Кай ответил:

– Туманно, но понятно. – Он улыбнулся, потом даже хихикнул и добавил: – Я тоже надеюсь на это.

Когда они расстались, Каю пришла в голову ошеломляющая своей простотой мысль. Он даже замер, потер лоб.

«Если вы, двое, пойдете плечом к плечу, тогда, Романо, я с тобой по-другому поговорю».

Палата Верховного Совета кланов

Зал Волка, Страна Мечты

25 апреля 3051 года

Сирилла засмеялась, и Фелан Келл вопросительно глянул на нее:

– Это же на самом деле ужасно! Что здесь смешного? Она, по-прежнему посмеиваясь, пожала плечами:

– Я просто люблю наблюдать, как Фелан начинает строить из себя дурака.

Неподалеку от них какая-то женщина убеждала товарищей по клану:

– Мы стоим перед лицом самых важных выборов с тех пор, как много десятков лет назад покинули Внутреннюю Сферу. Скоро нам предстоят выборы нового ильХана, и, возможно, Хан, за которого мы проголосуем сегодня, станет следующим верховным предводителем. Поэтому мы должны проголосовать за того, кого хорошо знаем, – за Хана Ульрика Керенского.

Фелан, слушая эти разговоры, никак не мог избавиться от тревожного ощущения, поэтому он поделился с Сириллой своими сомнениями:

– Не знаю, не знаю, Сирилла. Ее голос ничего не значит. Ты бы послушала, как другие члены рода громят Ульрика. Если сейчас Крестоносцы выложат главный козырь – Ульрик, мол, давно находится у власти и его пора сменить, – положение стянет безнадежным.

– Это все видимость. Хотя, впрочем... – Сирилла задумалась, потом назидательно сказала: – Если тебе известно, что скоро грянет буря, будет разумно заранее подготовиться к ней. Все аргументы, которые приводились против Ульрика, убедительны только на первый взгляд. Все эти доводы построены на песке.

– Ой ли? – Фелан сузил глаза. – Ты послушай, как ораторы один за другим режут его. И за те компромиссы, на которые он пошел, когда кланы приступили к планированию вторжения во Внутреннюю Сферу, и за потерю авторитета в высших руководящих кругах. Послушай, в чем только его не обвиняют – и в глупости, и в прямой измене.

Фелан кивком указал на красивого темноволосого мужчину, сидевшего ниже:

– Вот он, Конал Уорд. Они, не стесняясь, впихивают его на место Ульрика. Это, мол, сама собой разумеющаяся альтернатива. Если поверить выступающим, если они хотя бы только наполовину врут, лучшего лидера для клана не найти.

Сирилла невозмутимо сложила руки на груди.

– Действительно, вождем Конал мог бы стать неплохим, однако, я смотрю, он перешел всякие границы. Именно он организовал вызов Невского, направленный против использования наследственных клеток Драгун в наших программах. За то, что эта попытка полностью провалилась, следует благодарить Эвенту. Помнишь, как она разделалась с этим гордецом? – Тут Сирилла сделала небольшую паузу, потом продолжила: – Ты уже достаточно разбираешься в том, как мы живем, в наших ценностях, традициях. Поэтому для тебя не будет новостью, что более всего мы ценим военное искусство. Мы ставим его выше всех других искусств. Хан, точнее, человек, который занимает этот пост, должен быть в какой-то мере воплощением наших представлений о том, каким следует быть военачальнику. Именно поэтому он пользуется особой поддержкой и уважением среди членов рода. Они верят, что Хан поведет их от победы к победе, причем с наименьшими потерями. В свете этого Конал показал себя больше политиком и риториком, чем полководцем. При всем его красноречии он не выиграл ни одного сражения во Внутренней Сфере. А Ульрик далеко не новичок не только в политике, но главным образом в военном деле. Ему есть что положить на чашу весов... Он будет переизбран.

Молодой человек, не скрывая некоторой подозрительности, посмотрел на соседку:

– Ага, в результате ваших закулисных махинаций.

