову в петлю?

– Черт побери, Гален, неужели ты не понимаешь, что, если мы перестанем трепыхаться или начнем беспорядочно отходить, они сомнут нас еще быстрее. Мы должны выиграть время, этого можно добиться только активными действиями. Мы должны дождаться подкреплений.

– Ясно, Торнадо-один. Я просто напомнил тебе, какая сложилась ситуация. Хорошо, двигай вперед, я прикрою тебя.

– Давай, Шквал-один, с Богом!..

Виктор переключился на частоту, на которой должна была осуществляться связь с полковым резервом. Эфир был пуст. Он перешел на запасную частоту – здесь звучала нескончаемая мешанина, будто сотня человек одновременно вели переговоры, требовали, кричали, умоляли о помощи. Неожиданно через этот шум прорвался один, более-менее отчетливый голос. Кто-то настоятельно требовал поддержки. Виктор тоже включился в разговор.

– Я – Торнадо-один, сектор 2660. Нуждаюсь в подкреплениях и огневой поддержке.

– Заявка принята, – ответил дежурный офицер, – не знаю только, как ее выполнить.

– Полковой резерв, что вы можете дать?

– Торнадо-один, только совет. Только совет. У нас больше нет резервов. По крайней мере, на этот час.

Виктор повернул своего робота и двумя выстрелами из лазерного орудия большого калибра сорвал броню с ноги обошедшего выступ скалы вражеского «Бешеного Кота». Тот сразу отступил назад. «Дерьмовое дело, – решил Виктор, – он меня засек». Тут же он вновь принялся вызывать резерв:

– Резерв, резерв! Ситуация отчаянная! Это сектор 2660. Мы нуждаемся в помощи.

– Положение отчаянное по всему периметру обороны, Торнадо-один. Враг уже захватил сектора 2750 и 2650, если они прорвутся до 2550, вся оборона рухнет. Вы будете отрезаны. Мы пока сохраняем боевые порядки, но делать это все труднее и труднее.

– Хорошо, мы будем прорываться через сектор 2560.

Это был единственно возможный путь, каким еще можно было добраться до шаттла, который должен был эвакуировать их с полуострова.

– Полковой резерв, поддержите меня огоньком.

– Заявка не принята, Торнадо-один.

Виктор увидел, как покачнулся «Победитель» Дэниса Песути. Брызги расплавленного металла полетели во все стороны.

– Это не заявка, черт тебя побери! – закричал Виктор. – Это приказ!

– Кто ты такой, чтобы мне приказывать! – возмутился диспетчер. – Освободи частоту, ты, идиот!

Виктор с размаху врезал кулаком по панели управления компьютером.

– Я – принц Виктор Ян Дэвион, твой командир, черт тебя побери! Мои люди погибают, тебе понятно? Что ты скажешь моему отцу, когда и меня прихлопнут, дубина безмозглая! Немедленно артиллерийскую поддержку в сектор 2660. Понял, сукин сын?

Откровенный страх прозвучал в голосе диспетчера:

– Все понял, Торнадо-один! Вас понял. Отойдите в укрытие, отойдите в укрытие!

Виктор тут же связался со своим подразделением:

– Группа «Шторм», немедленно отступить. Шквал-один, прикройте отход. Приступайте.

Ответа он не услышал. Глянул на монитор – поняли ли его ребята? Дошел до них его приказ? В начале сражения его батальон вырисовывался на экране тремя стройными колоннами. Теперь боевых роботов набиралось едва ли на одну колонну. О тех, чьи роботы были разбиты, нельзя было сказать – живы они или погибли. Надо было отступать – другого решения просто не было. Одна надежда на артиллерийскую поддержку, без нее им очень быстро придет конец.

Воины кланов, казалось, не желали мешать отступлению его колонны. Для них этот бой при таком огромном численном превосходстве был чем-то похож на игру. Они, как решил Виктор, могли себе позволить поиграть в кошки-мышки.

Что-то вдавилось ему в грудь. Это был подарок Оми. Он с ним никогда не расставался, однако теперь, в эти трудные минуты, этот кулон навеял на него горькие мысли. Получив его из рук любимой девушки, Виктор посчитал себя как бы принятым в сообщество самураев. Выходит, теперь, когда положение станет безвыходным, ему придется делать сепуку? «Господи, спаси! Оми, мне так не хочется следовать путем твоих предков», – признался он себе.

На глазах у него выступила влага. Виктор тряхнул головой. Хотя зачем харакири? Кто позволит ему совершить харакири? Он просто сгорит в своем роботе, как это случилось с его дядей, принцем Яном Дэвионом, чье имя было дано Виктору при рождении. Виктор Ян Дэвион подумал, что быть названным в честь дяди совсем не значит, что он должен повторить его судьбу.

Более радостные мысли вызвал у него амулет, подаренный Каем. Царь обезьян никогда не терял присутствия духа и всегда выходил сухим из воды. Виктор нащупал его, погладил обезьяну по голове. На тебя вся надежда. Научи, подскажи...

Артиллерия с шаттла ударила без предупреждения. Тропический пейзаж с зарослями кустарника, редкими пальмами, скалами-останцами, желтеющими суходолами вдруг окрасился оранжевыми и алыми вспышками. Потом все вокруг заполыхало – это ударили системы многоствольного огня. Виктор невольно прикрыл глаза – сила света была нестерпима. Огонь быстро угас. Теперь перед ним лежала выжженная земля с редкими оплавленными, торчащими в небо каменными пальцами. Кое-где еще дымили обугленные деревья. Потом дым стал гуще, повалил клубами – сохранившиеся роботы брели в этом чаду, как мертвецы, вставшие из могил. Один прихрамывал – видно, наступил на мину, и ему оторвало ступню на правой ноге. Ярко-алая искусственная плоть выглядывала из раны, пробитой в броне. Робота постоянно клонило на одну сторону, однако его товарищ, огромный механический человек, бережно поддерживал его.