новой волне миграции кочевых племен на запад. Кипчаки и подвластные им племена были захвачены этим движением. К 30-м годам XI века они стали хозяевами всей степи от Иртыша до Волги и в последующие десятилетия начали осваивать Восточноевропейские степи. Ипатьевская летопись сообщает о первом появлении кипчаков у границ Переяславского княжества в 1055 году. Новых пришельцев русские назвали половцами, что означает светлые, желтые.

Первоначально половцы заняли районы среднего и нижнего течения Северского Донца, Нижнего Дона и Приазовья. Именно здесь локализуются наиболее ранние каменные изваяния, которые половцы устанавливали в честь умерших предков. Отсюда кипчаки стали расселяться по территории Восточноевропейских степей.

По сведениям закавказских источников, в середине XI века половцы, изгнав из Прикубанья и Ставрополья печенегов, стали играть там активную политическую роль. Кипчаки постепенно проникают в Центральное Предкавказье. На реке Сунже находилась ставка половецких ханов. Известны также «дербентские кипчаки», обитавшие на территории Дагестана.

Археологические памятники уточняют границы распространения кипчаков на Северном Кавказе. Наиболее яркие из них — каменные изваяния. На юге граница распространения половецких статуй проходит по линии: верховья Кубани — Пятигорск и Ессентуки — левобережье реки Кумы. Множество «каменных баб» обнаружено на территории Ставрополья. Большинство половецких статуй в Предкавказье датируется XII–XIII веками, что свидетельствует о господстве кипчаков в данном регионе в домонгольскую эпоху. Северокавказские владения половцев были одной из важнейших составных частей половецкой степи (Дешт-и-Кыпчака).

В первые десятилетия XII века закончился процесс освоения половцами донбасских степей. Если находки наиболее ранних каменных изваяний сосредоточены в донецких и нижнедонских степях, то статуи более позднего времени встречаются в больших количествах в Приднепровье, Крыму, Приазовье, Подонье, Поволжье, Предкавказье.

К середине XII века определились границы собственно половецкой земли. О них вполне определенно говорит Ипатьевская летопись: «Вся половецкая земля, что иже межи Волгою и Днепром». Автор «Слова о полку Игореве» упоминает почти все пограничные половецкие земли: Волга, Поморье, Посулье, Крым (Сурож и Корсунь), Тмутаракань (Северо-Западное Предкавказье). Картографирование находок половецких статуй подтверждает сведения письменных источников.

Появившись в восточноевропейских степях, новые пришельцы неоднократно нарушали границы Руси и опустошали ее земли. Будучи на первой (таборной) стадии кочевания, кипчаки проявляли особую агрессивность. Их набеги в основном были удачны, а сами они, еще не имея традиционных маршрутов кочевания, оставались неуловимыми для дружин русских князей. Лишь в самом начале XII века, когда обстановка в степях несколько стабилизировалась, русские стали совершать походы в глубь половецкого поля. В это время в южнорусских степях стали формироваться две половецкие группировки: приднепровская и донская.

В 1103 году, на то время еще князь переяславский, Владимир Мономах и киевский князь Святополк Изяславович провели съезд русских князей у Долобского озера (близ Киева), на котором приняли решение осуществлять регулярные походы против воинственных соседей — половцев, неоднократно беспокоивших своими набегами русскую землю. По решению съезда было осуществлено три похода на степняков: в 1103, 1107 и 1111 годах. Самым крупным и успешным был поход 1111 года, во время которого русские проникли далеко в глубь половецких степей, взяли два половецких города, одержали блестящую победу над кочевниками и с богатой добычей возвратились домой.

Поход Владимира Мономаха 1111 года начался из Переяславля во вторую «неделю» Великого поста, в воскресенье, 26 февраля, и начался необычно. Когда войско і подготовилось к выходу из Переяславля,

впереди него выступили епископ, священники, которые с пением вынесли большой крест. Его водрузили неподалеку от ворот города, и все воины, в том числе и князья, проезжая и проходя мимо креста, получали благословение епископа. Затем, на протяжении 12 километров, представители духовенства двигались впереди русского воинства, и в дальнейшем они шли в обозе войска, вдохновляя русских воинов на ратные подвиги. Мономах, вдохновитель этой войны, придал ей характер крестового похода, по образцу крестовых походов западных рыцарей против мусульман. Ведь в 1096 году начался первый крестовый поход, закончившийся взятием Иерусалима и созданием Иерусалимского королевства. Идея освобождения Гроба Господня в Иерусалиме от рук неверных стала идеологической основой этого и последующих походов.