– Я была бы плохой руководительницей Дома попечителей, если бы не заботилась о всех своих питомцах. О всех Уордах без исключения. – Ее глаза ехидно блеснули. – Я уже предупредила Конала, чтобы тот не выдвигал свою кандидатуру на место Ульрика. Ему уже было объяснено, что в такой судьбоносный момент нельзя допустить, чтобы среди нашего народа началось противостояние. Его попытка выставить свою кандидатуру на выборах Хана будет способствовать расколу общества.

Она подмигнула Фелану.

– Мы, члены кланов, больше всего ценим в человеке умение подчиняться и отдавать приказы. Кто не умеет исполнять, тот не умеет командовать.

– Значит, этим можно объяснить, почему все смотрят на меня с такой подозрительностью? – уныло спросил Фелан.

– Ну, не с такой уж подозрительностью, как тебе кажется. – Сирилла откинулась к спинке кресла. – Не беспокойся, будущие испытания дадут точную картину. Сразу станет ясно, кто есть кто. Поговаривают, что твоя манера управления машиной далека от классических канонов. Я имею в виду – наших канонов. Однако результата ты добиваешься – для нас это самое главное. Не такие уж мы ортодоксы или националисты. Конечно, наше общество меньше внимания уделяет индивидуальности – подобным коллективистским образом и наши воспитательные программы построены, – но это совсем не значит, что мы не понимаем первостепенной важности каждой яркой, самобытной личности.

Молодой человек посмотрел в ту сторону, где сидели Наташа и Ранна.

– Как бы мне хотелось победить Ранну! Вот уж отрава! Так и норовит прищучить меня! Вот с кем надо держать ухо востро! Конечно, машину она водит безукоризненно, вот и приходится изыскивать способы, чтобы подобраться к ней поближе и стрелять в упор.

– И как, получается?

– Не совсем. Однако последнее слово все равно будет за мной.

– Дурачок, она же любит тебя, а ты ее. А того, кого любишь, надо уважать. Кому, как не ей, знать тебя, со всеми твоими дурными и хорошими привычками? – Сирилла неожиданно тронула указательным пальцем губы, задумчиво пошлепала по ним. – Послушай, Фелан. Существуют определенные методы ведения боевых действий. Испытанные, опробованные веками... Когда ты встречаешься с противником, численно превосходящим тебя – ну, скажем, в соотношении три к одному, – как должен поступать обороняющийся? Он должен найти такую позицию, с которой можно нанести как можно больший урон атакующим его врагам. Он должен знать, что первым обычно пускают наименее опытного бойца, потом – уже поучаствовавшего в стычках и последним – самого искусного. А как ты ведешь себя в подобной ситуации? Ты берешь на себя роль охотника. В то время, когда охота идет на тебя. По меньшей мере странно. Или глупо... И потом, эта непонятная страсть стрелять сразу по двум целям. А то и по трем... Это просто мальчишество какое-то!

– Ох, не скажите, Сирилла, – возразил Фелан. – Во-первых, я хочу сразу предупредить, что мальчишеством я считаю, когда суешься в воду, не зная броду. Если же твой маневр продуман, выверен – пусть даже он рискован, согласен, – я долго не размышляю. Я сражаюсь так, как привык во Внутренней Сфере. Кроме нескольких схваток с Драконами, в которых мне довелось участвовать, большинство других стычек представляет собой свободную охоту. Противостоящие стороны только в какой-то мере организуют продвижение своих машин, все, собственно, отдается на откуп водителям. Я не говорю, что это хорошо. Я просто говорю, что так у нас принято. В то же время подобная манера ведения боя тоже имеет свои положительные стороны. Дело в том, что воины кланов вследствие огромного технического превосходства могли себе позволить не обращать внимания на тактические приемы и уловки. Теперь же, когда я пересел на робот, равный по своим возможностям машинам противника, я вдруг обнаружил, что многое здесь делается по давным-давно отработанной схеме. Это в общем-то неплохо – зачем менять тактику, приносящую победу, но отношение ваших бойцов ко всяким новшествам, к так называемым запрещенным приемам меня очень удивило. Кто, где, когда устанавливал на войне правила?