Сведения о крестовом походе и освобождении Иерусалима быстро распространились во всем христианском мире. В этом крестовом походе принимал участие и граф Гуго Вермандуа, брат французского короля Филиппа I, сын Анны Ярославны, двоюродный брат Владимира Мономаха. Одним из тех, кто принёс эти сведения на Русь, был игумен Даниил, побывавший в начале XII в. в Иерусалиме, а потом оставивший описание своего путешествия в «Хождении Игумена Даниила» — одном из величайших памятников древнерусской литературы. Даниил был одним из сподвижников Мономаха. Возможно, ему и принадлежала идея придания походу русских христиан против половцев- язычников характера крестового похода.

В воскресенье, 5 марта (в крестопоклонную неделю), войска Мономаха пришли на реку Псел, а на следующий день стали на речке Голтва, где дождались присоединения к ним войск киевского князя Святополка Изяславовича и черниговского Давыда Святославича. Во вторник, 7 марта, русское войско достигло реки Ворскла, за которой простиралась уже Половецкая степь. На следующий день русские выступили с Ворсклы и, «преидоша многие реки» на своем пути, 19 марта подошли, наконец к «Дону» (так тогда назывался Северский Донец, а современный Дон назывался Доном Великим).

Посвятив один день отдыху после длительного похода, русские воины на следующий день, «оболачишася во броне», двинулись к городу Шарукань, куда прибыли к вечеру того же дня. Говоря, половецкий город, необходимо понимать, что это были крупные зимовья половцев, состоявшие из сравнительно небольшого числа каменных строений и большего числа юрт кочевников. Шарукань сдался, а его жители в виде даров вынесли русским войскам рыбу и вино. Переждав ночь, русские утром следующего дня направились к половецкому городу Сугров и, штурмом овладев им, полностью сожгли.

На следующий день русские войска двинулись «с Дона» в обратный путь. Тогда собравшиеся половцы преградили им дорогу и утром 24 марта напали на русских. Перед лицом великой опасности русские князья приняли твердое решение: «уже смерть нам здесь, — да станем крепко!». Произошел бой, известный в истории как бой «на потоке Дегея».

В ожесточенной битве русские разбили половцев. Весь следующий день, 25 марта, отдыхая после ратных трудов, русские оставались на том же месте, празднуя день Благовещения. В воскресенье, 26 марта, по известию Ипатьевской летописи, продолжили обратный поход. На следующее утро, «наставиш же понедельнику» 27 марта, на Страстной неделе, множество половцев окружило русские полки со всех сторон, словно лес («яко борове велици»). Владимир Мономах не стал, как обычно, стоять на месте, а повел войско навстречу врагу. Воины сошлись в рукопашной битве, «и столкнулись полк с полком, и, точно гром, раздался треск столкнувшихся рядов». Половецкая конница в этой толчее потеряла свой маневр, а русские в рукопашном бою начали одолевать. В разгар битвы началась гроза, усилился ветер, пошел сильный дождь. Русские так перестроили свои ряды, что ветер и дождь били половцам в лицо. Но те сражались мужественно и потеснили «чело» (центр) русского войска, где дрались киевляне. Им на помощь пришел Мономах, оставив свой «полк правой руки» сыну Ярополку. Появление стяга Мономаха в центре битвы предотвратило панику. Половцы не выдержали яростной схватки и бросились к броду. Их преследовали и рубили, пленных в том бою не брали. Около 10 тысяч половцев полегло на поле брани, остальные бросали оружие, умоляя сохранить жизнь. Лишь небольшая часть кочевников во главе с ханом Шаруканом ушла в степь. Это решительное побоище произошло на «реке Сальнице» (предположительно — район нынешнего города Изюм Харьковской области, где в Северский Донец впадают речки Сухой и Мокрый Изюмец).